Страница 45 из 105
Пак взгляд на дочь перехватил и улыбнулся в бородку. Да даже бородищу. Как-то читал Брехт, что корейцы не могут иметь бороду, так у них есть ген ABCC11, он якобы чего-то там за пот отвечает и в то же время не даёт растительности на лице расти. Насколько правда, хрен знат, так как в фильмах корейских видел бородатых героев лука, меча, и магии. Ну, и вот напротив сидит. С хвостиком, непонятной недокосичкой и лохматой неопрятной бородой.
— Дочь специально так одеваю, — словно прочитав мысли, на сносном русском проговорил хозяин бороды.
— Слышал, — кивнул Брехт.
— Зарок дал Хаэчи, — Пак наклонил голову, подбирая слова, — Это такое львинообразное существо, защищает обиженных. У корейцев много духов. Вот зарок дал Хаечи, не бриться пока не отомщу этим квисинам. Это тоже злые духи. Ничего, — он оскалился, — всех выучишь, теперь наши дороги связаны. Домовой по-вашему, по-нашему Йондон — домашний дух, который следит за порядком в доме, знак сегодня дал, что ты придёшь.
— Я атеист.
— Ха! Ты глупый мальчик. Только дочь говорит, что ты старик, понять не может. Она теперь людей видит. Тебя, как старика мудрого видит. Я вижу мальчика, который стесняется своего лица. Непонятно. Ладно, потом сам расскажешь. Иван, скажи, ты ведь пришёл, чтобы отомстить хунхузам?
Сразу, блин, быка да за рога. А зачем пришёл Брехт, нет, это понятно, уродам кидающим гранаты в детей отомстить хотелось. Почему сюда? Не знает здесь больше никого, так и травника не знает. Враг моего врага… Нда. Ну, допустим.
— Конечно, ищу союзников. Слышали такую поговорку: «Враг моего врага — мой друг», — Брехт привстал и сел поудобнее, не умел сидеть, поджав ноги, затекали.
Кореец пролаял или, вернее, порычал на дочь, и та исчезла в соседнем помещении и вернулась с маленькой табуреточкой, поставила, поклонившись, и тут же сунула пиалку с густой зелёной жижей, от которой точно не чая аромат шёл, вот тот противный запах пота конского и шёл.
— Что это? — Брехт сморщился.
— Силы придаёт, а ещё снотворное. Тебе сегодня надо. Выпей. Ну, нос заткни. Это тигриный жир с лап. Травы ещё. Надо выпить. — Кореец продемонстрировал, как зажимает пальцами нос и пьёт.
— Противно, — Брехт прямо представил, как его выворачивает от этого мерзкого питья.
— Пословица есть у ханьцев «Не бойся, что не знаешь — бойся, что не учишься». Научу тебя некоторые снадобья варить. А сейчас пей.
Выпил. Прямо сразу голова закружилась, всё поплыло перед глазами, и Иван Яковлевич повалился на помост.
Интермеццо восьмое
Веймин Сюнь — так звали на самом деле Ваську, про которого Блюхер несколько раз напомнил своему секретарю. На днях Ваське исполнилось восемнадцать лет, и он осенью собирался поступать в военное училище, какое ещё не выбрал, вернее не выбрал его практически приёмный отец Василий Константинович Блюхер.
Осенью 1924 года советское руководство командировало Блюхера в Китай в качестве главного военного советника Сунь Ятсена. Будущий маршал и бывший Военный министр Дальневосточной Республики прибыл в китайский порт Гуанчжоу в конце октября 1924 года на советском военном корабле «Воровский» под псевдонимом генерал З. В. Галин (производное от имени жены Галина, дочери Зинаида, сына Всеволода). Во главе с Блюхером два корпуса юньнаньцев двинулись по долине реки Дунцзян на Боло — Хэюань и разбили супостата. В этом походе Национально-революционная армия впервые одержала крупную победу. НРА захватила обширный район на побережье Южно-Китайского моря. Более семи тысяч солдат противника было взято в плен. В этом же походе в одной из захваченных деревень к Блюхеру и прибился десятилетний китайский пацанёнок, худой, как смерть и такой же чумазый. Василий Константинович умирающего с голоду пацанёнка пожалел и приказал отмыть, и откормить. Так при кухне и прижился. Сначала.
В Китае Блюхер часто болел. Его беспокоило ранение, полученное на Германском фронте, и полученный здесь фотодерматит. К лету 1925 года болезни окончательно ослабили его здоровье. 23 июля 1925 года Блюхер убыл в Советский Союз на лечение. И взял с собой Веймина или Ваську. Ну, как переводчика, как ординарца, да почти как сына. Привязался к мальчонке.
Потом судьба кидала Блюхера по разным городам и весям, и назад в Китай неоднократно закидывала. Работая в Китае, в январе 1927 года Блюхер женился на сотруднице советского консульства Галине Александровне Кольчугиной и усыновил ещё одного ребёнка пятилетнюю девочку-сироту Катю, эвакуированную в Забайкалье из Поволжья. После китайских побед 11 августа 1927 года Блюхер со своей новой семьёй отбыл в Москву. По приезде в Москву Блюхером сразу занялись эскулапы. Тут же был поставлен диагноз: себорейная экзема, остро выраженная неврастения и гипертонический криз. Блюхер не соглашался на госпитализацию и просил оставить его на домашнем режиме. Просьбу удовлетворили. В лечотделе предложили поехать продолжить лечение и одновременно отдохнуть на Кавказских Минеральных Водах, конкретно — в Железноводске. Васька был с ними.
Блюхер, переезжая с одного места на другое, учил паренька тому, что сам умел, стрелять, рубить, колоть, побеждать. Ходил Веймин Сюнь, он же Васька, и в школу, но грамота давалась китайчонку не просто, а вот математика и другие точные науки поглощались им с удовольствием. А ещё Васька любил шастать по лесам с солдатами. Забираться на деревья, ползать в разведку на учениях, а потом и на боевых операциях. Сильно помог он Блюхеру в разгроме китайцев в 1929 году и у станции Маньчжурия.
Обеими языками Васька владел без акцента и легко мог сойти за сынка какого богатого китайца, торговца, например.