Карточный домик

Затем мы нашли нужный нам подъезд и вскоре попали внутрь (благо оттуда как раз выходил мужчина).

– По твоей логике, – ожил Макс, – мы вообще не сможем зайти к Ионкиной. Как же, а вдруг любопытные пенсионерки засекут?

– Значит, придётся рискнуть, – беззаботно пожала я плечами, на что Замятин только лишь покачал головой.

И вот, через минуту мы уже находились около заветной квартиры. Обычная дверь, обитая коричневым дерматином, обычная кнопка для звонка и вполне обычный коврик красного цвета.

Недолго думая, Замятин достал ключи и в два счёта открыл замок, точно заходил к себе домой.

– Неплохо, – оценила я. – Тебе бы в домушники идти, а ты всё в детективах жизнь проматываешь. Зарабатывал бы не в пример больше.

– Тебя привлекают плохие парни? Вряд ли, если когда-то ты влюбилась в обычного художника.

– Художника, – передразнила я и скривилась.

На удивление, при упоминании этого человека, которого зовут Алексей Фирсов, внутри всё осталось в полнейшем спокойствии. Ни тебе учащённого пульса, ни слабости в теле – вообще ничего. Возможно, это из-за моего нового увлечения? А может быть, прошло уже слишком много времени, чтобы по-прежнему так остро реагировать на Лёшу, единственного мужчину, которого я за всё это время хоть на какую-то долю, но смогла полюбить.

Когда-то признание самой себе дорогого стоило. Даже, как мне тогда казалось, сломанного внутреннего стержня и полнейшего краха образа стервы и коллекционера мужских сердец.

Впрочем, как выяснилось позже, сердце Фирсова так же в итоге отошло к моим победам, но, учитывая, чего мне это стоило…

Учитывая это, я считала Лёшу своим крупным невезением и предпочитала вовсе его не вспоминать. Естественно, Замятин об этом знал и сейчас попросту воспользовался моей ахиллесовой пятой.

Жаль, Макс не понял: нужного эффекта он так и не добился.

Итак, мы зашли в квартиру убитой девушки, и первое, что мне бросилось в глаза, – это задёрнутые шторы во всех комнатах, ибо дневного света в коридор практически не поступало.

– Это наша полиция создала столь романтичную атмосферу? – поинтересовалась я.

– Сомневаюсь. Помнишь, Олег говорил о том, что Лера ни с кем толком не общалась? Ещё добавим, что она с прибабахом.

– Да, это я помню. Но задёрнутые шторы – это ещё не повод считать её таковой. Даже странно, почему в её руке была карта «Повешенный», а не «Отшельник».

Макс возразил:

– Нет, всё верно. Если бы карта свидетельствовала об образе жизни, то да – был бы отшельник. Однако твоё Таро демонстрировало исключительно способ убийства, а если точнее – его результат.

С этим пришлось согласиться. Я огляделась, но ничего интересного для себя не нашла: кругом царил образцовый порядок. Шкаф для вещей, тумбочка, на которой различные щётки и губки для обуви… Здесь же находился стол, на котором были разложены газеты, а также стояла ваза с искусственной розой.

– Жуть какая, – вырвалось у меня.

– В чём дело? – Замятин проследил за моим взглядом и слегка улыбнулся. – Это же обычный цветок. Вернее, его муляж.

– Терпеть не могу неживые цветы. Ассоциируются с…

– С кладбищами?

Я сердито взглянула на него, хотя, естественно, он был прав. К счастью, Макс не пожелал развивать данную тему, в два счёта разулся и успел пройтись по квартире. Надо признать, информацию он действительно умел собирать мастерски и за короткие сроки.

– Совмещённый санузел, небольшая кухня и одна, но вполне просторная комната. Везде стерильная чистота и порядок, аж раздражает. Ну, это, разумеется, не считая самого места преступления. Работали вчера тут всё-таки не уборщики, а полицейские.

– Отлично, – кивнула я. – Могу я внести своё предложение?

– Внеси.

– Нам надо узнать её настоящую, ту первоначальную фамилию. Не могу объяснить почему, но я чувствую, что это важно.

– Хоть в чём-то наши мнения совпадают, – невесело заметил Макс, а я поспешно от него отвернулась, дабы избежать этого грустного и умоляющего взгляда.

