(Не) брать!

— Ань, ты не понимаешь, что говоришь. Ты реально думаешь, что ему нужны отношения? Да они и мне-то не нужны! Он сам решает все без меня, да, блин, Ань, он мне сегодня впихнул противозачаточные прямо в руки и приказал пить, видите ли ему презервативы не нравятся. И заметь, приказал! Он не спросил меня, хочу ли я продолжения, хочу ли я этих отношений. Ему не интересно мое мнение, совсем! Я не больше, чем резиновая кукла для него! Может, чуть лучше, чем очередная шлюха! Но нет, я не жалею, что провела эту ночь с ним, но на этом все! И это мое решение! И ему придется его принять!

Аня смотрела на меня не мигая, не находя, что ответить. В этот момент признаки жизни подал мой телефон.

16

Глеб гнал, как сумасшедший к ее дому, когда на полпути раздался звонок, на дисплее — «Костя».

— Да, — рявкнул, снимая трубку.

— Ее засекли в ресторане «Мансарда».

— Понял. Я сам поеду туда.

Бл*ть, как же его бесило. Бесило то, что он сейчас творит. А ведь можно было поручить все Костяну и просто ждать. Но он не мог ждать, не хотел. Она ослушалась, она ушла. Опять. И он это просто так не оставит. Орлов сам все решает и только от него будет зависеть уйти ей или остаться.

Не замечая гневных гудков других авто, развернулся через двойную сплошную и погнал в сторону ресторана. Бросив тачку прямо перед входом, и, не удосужившись припарковать как следует, большими шагами преодолел лестницу, холл, поднялся на лифте наверх, зашел в зал, оглянулся, выискивая глазами Полину. Не обнаружив, подошел к бармену. Тот, завидев посетителя, отставил бокал в сторону, который до блеска натирал мягкой тряпочкой и натянул радостную улыбку.

— Чем могу…

— Девушка Полина, подруга вашего администратора. Где она? — прервал его Глеб.

— Я не знаю, — озадаченно ответил парень, хмуря лоб, чем нереально выбесил Орлова.

— У тебя две минуты узнать, — тихо ледяным тоном сказал Глеб.

Бармен побледнел, тут же испарился из-за стойки и через минуту вернулся с какой-то официанткой.

— Здравствуйте. Вы Полину разыскиваете?

Парень молча кивнул.

— Она уехала с полчаса назад, может чуть больше.

— Куда?

— Я точно не знаю, но она Анне Михайловне звонила.

В этот момент на его телефон пришло сообщение, что абонент «Полина» в зоне действия сети. Резко кивнул, направляясь на выход, по пути набирая Костю. Через две минуты ему скинули адрес Анны.

Орлов гнал по указанным координатам, пытаясь усмирить рвущегося наружу зверя, это было непросто, а точнее, попросту, не возможно. Первый раз в жизни с ним поступили так. Первый раз в жизни его слово для человека ничего не значило. Первый раз в жизни его вывернули наизнанку и оставили по уши в дерьме разбираться в том, в чем он пока разобраться не мог. Глеб всегда знал одно: если что-то нужно — возьми, не получается по-хорошему — заставь отдать, третьего не дано. Но сейчас эта сука рушила весь его выстроенный жизненный уклад. И с этим пора заканчивать. Если надо приковать ее наручниками — он это сделает. Не понимает по хорошему — будет так, как привык он.

Подъехал к дому Анны. Достал из бардачка пачку, выудил сигарету, закурил. Он знал, что Поля рядом в этом доме, в этом подъезде и его это успокаивало. Для него вдруг оказалось жизненно важным знать где она, знать, что все с ней в порядке. Но он это списал на вожделение, злость и ущемленную гордость.

Докурил, выбросил окурок и набрал номер Полины — не ответила, усмехнулся: «ожидаемо». Написал смс: «в твоих же интересах ответить или я поднимусь в гости к твоей подруге».

— Раз, два, три, четыре, — отсчитывал вслух Глеб, в такт постукивая пальцем по рулю. Звонок. Улыбнулся.

— Ты звонил? — вот так вот, ничего не объясняя, все просто.

— Выйдешь? — оставил без ответа ее глупый вопрос.

Она резко выдохнула в трубку.

— У меня есть выбор?

— Выбор есть всегда, но результат будет один: по-хорошему или по-плохому.

