Страница 20 из 63
Я вытаращился на него. Ничего себе, какой продуманный парень! Впрочем, в его словах и интонации не чувствовалась какая-то жажда наживы или что-то подобное, скорее, он с умом подбирал себе друзей. И расчухал весь расклад, пока всех распределяли.
— А ты, что ли, тоже из этих, из аристократов? — спросил Рон у Блейза, пока директор начал всех поздравлять с поступлением в волшебную школу. Блейз смерил его взглядом тёмных глаз и многозначительно промолчал.
— …Прежде, чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо, — сказал директор, и я напрягся.
Как-то очень похоже на кодовую фразу, которой пользуются менталисты, чтобы «активировать» заложенные ранее знания или порядок действий. Чем-то вроде такого пользовался знаменитый кукольник Сасори. Делал особые ментальные закладки и печати подчинения в подсознании детей и подростков в своей деревне, и не только в своей, а после произнесения кода они превращались в людей послушных ему. Вместе эти слова вряд ли будут сказаны в таком порядке. Надо запомнить на всякий случай. «Олух, пузырь, остаток, уловка». Остекленевший взгляд Перси, который пялился на учительский стол, меня ещё больше напряг.
— Какой-то он странный, — пробормотал Драко и пихнул меня в бок. — Ты чего не ешь? Говорил, что голоден.
— Да, положить тебе жареной картошки, Гарри? — встрепенулся Перси и строго посмотрел на Малфоя: — Директор Дамблдор гений! Он лучший волшебник в мире!
Может, он так себе на лояльность заколдовывает?
На столе «как по волшебству» появились различные блюда с едой. Кувшины с тыквенным соком. Много мяса: гора стейков, свиных отбивных, бекона, сосисок, нарезанный толстыми кусками ростбиф. Из гарниров: варёная и жареная картошка, горох, морковь. Стояли соусники с подливками, кетчупом и майонезом. Тётя Петунья тоже делала воскресный йоркширский «капающий» пудинг из жидкого теста, которое выпекается под истекающей жиром бараниной.
Я поднял взгляд, осматривая снедь и выбирая, что бы съесть, и обмер, потому что сидящий напротив меня Рон ел… нет, не ел, а жрал. На пудинг он сложил отбивных, залил всё подливкой, всё это измельчил до однородной массы и пихал ту в себя, закусывая жареной сосиской. На щеках были подтёки, и жевал он свою еду громко чавкая. Тётя бы в обморок упала от такого зрелища. Я частенько участвовал в конкурсах по поеданию рамена и вообще был довольно хорошо знаком с кланом Акимичи, которые славились габаритами и способностью есть всё время, но это было что-то с чем-то.
— Фто? — заметив мой взгляд, спросил Рон, брызнув частицами пудинга изо рта.
— Рон, — спокойно сказал я. — Никогда больше не садись напротив меня. По крайней мере, пока не научишься есть нормально и с закрытым ртом.
Посчитав разговор оконченным, я наконец выбрал, что хочу съесть ростбиф и варёную картошку, и принялся за еду. Драко мелко резал отбивную и аккуратно кушал, ему явно повезло, что Рона от него закрывали высокие кувшины с тыквенным соком. Или он так специально их перед собой поставил?
— Твоя еда неплохо выглядит, — завис надо мной призрак кудрявого дядьки в трико, как у Рока Ли, и со странным воротником, похожем на волнистую тарелку.
Очередная насмешка судьбы: в прошлой жизни я был единственным шиноби, который видел привидений. В детстве и юности жутко их боялся, из-за чего надо мной постоянно потешались друзья. Потом как-то прошёл этот страх. После разрушения Конохи Пейном я помог нескольким призракам обрести покой. А потом, когда мы плыли на остров Черепахи, столкнулся с одним мальчиком-юнгой, который даже не понимал, что он давно мёртв, как и корабль, на котором он всё чистил и убирал, и окончательно понял, что призраков бояться глупо. Как оказалось, все волшебники видят и умеют говорить с призраками, а в замке Хогвартса — большое скопление привидений, когда мы вошли, нам встретилось штук двадцать полупрозрачных мужчин и женщин.
— Благодарю, сэр, — кивнул я. — Вы хотите присоединиться к пиру?