Ещё раз оглядевшись, я задала вопрос:

– И как мы будем что-либо искать, если твой Сидоренко запретил тут трогать вещи?

– Придётся это сделать максимально аккуратно, а главное – не в самых заметных местах. Если уж Ионкина сделала такую тайну из смены своей фамилии, то наверняка она не будет на самом видном месте оставлять всю правду.

– Тут бы я с тобой поспорила… Но не буду. Я просто узнаю её прежнюю фамилию и не думаю, что ответ найти так уж сложно.

Макс недоверчиво покивал мне и произнёс:

– Тогда я великодушно отдаю тебе письменный стол, самое лакомое место.

– А сам чем займёшься?

– Книжные полки… возможно, придётся залезть куда-то ещё. Но только быстро. Не дай бог нас кто-то поймает.

– Мы как Бонни и Клайд, ей-богу, – съязвила я. – Хотя, если учесть, что за это дело тебе не перепадёт ничего, обворовывают скорее тебя самого.

– А мне надо было деньги с Сидоренко трясти, по-твоему? – разозлился Замятин. – Ты даже не представляешь, чего мне стоило добиться от него подобной просьбы! До этого он всего-навсего отправлял меня к чёрту. Не самое, кстати, приятное путешествие.

– А теперь что?

– А теперь он зашивается.

Я улыбнулась.

– Ты уверен в этом? Может быть, он это сделал только потому, что сам не знает, как раскрыть убийство? Тут ведь явно мистический подтекст с этим Таро…

– Думаю, это просто развлечение какого-то идиота. Таро – для красоты и внешнего антуража. И для эффекта. В конце концов, ты так настаиваешь, потому что сама иногда гадаешь. А значит, и веришь во всё это, соответственно.

– Нет, на самом деле…

– Подожди, – оборвал меня Макс, – мы пришли сюда ради дела. Препираться мы можем и дома.

Я сверкнула глазами и направилась к письменному столу Валерии. Образцовый, просто идеальный порядок, ни одной лишней бумажки. Адресная книга, стопка чистых тетрадей, старые газеты, в которых не было никакой толковой информации. Ещё в столе находились письменные принадлежности, состоящие из одних простых карандашей и синих ручек.

– Так пусто, что даже странно… но ещё больше убивает этот стерильный порядок, – пробормотала я и наклонилась вниз.

Не знаю, что я собиралась там найти, однако присела на корточки напротив проёма для ног, около ящиков. Ровное деревянное покрытие. Я провела по нему рукой и почувствовала какую-то шероховатость. Это была полоска, очень похожая на часть дверцы.

В следующую секунду я залезла туда до конца и действительно увидела ничем не приметную дверцу. Уже даже была готова, что сейчас понадобится ключ, однако дверца поддалась вполне легко. Внутри лежала очередная стопочка тетрадей, и я разом достала сразу все.

– Спасибо за письменный стол, дружок, – ехидно отозвалась я, а Макс мгновенно оказался рядом.

– Так ты за этим залезла под стол?

– Там было что-то вроде потайного ящика. А менты твои искали спустя рукава.

– Расскажешь это Олегу, а я понаблюдаю. Давай открывай, чего ты интригу держишь?

Итак, в первой тетради оказались стихи, и, как я поняла, их автором являлась сама Ионкина. Немного странные, депрессивные, и в каждом из них говорилось о безответной любви к молодому человеку. Возникало ощущение, что я читаю одно сплошное бесконечное стихотворение.

– Ну вот, пожалуйста. Безответная любовь.

– Думаешь, это он её того? – спросил Замятин.

– Ничего я не думаю. Мы же вроде и информацию заодно собираем?

– Конечно, да. Ладно, с этим понятно. Что в следующей тетрадке?

В следующей – оказались привороты, ни больше ни меньше. На воду, на волосы, на еду, на соль и даже на кровь.

Макс усмехнулся.

– Она себя ведьмой, судя по всему, вообразила.

– Вот тебе и связь с Таро. А привороты, видимо, для того, о ком все эти многочисленные стихи. Девушка настолько отчаялась, что решила прибегнуть к магии.

– Неудивительно, что с Валерией никто не общался. Даже родственники. Она же просто свихнулась… Что тут у неё ещё?