Страница 61 из 105
— Дрейзе — немецкий пистолет. Конструктор — Луис Шмайссер. Вооружали полицейских в Германии, — вот, интересно, а откуда это лекарь знает. И вообще, есть хоть что-то, чего товарищ Бич не знает? — Так, некогда глазеть! Раздевай солдат, а я их в яму буду перетаскивать.
— Кх. Кх.
— Надо.
Ну, да как там: «Надо, Федя, надо». Пришлось заняться. Начал с офицера, который пистолет одолжил. У этого пуля в груди и в голове. Точно, тогда ведь вместе по нему бахнули. С сапогами пришлось помучиться. Ни как не хотели сниматься. Фу. Он ноги вообще мыл. Чуть опять не вывернуло.
Пак подключился, и пошло быстрее. Минут за пятнадцать раздели всех до «в чем мать родила» и потом ещё минут пятнадцать переносили в могилу. До краёв полная получилась. Даже с горкой небольшой. Бич сбегал до телеги и принёс две лопаты. Еле живой от усталости Иван Яковлевич в очередной раз подивился корейцу. Блин, откуда столько силы и выносливости в тощем бородаче косматом.
Закидали, и Иван Яковлевич просто свалился рядом с холмиком.
— Зачем закапывали? — поинтересовался у чего-то опять носившего к телеге корейца.
— Будут расстрельную команду искать. Не сразу. Офицеры-то с ними. Но к вечеру хватятся. Придут сюда, а тут, как и положено, могила. Сразу разрывать не станут. Начнут дальше искать живых. Ещё время пройдёт. Думаю, раньше следующего обеда не додумаются могилу раскопать. А то и ещё день будут думу думать. Так, что у нас времени впереди полно будет. Замаскировать своё участие в этой операции.
— Разумно, — пришлось Брехту согласиться с Паком.
Полежали пару минут молча рядом. Видно, и корейского Сивку горки укатали.
— Иван, ты добраться до дому один сможешь? — спросил, как о чём-то само собой разумеющемся Пак.
Дорогу запомнил. Сейчас уже день, народу в огородах полно, да и на железке может патруль или японский или китайский встретиться.
— Попробую.
— Не надо пробовать, надо пробраться. Придёшь, выпей водки стакан и одежду облей и иди, получай разрешение на работы, как будто всю ночь пьянствовал. Твой предшественник часто напивался, подумают, что и ты такой. Будем надеяться, что подумают.
— А ты?
— А я поеду окольной дорогой в Чжалайнор. Туда двадцать километров, да ещё круг давать, так что к ночи выйду. Там пристрою лошадей и трофеи и поездом вернусь завтра к обеду. Не думай обо мне, о себе думай. Как придёшь, сразу всю одежду Куй отдай, пусть она тщательно застирает. Вдруг кровь, где будет. Хотя, почему вдруг, вон рукав кителя в крови. Осторожно иди. Всё иди уже! — и Пак резко поднялся с травы.
Интермеццо одиннадцатое
Васька очнулся от тряски, а ещё от того, что какая-то железяка острая давила на рёбра. Очнулся и понял, что его везут на телеге. Хотел претвориться, будто он всё ещё без сознания, но не получилось.
— Очнулся? — прохрипел голос рядом. Кореец? — Вижу что очнулся, не притворяйся, глаза под веками бегают. Сразу видно, — Мужик прорычал это и сунул Ваське фляжку, — Выпей полегчает.
Веймин Сюнь приподнялся на локтях. Голова просто взорвалась болью. Он застонал и повалился назад, при этом сделал это чересчур резко, и хоть и была попона вонючая под ним уложена, но больной головой пребольно по ней шаркнул. Голова была бинтами, видимо, обмотана, так что получилось хоть и страшно больно, но не заорал Васька, а только тихо застонал.
— Привстань, давай помогу и попей, там снадобье болеутоляющее, — кореец бросил вожжи и помог Ваське привстать на локтях, а потом и сесть.
Во фляжке точно оказалась не вода, а отвар чуть горьковатый и кисловатый одновременно. Веймин сделал два больших глотка и хотел отдать фляжку этому чудище. Кореец был бородат и кроме того копна нечёсаных волос на голове. Чудище отвело руку и скомандовало:
— Пей ещё! Нужно выпить как можно больше. Лучше всего всю фляжку, — говорил бородатый на хорошем русском, почти и акцента не было, ну, в смысле, слов не коверкал, только рычащие гласные вместо певучих выдавали в нём уроженца государства Чосон.
Васька вновь припал к фляжке. Один глоток сделал через силу, второй. А потом как-то втянулся и не заметил, как всю фляжку опростал. Сразу и полегчало, то ли и на самом деле было хорошее лекарство, то ли просто питьё жидкости само по себе облегчение принесло. Правда, тут же захотелось в кусты, мимо которых они сейчас ехали.
Кореец словно мысли угадал. Он остановил лошадей и мотнул головой влево:
— Далеко не заходи, там змеи могут в кустах сидеть.
Вот гад, всё желание уединиться сразу пропало, отошёл метр от телеги и облегчился. Целый час журчал.
— Силен, — похвалил его бородач и ткнул кнутом на кучу тряпок, — ищи свою одежду.
Васька и сам хотел спросить корейца про одежду, голым же лежал. Тот опять мысли угадал. Странный кореец. Минут пять рылся в окровавленных тряпках, пока нашёл свою рубаху, штаны и пиджак. Грязное всё после недели пребывания в тюрьме и немного в крови, нос ему несколько раз на допросе разбивали.
— Нет. Не пойдёт. Так тебя сразу схватит первый же патруль. Выбери крестьянские шмотки, но без крови.
Так Веймин Сюнь и сделал. Нашёл штаны и халат крестьянский. Ботинки только свои оставил. Кореец осмотрел, чуть поморщился и сказал:
— Меня Пак зовут. Я знаю, что ты русский шпион. Специально тебя отбили у расстрельной команды. Сейчас в город Чжалайнор едем. Там ночь в одном месте переждём и сядем на поезд, доедем до Маньчжурии. Дальше не знаю. Что у тебя за задание было. Что собирался разведывать? Помощь нужна?
Вот это поворот. И что сказать этому бородачу? Кто он? Ах, да он Пак.
Событие тридцать седьмое