— О, нет, — призрачный дядька вздохнул. — Я не ем вот уже четыреста лет. В еде у меня нет никакой необходимости, но мне её не хватает. Кстати, я не представился. Сэр Николас де Мимси-Порпингтон, к вашим услугам. Я привидение башни Гриффиндор.
— Я знаю, кто ты! — Рон прервал наше знакомство, когда я хотел представиться в ответ. — Мои братья рассказывали о тебе! Ты — Почти Безголовый Ник!
Кажется, от такой фамильярности призрак оскорбился.
— Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси! — холодно ответил он Рону.
— А что значит «почти безголовый»? Как это «почти безголовый»? — перебили привидение во второй раз.
Я посмотрел на любопытного светловолосого паренька, которого вызывали как раз перед крепышом-Гойлом, как-то на «F» его фамилия. Как можно быть «почти безголовым», я прекрасно себе представлял.
— Вот так! — дёрнул себя за левое ухо призрак, чтобы показать малоаппетитные подробности. Похоже, что шею ему рубили не менее тридцати раз. Всё так искромсано. Что за мясник с тупым топором пытался отделить ему голову?
Те, кто сунули нос посмотреть, что там за «почти безголовость», побледнели.
— Кого я вижу за гриффиндорским столом? Неужели это Малфой, потомок Арманда Малфоя, которого я знал при жизни? — внезапно оказался у нас с Драко за спиной ещё один призрак, который до этого ошивался возле стола Слизерина.
Грудь и живот призрака покрывали серебристые пятна, как я догадываюсь — это вроде призрачной крови. Что примечательно, кажется, при жизни его ещё и глаз лишили, потому что глазницы были пустыми и там горели зеленоватые мертвенные огоньки. Голос призрака был довольно жутким и хрипящим, словно он говорил, выталкивая из себя кровь. Слышал такое…
— Кровавый барон? — ахнули наши старшекурсники. — Призрак Слизерина подошёл к Малфою!
— Здравствуйте, сэр, — учтиво пробормотал Драко, совсем не обрадованный таким вниманием. — Да, моего далёкого предка действительно звали Армандом…
— Что ж, — Кровавый барон, видимо, понял, что слегка шокировал весь Гриффиндор своей вежливостью. — Как-нибудь я расскажу тебе, каким сорвиголовой был твой предок, мальчик.
— С-спасибо, сэр, — выдавил Драко.
* * *
Поздний ужин закончился в половину второго ночи, после весь засыпающий на ходу от усталости факультет собрали в шеренги, и мы потащились в башню Гриффиндора, вход в которую оказался на восьмом этаже замка. Также, по ходу продвижения к ней, выяснилось, что лестницы в Хогвартсе все двигаются, некоторые надо ждать, к некоторым говорить пароль, а то и нажимать тайные рычаги. Портреты и картины, которыми почти сплошь и до потолка были увешаны стены замка, оказались условно живыми. Люди на них не только шевелились, как на колдографиях, но и разговаривали и могли перебираться с одной картины на другую. В общем, впечатлений была масса.
Директор в конце «пира» задвинул про технику безопасности, о начале учёбы, что нельзя колдовать на переменах, хотя всё это нужно говорить с утра, а не когда у всех глаза слипаются. Что-то про то, что какая-то часть коридоров закрыта и там запрещено появляться. Я надеюсь, они знак повесят или ленту оградительную, а то я даже не запомнил, где это, да и пока расположения коридоров и крыльев в школе не знаю, куда именно «ходить не надо», а карт нам не выдали. Потом ещё пели гимн и, наконец, отпустили отдыхать. По мне так все эти мероприятия проводить надо на свежую голову, а не после одиннадцати часов в поезде. Что мешает всех покормить, отправить спать с дороги, а утром уже распределять? Организация какая-то хреновая у этих волшебников.
К тому же старшие ученики факультета нас обогнали и ушли раньше, так что мы остались на попечении двух старост — Перси и ещё девчонки.
На восьмом этаже мы подверглись нападению ещё одного привидения, которое левитировало в воздухе костыли. Что интересно, это привидение могло стать невидимым, а когда по требованию Перси показалось, то оказалось непрозрачным: плюгавеньким толстым человечком в цветастой одежде, ночном колпаке и бабочке на шее. Ещё у Пивза — как назвал его Перси — был очень большой рот и крупные зубы, а глаза как маленькие угольки.