Страница 16 из 63
Гермиона тоже заинтересовалась этими манипуляциями. Тем временем рыжий замахал своей палочкой, которая выглядела так же неопрятно, как и её новый хозяин: потёртая, со сколами, а на конце торчали какие-то белые волоски.
— Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет, — продекламировал Рон. Крыса цвет не изменила, и даже проснуться не подумала.
— Ты уверен, что твоё заклинание правильное? — спросила Гермиона, когда мы поняли, что чудесного преображения не произойдёт. — Что-то не действует.
— Просто шерсть единорога почти вылезла наружу, — заметил мой взгляд на его палочке Рон. — Всё дело в том, что у меня палочка старая и плохая.
— А можно мне попробовать перекрасить твою крысу? — спросил я. Не на сове же тренироваться.
— Попробуй, — кивнул Рон. — Но если она пострадает, ты… за неё заплатишь.
— И сколько? — я скептически осмотрел дрыхнущего грызуна.
— Пять галлеонов! — сказал рыжий, и Гермиона возмущённо ахнула.
— Тогда я себе бесплатную крысу найду, — хмыкнул я, определив ещё и непомерную жадность среди «достоинств» Рона. — Или куплю на пять галлеонов сотню белых лабораторных мышек.
— А что?.. — хлопнул глазами тот, — у тебя всё новенькое и выглядишь ты нормально, я подумал, что для тебя пять галлеонов не проблема. А я бы себе купил что-нибудь… Ну извини, как там тебя… Гарри.
— Ладно, забыли, Рон, — усмехнулся я.
— Как тебе не стыдно, Рон, — высказалась Гермиона, — Гарри сказал, что он сирота, а ты попытался его обмануть. И… — тут она замерла, словно о чём-то вспомнила: — Гарри, а у тебя фамилия случайно не Поттер?
— Э… Да, Поттер, а что? — сыграв недоумение, в ответ сделал наивные глаза я. — И совсем не случайно…
— Прости… Я читала о Гарри Поттере в «Развитии и упадке тёмных искусств» и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке», — прошептала Гермиона. — Я тебя другим представляла.
— Так ты — Гарри Поттер? — приоткрыл рот Рон, вперившись своими блёкло-голубыми глазами в меня. — Действительно Гарри Поттер?
— Утром был Гарри Поттером, — подтвердил я.
— А у тебя действительно есть?.. Ну, ты знаешь, — он ткнул пальцем, указывая на мой лоб.
— Что именно? Мозг, что ли? — изобразил недоумение я.
— Да нет! Знаменитый шрам в виде молнии! — выпалил Рон. — Шрам, который остался после непростительного заклятья Сам-Знаешь-Кого.
— А с чего ты решил, что в меня бросали эти ваши непростительные заклятья? Может, это я с горшка упал на игрушку какую-нибудь… Давно у меня все шрамы зажили и нет ничего на лбу. Тот мастер, который мне палочку продал, тоже про какой-то шрам бормотал и удивился, что ничего нет, — я чуть не заржал от глупого выражения лица рыжего.
— Так у тебя нет шрама?.. — обалдело протянул Рон. — А ты что-то помнишь из того, ну… когда на вас напал Сам-Знаешь-Кто?
— Рон, это невежливо! — снова ахнула Гермиона, прикрыв рот ладошкой. — Зачем ты так говоришь?
— Ты вроде бы вполне взрослый парень, — проникновенно сказал я. — Подумай сам, в дом к двум взрослым волшебникам с ребёнком входит взрослый волшебник, которого все зовут «Сами-Знаете-Кто», с намерением всех убить. В живых остаётся только ребёнок. Свидетелей нет. И какие выводы делает весь волшебный мир? Неужели, что двое взрослых волшебников, защищая своего ребёнка, смогли убить Сами-Знаете-Кого, но погибли сами? Нет! Они делают наитупейший вывод, что Сами-Знаете-Кто убил двоих взрослых волшебников и вдруг совершенно самостоятельно умер, видимо, от умиления, посмотрев на годовалого ребёнка.
— Нет, говорят, что смертельное заклинание отразилось ото лба Гарри Поттера и поразило Сами-Знаете-Кого, — пробормотала Гермиона.
— То есть у меня во лбу какое-то супер-зеркало, которое отражает заклинания? — хихикнул я, открывая свой лоб. — Ты хочешь в мой лоб посмотреться, Гермиона? Видишь своё отражение?
— Но так говорят! — возмущённо скрестил руки на груди Рон. — Директор Дамблдор так говорит, и мои родители ему верят. И весь магический мир!
