Страница 74 из 105
Вечер выдался чудный, дневная жара схлынула, и со стороны моря подул свежий ветерок. Попрятавшиеся в жару воробьи вылезли из своих убежищ и устроили перекличку. Председателя, наверное, выбирали. Не получился у коричневых пташек консенсус, и они прямо под окном у Ивана Яковлевича передрались. Послушал он прения воробьиные и решил, что хватит отсиживаться, пора к Паку прогуляться. Тянуло к корейцу целых несколько нитей сразу. Во-первых, хотелось узнать, как же закончилась поездка на юг. Во-вторых, узнать, что же это за такой русский разведчик. Ну, и в-третьих, и главных, с Куй повидаться. Да и поесть чего кроме жареной картошки, опостылевшей захотелось. Оно, конечно, вкусно, но не по три раза в день в течение недели. Хотя нет, он ведь два раза картошку не жарил, а варил, и ещё один раз рис себе сварил. Хотел на плов замахнуться, но это ведь на базар за мясом идти. Так, что рис с морковью. Ну, как бы плов. Почти вегетарианцем стал. Даже чёрствый, как камень, чёрный хлеб размочил в воде и снова поджарил. Невкусная хрень получилась. Так и не был вкусным даже в младенчестве.
Не, так дальше жить нельзя. Оделся в гражданский пиджачок и пошёл. Паки оба были дома. И от очага, в пристройке под навесом, умопомрачительный шёл запах тушёной свинины. Вовремя. Носом чуял!
— Ты, Иван, прямо услышал за километр запах еды, — похлопал его по плечу косматый бородач, — пойдём, пока дочка готовит, новости обсудим.
Зашли в дом, а там и чайник полотенцем прикрытый, налил в две пиалки Бич и стал рассказывать.
— В Чжалайноре я коней с телегой продал. Одежду продал, винтовки продал, даже лопаты с мотыгами продал. Денег теперь на еду и одежду на год хватит. — Пак выхлебал подостывший всё же чай и налил себе ещё.
— А что с разведчиком этим? — Брехт тоже отхлебнул. Нет не чай, опять какой-то отвар трав, чувствовалась мята.
— Васька. Так его зовут. Он остался у моих друзей лечиться. Ничего страшного. На днях должен приехать. Нужно только мне весточку ему послать, что тут всё успокоилось.
— А кто и зачем его послал? — Иван Яковлевич допил отвар лечебный, но как Пак добавки себе не налил. Отставил чашку на стол.
— Тут интересная история, он послан самим Блюхером, чтобы разобраться в нападении на твой дом.
— Ни чего себе? Где я, и где Блюхер?! Хорошо, хоть не Менжинский, — присвистнул попаданец. Даже не верилось.
— Это не единственное ведь нападение. Блюхер хотел даже под видом железнодорожный рабочих солдат опытных прислать, — пояснил кореец бородатый.
— Нда, сюда сейчас только солдат не хватает. Тогда точно китайцы взбесятся.
— Я так Ваське и сказал, и сказал, что мы на днях идём отомстить этому зарвавшемуся убийце.
— Когда? — Брехт и сам ждал этого похода с нетерпением, хоть и понимал, что шанс погибнуть, близок к очень вероятному. Вдвоём на тридцать человек, пусть и при пулемётах.
— А вот Васька приедет и пойдём. Три человека лучше, чем два.
— Васька? — Брехт вспомнил маленького, щупленького китайчонка весом меньше пятидесяти кило.
— Он воспитанник Блюхера. Хорошо умеет стрелять из любого оружия. Пригодится, — Пак показал на руке два пальца, потом добавил к ним ещё один, — Три больше, чем два.
— Согласен. Вроде здесь всё успокоилось. Вызывай завтра этого Ваську, я тоже свои проблемы с получение ежедневного разрешения на работы от Департамента Общественной Безопасности решил. Так что могу сказаться больным, и пару дней меня никто искать не будет.
— Вот и хорошо. О, дочь на стол собирает, пойдём, поедим. Нужно потом ещё обсудить, как в лесу ночевать будем. Там змей, скорпионов, тарантулов просто кишит ночью.
Утро на радость Брехта началось традиционно. Проснулся от всплесков воды за окном. Подкрался к заветной синей занавеске и, чуть отодвинув, выглянул. Картина маслом, Куй стояла вполоборота к нему и мыла свои роскошные чёрные волосы. Даже кусочек мыла был на этот раз, раньше не видел. Пена покрыла почти шапкой. А что это значит? А значит это, что волосы совершенно чистые, были бы грязные — пены не было бы. Выходит, это спектакль и спектакль для одного зрителя? Ушастого Брехта.
Словно отвечая на этот незаданный вопрос, девушка опустила голову в тазик, смыла пену и повернулась к Ивану Яковлевичу. Улыбнулась и пошла прямо к окну. От неожиданности вуайерист даже шторку не отпустил так и продолжал смотреть, как маленькие грудки подпрыгивают в такт шагов. Куй подошла вплотную к окну и мокрой рукой отодвинула занавеску, оказавшись с Брехтом лицом к лицу. Продолжая улыбаться, ну прямо как та самая Джоконда, она приблизилась уже совсем вплотную, а потом взяла Брехта за уши и притянула к себе, сначала чмокнула в губы, а потом уже всё получилось само собой. Всё же Иван Яковлевич не мальчик и целоваться умел.
Ах, какой нежный язычок.
Но это уже другая история.
почему не Брехт