Госэкзамен

— Итак, — начал я, и Санька, медитирующий перед перепутанным макраме из статей и фотокарточек, нехотя повернул ко мне голову, потирая виски. С недоумением взглянув на надгрызенное яблоко в руке, успевшее изрядно потемнеть, он усмешливо качнул головой и кинул его в корзину для бумаг.

— Нам стало известно, — продолжил я, — что в Сербии произошёл переворот и династия Обреновичей, занимающая уверенно антироссийскую политику, жестоко уничтожена толпой восставших[vii].

— Пардон… — сверившись с запиской и поглядев на часы, поправляюсь с неловкой кривоватой усмешкой, — будет уничтожена. Разница во времени… как раз сейчас убивают.

Надя прикусила губу, но смолчала, только вздохнула прерывисто. Кажется, до неё только что дошло, что чужие тайны могут быть столь неприглядными. В глазах девочки мелькнуло сомнение и я сделал паузу…

… но нет, упрямо наклонив голову, Гиляровская осталась сидеть, обратившись в слух и глядя мне в глаза. Несколько секунд мы играли в гляделки, но потом я отвёл глаза, признавая за ней право…

… и помня совет Адольфа Ивановича. В психологии и психиатрии Елабугин будет покомпетентней многих признанных светил, и если он говорит, что борьба со своими страхами кажется ему подходящей терапией, то так тому и быть!

"Обреновичи", постукивая мелом, пишу на доске и перечёркиваю жирной линией, показывая пресечение династии.

— На смену Обреновичам придёт пророссийская династия Карагеоргиевичей.

"Карагеоргиевичи", выписываю на доске.

— Организатор переворота, капитан Драгутин Димитриевич, известен как один из лидеров националистов, имеющих своей целью объединение южнославянских народов в одно государство, — продолжаю я, — Достоверно известно, что переворот осуществили при поддержке военной разведки Российской Империи.

Прерываюсь ненадолго, чтобы дать время на осмысление ситуации.

— Можно сказать с большой долей уверенности, — продолжаю монолог, — что заговорщики не собираются уходить в тень, предоставляя всю полноту власти королю Петру Первому Карагеоргиевичу или парламенту.

Напротив, они собираются взять страну под контроль[viii], а в планах у них — объединение южных славян в королевство Югославия!

— Красиво, — нехотя признал Санька, — грязно до предела, но красиво! Одним ударом вывести из-под влияния Австрии Сербию, а учитывая территориальные претензии сербов к соседям, то и все Балканы!

— Полыхнёт, — кусая губу, соглашаюсь с братом, — хорватов и словенцев они рассматривают как "сербов католического вероисповедания". К Болгарии и Македонии у них претензии территориального характера.

— Ещё румыны, — неуверенно сказал Санька, — ввяжутся ведь, а?! Не удержатся, не смогут удержаться!

— Пожалуй, — чуть помедлив, кивнул я, — Румыния де-факто вассал Австро-Венгрии и Франции разом, то бишь союзным Болгарии странам, но нет… не удержаться! Какой-нибудь пограничный инцидент на границе болгарского княжества…

— Да не один! — живо перебил меня Чиж.

— Считаешь? — я чуть задумался, проворачивая в голове страницы Истории и вспоминая поведение этих стран в сходных ситуациях, — А ведь пожалуй!

— Сильный ход, — вздохнул Санька и закусал губы.

— Сильный, — эхом отозвалась Надя, и встав со стула, подошла к карте Европы, висящей на стене и частично перегораживающей оконный проём. Некоторое время она молча стояла перед ней, вздёрнув подбородок и заложив руки за спину.

— Народно-либеральная партия Болгарии выступает за самые тесные политические и экономические связи не только с Германией и Австро-Венгрией, но и с Великобританией, — начала она тоном гимназической учительницы, — Лидеры партии считают, что Болгария должна занять максимально нейтральную позицию.

— … и продать себя подороже в конце войны, когда победитель уже определится, — дополнил я девочку.

— Грубо, но верно, — усмехнулась она, покраснев едва заметно, а я с трудом удержался от закатывания глаз… Ох уж эти барышни в пубертатном возрасте! Всё-то у них вызывает смущение!

— Либеральная партия близка по духу Народно-Либеральной, но в отличие от неё, видит войну средством решения национальных проблем, — продолжила Надя всё тем же менторским тоном, несколько неуместным для её возраста и ситуации, — Партия эта имеет поддержку князя Фердинанда Саксен-Кобург-Готского, который претендует на гегемонию Болгарии на Балканах, видя себя основным претендентом на европейское наследство Османской Империи.

Замолчав, Надя прикусила губу и принялась рассматривать карту — так, будто видит с высоты птичьего полёта марширующие отряды славян, готовых вцепиться друг другу в горло. На красивом её лице начала наливаться тоска…

— Война, — тихонько сказал Санька, до сих пор не переболевший славянофильством в тяжёлой форме, подхваченным у Гиляровских, — Балканы взаимно аннигилируются…

Он отчаянно сморщился и заморгал часто. Надя, посмотрев на него, скуксилась ещё сильней.

— А нам очень нужна эта война? — тихохонько спросила она, моргая набухшими веками.

— Нет! — рявкнул я и тут же смутился, — Извини… нервы ни к чёрту!

Надя тут же сочувственно посмотрела на мой раненый бок, а взгляд брата сделался по-собачьи виноватым.

— Да нет же! — отфыкнулся я и промокнул платком потный лоб, — Это так… мелочь, право слово! Просто кувырком всё… как всегда.

— Нам не нужна война, — повторяю ещё раз, для убедительности постукивая себя кулаком по ладони, — Даже если отбросить к чертям единство славян и прочие благоглупости… Да, Сань, я знаю твоё мнение по этому поводу! Война нам не нужна ещё и потому, что боевые действия на Балканах приближают войну Мировую!

— А у нас, — продолжаю, борясь с внезапно накатившей усталостью, — каждый мирный день — это ещё один пароход с переселенцами из России. Ещё один самолёт. Десяток пулёмётов. Обученный санинструктор…

Вздохнув прерывисто, заставляю себя замолчать, хотя список этот едва ли не бесконечный.