— Повторяюсь: свидетелей нет. А значит, что там случилось, никто не знает. Если, конечно, директор Дамблдор не находился в тот момент в том доме и не смотрел, как убивают Джеймса и Лили Поттер и их сына… — хмыкнул я. — Так что я склоняюсь к более логичной версии, что мои родители смогли остановить своего убийцу, пожертвовав собой.
— Ну, вообще-то, — нахмурилась Гермиона, — получается правда логично. У младенца Гарри даже палочки не было… Может быть, кто-то из твоих родителей из последних сил… — она сглотнула.
Мы все замолкли. Рон надулся, играя со своей крысой, а Гермиона смотрела на меня с каким-то странным выражением лица. Я такое выражение иногда у Сакуры видел, когда ранен был. Томительную паузу прервал звук раскрывающейся двери купе.
— Вот ты где! — на входе стоял Драко Малфой.
Часть 1. Глава 12. Классовые враги
1 сентября 1991 г.
Англия — Шотландия, «Хогвартс-экспресс»
— Привет! — улыбнулся я Малфою. Тот выразительно посмотрел на меня и на остальных, я вспомнил, что правила вежливости предписывают меня познакомить его с теми, с кем уже знаком я. Всё время о формальностях забываю, а он-то аристократ. Тем более мы с ним и Гермионой вроде как познакомились, но не представились.
— Гермиона Грейнджер, это — Драко Малфой, — напомнил я, как зовут нашу знакомую из банка. — Драко, это — Рон Уизли. Рон, это — Драко Малфой, — пришла на ум соответствующая формула этикета.
Рон громко фыркнул, скривившись.
— «Драко», какое дурацкое имя, — пробубнил себе под нос он. И сказал чуть громче: — Не знал, что вы знакомы. Разве ты, Гарри, не жил у магглов?
Драко сощурил глаза на такое и хотел что-то сказать, но его перебила Гермиона:
— Малфой? Такое имя было в «Современной истории магии», я не удержалась тогда и вместе с «Историей Хогвартса» купила ещё несколько книг.
— Конечно, — чуть приосанился Драко. — Моя семья весьма родовита и входит в «священные двадцать восемь». А ты имеешь отношение к Дагворд-Грейнджерам?
— Не знаю, не думаю, — смутилась Гермиона. — Это семья волшебников? Я же магглорождённая. Наверное, просто вроде однофамильцев.
— Не спеши с выводами, Гермиона, — вклинился я. — Я читал, что в семьях волшебников бывает, что рождаются дети без способностей к магии, их называют «сквибами». Иногда таких детей вроде как «выгоняют» в мир магглов. Кто знает, может быть, ты всё же имеешь родственников в магическом мире? Просто в твоей семье об этом не говорили, а то и сами не знали.
— Да… Тот мамин двоюродный брат, о котором я говорил, такой же случай, — подтвердил мои слова Рон.
— О, — округлила рот Гермиона, — тогда я при случае спрошу у родителей. Или в волшебном мире есть какая-то возможность узнать о своих предполагаемых родственниках?
— У чистокровных семей, — Драко покосился на Рона. — Точнее, у большинства из них, есть особые гобелены, которые показывают родственные связи, конечно, если какого-то человека не исключили из Рода. Но, кажется, в Министерстве Магии есть отдел, который занимается, ну… Как это сказать?..
— А, я поняла! — улыбнулась Гермиона. — Ты имеешь в виду что-то вроде мэрии? У магглов там регистрируют факты рождения, смерти, свадьбы, усыновления и опекунства? Что-то вроде особого архива?
— Этот отдел так и называется: «Отдел магической регистрации», — хмыкнул Рон и гордо прибавил: — Мой отец работает в Министерстве Магии. И нам не нужны всякие дурацкие гобелены, чтобы помнить, кто нам приходится родственником.
Драко поджал губы, но ничего не ответил, видимо, решив аристократично игнорировать рыжего. Он сел рядом с Гермионой, оказавшись по диагонали ко мне:
— Я хотел познакомить тебя с Крэббом и Гойлом, мы заняли купе в пятом вагоне…
— Ещё одни сыночки Пожирателей? — перебил его Рон, и тоже развернулся ко мне. — Гарри, а ты в курсе, что семья Малфой была на стороне Сам-Знаешь-Кого? Потом они одни из первых перешли на нашу сторону, когда Сам-Знаешь-Кто исчез. А мой отец сказал, что отцу Малфоя даже не нужно было повода, чтобы перейти на Тёмную сторону.