Она помолчала.

— Ты угрожаешь?

— Предупреждаю.

Через какое-то время бросила:

— Поднимайся.

А вот это уже интересненько, — хмыкнул Глеб про себя. Решила спрятаться за спиной подруги. Боится. Правильно делает. Но его это не остановит. Он не мог спрогнозировать ход их разговора и его выводило это из себя. С ней все не по плану. Полина странно воздействовала на него, и ему это совсем не нравилось.

Я нажала кнопку «отбой» и посмотрела на Аню.

— Ань, прости, что сюда. Но я боюсь оставаться с ним наедине.

— Думаешь, обидит?

Я отрицательно покачала головой.

— Я не его боюсь. Себя, — спокойно сказала, глядя в глаза подруге.

Через минуту раздался звонок в дверь и я пошла открывать.

Глеб стоял, засунув руки в карманы джинс и молча сверлил меня взглядом.

— Эм… добрый день, Глеб, — поздоровалась Аня.

Он кивнул в знак приветствия.

— Я пойду в гостиную, моя кухня в вашем полном распоряжении. Только посуду, чур, не бить, — попыталась она разредить напряженную атмосферу, но никто не отреагировал.

Я вздрогнула от захлопнувшейся двери справа от меня. Аня оставила нас вдвоем.

— Ну и? Ты предпочитаешь на пороге пообщаться или все же воспользуемся кухней?

— Проходи, — отошла в сторону, пропуская гостя.

Мы прошли на кухню. Глеб не спешил говорить, а я просто не знала с чего начать этот самый разговор, по сути, никому не нужный, неправильный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Глеб.

— Так.

Слово короткое, но вместило в себя всю непримиримость. Подсознательно я понимала, чтобы я сейчас не сказала, его это не проймет. И это осознание вывело из себя, придало сил и уверенности в голосе.

— Задам глупый вопрос.

— Давай.

— Что ты хочешь от меня, кроме секса? Что тебе надо?

Он пожал плечами, не сводя с меня глаз.

— Вот понимаешь, ты сейчас ведешь себя как маленький, избалованный ребенок, как моя дочка. Мы приходим в магазин и она видит игрушку, которая ей, по сути, не нужна, но ей хочется. И она только поэтому начинает канючить, сама не понимает зачем нужна, просто хочу и всё, вот купи и точка. Но, Глеб, ей шесть, тебе двадцать пять. Может, пора повзрослеть? У меня есть дочь и усыновлять второго ребенка в твоем лице мы с мужем не намерены, — сказала быстро, не подбирая слов. Лишь бы оставил в покое, лишь бы ушел.

Смотрела, как темнеет его взгляд, как желваки на скулах заходили ходуном, как выдохнул резко.

— Вот, значит, как? Усыновлять, значит? — сказал тихо, не повышая голоса. А для меня как-будто прокричал. Уж лучше бы орал, чем вот так вот, тихо и жутко страшно. Перевел задумчивый взгляд на окно, потом опустил на скатерть, чуть наклонил голову и посмотрел в мои глаза. — Мне кажется, ты забываешь, с кем разговариваешь.

А мне это как плетью по оголенным нервам, я вскинулась и в отличие от него громко и чуть истерично:

— Орлов, может, хватит, угрожать? То, что твой папа…

— Не трогай моего отца! — жестко, тихо и как-то зловеще сказал он. От этого тона липкая волна омерзительного страха прокатилась по моему позвоночнику. Я попыталась успокоиться.

— Глеб, слушай…

— Нет, Потапова Полина, слушай ты сюда. Я сделал тебе одолжение, я тебя простил и ни один раз, за то что сбежала, за то, что…

— Нет, Орлов, за то, что я сделала так, как хотела Я! Я сама! Я живой человек! У меня тоже есть мое мнение, мои чувства и эмоции! И не пытайся их отнять у меня и превратить в робота! Я не позволю этого! Ты меня слышишь, Орлов?! Слышишь?! — голос сорвался на крик, нервы треснули пополам со звенящим, оглушающим звуком. — И вообще, пошел ты….вон отсюда, — и указала дрожащим пальцем на дверь. Вышло несколько театрально, но мне было плевать. Лишь бы закончилась эта эмоциональная экзекуция.

Глеб не шевелился, только напряженно смотрел на меня.