Единственный

Он же усмехнулся. Сомнительно великодушно.

– Так, к слову пришлось. Оговорился, – вроде как оправдался. – И прекращай кусать губы. Меня это… кхм… немного напрягает.

Уставилась на него с подозрением.

– Вы что… меня отвлекаете?

От мрачных мыслей и нарастающей неврастении.

– Обращаться ко мне на “Вы” тоже прекращай, – невозмутимо проигнорировал мой вопрос. – Если моя мать или сестра услышат, начнут подозревать и устраивать допрос. Тебе.

При упоминании о его родственниках, нервничать я начала ещё больше. Но губы кусать, правда, перестала.

– Значит, у вас… – замолчала под предупреждающим взглядом оттенка стали, – у тебя, – поправила саму себя, – есть сестра?

– Да. Младшая.

– А ещё сёстры есть? Братья?

– Нет.

– А что насчёт Соединённого Королевства Великобритании? Там, на улице я видела ваше… то есть твоё удостоверение личности.

– У меня двойное гражданство.

Кивнула, принимая его слова. К этому моменту к нам присоединились другие участники проведения процедуры регистрации намечающегося брака. Всё уладили быстро, без лишних распинаний и прикрас. Ни свадебных нарядов и обетов, ни напутствий к грядущей семейной жизни, ни отца… думая о последнем, едва сдержала слёзы. Впрочем, это совсем не помешало утирать со щёк солёную влагу позже, без свидетелей, после того, как всё закончилось, когда я заперлась в туалете.

– То, что они сделали, не останется безнаказанным, даю слово, папа, – пообещала и ему, и себе, глядя на своё покрасневшее отражение в зеркале.

Пусть я пока ещё не в силах и не знаю, как именно, но я сдержу своё обещание. А пока остаётся следовать указаниям своего новоиспечённого супруга, прийти в себя, умыться ледяной водой, стирая с лица следы своей слабости, забрать сумку со всеми своими немногочисленными вещами и тем, что осмелилась прихватить из кабинета в память о своей семье, после чего выйти на улицу, чтобы покинуть эти края…

Глава 4

Алихан

Площадка для посадки вертушки находилась со стороны дворовой части фасада. Этот кусок территории был скрыт от обзора со стороны дороги самим зданием, а также высокой каменной изгородью, что несомненно порадовало Аиду, едва она поняла, что направляемся мы не к воротам и автомобилю, на котором я сюда приехал, соответственно покидать посольство собираемся иным способом. Правда, за приближением самого вертолёта она следила с настороженностью.

– Прежде не летала на таких? – догадался.

Девчонка отрицательно помотала головой.

– Не приходилось, – помолчала немного, после чего одарила меня взглядом, полным сомнения. – Ты сказал, я тебе подхожу. Но если в действительности это не так? – прищурилась, заинтересованно склонив голову набок, прямо, практически с вызовом глядя в мои глаза. – Ты ведь меня совсем не знаешь. Ко всему тому, что мы обсуждали, во мне полно и других качеств, которые вполне вероятно могут тебе не понравиться. Что тогда? Разведёмся?

Усмехнулся. Вспомнил о том, как быстро и сравнительно просто получил от неё согласие на брак. В этой хорошенькой головке совершенно точно блуждали какие-то свои сакральные мысли, иначе бы времени потребовалось куда больше, как и доводов. Дочь посла практически не сомневалась, приняв всё то, что я ей озвучил, и это казалось… нет, не странным, но заставляло сомневаться уже меня самого. Не в принятом мной решении. Я никогда не сомневаюсь, всегда поступаю так, как считаю правильным, невзирая на мнение окружающих или какие-либо сопутствующие обстоятельства, пусть при этом некоторые считают такое поведение признаком эгоизма. Возможно, тогда, в кабинете её отца, мне стоило подобрать формулировку помягче, но что уж там, не силён я по части охмурения женщин, да и, учитывая состояние самой девчонки, вряд ли бы сработало. Насколько слышал, она несколько часов провела, неподвижно сидя в углу, глотая беззвучные слёзы, когда стало известно о судьбе Александра. От этого теперешнее подобие её хладнокровия выглядело ещё более подозрительным, как и тема, которую она завела.

Но всё то про себя.

Вслух же:

– Разведёмся? – отзеркалил её вопрос.

Даже не надейся…

– Ну, да, – смутилась Аида. – Разве нет?

Повторно усмехнулся. И промолчал. Не стал травмировать её психику ещё больше. По крайней мере, не сейчас.

– И всё-таки? Мы же совсем не знакомы, – не сдалась моя новоиспечённая жена.

Жена…

Непривычно.

А ещё дождь пошёл…

И сильный.

– Для того чтобы узнать человека, вовсе не обязательно общаться с ним, – отозвался, стаскивая с себя пиджак. – Например, для того чтобы узнать тебя, достаточно лишь раз взглянуть, – высказался и накинул пиджак на хрупкие плечи, пока их обладательница совсем не промокла.

Хотя это вряд ли спасло её волнистые локоны, за считанные секунды ставшие мокрыми и облепившие симпатичное личико. Хорошо, вертолёт к посадке пассажиров оказался готов.

– К тому же, целиком и полностью узнать человека фактически невозможно, так что, как по мне, это напрасная трата времени, – продолжил я разговор, взяв собеседницу за руку, поведя ближе к вертолёту. – Иногда мы и сами себя не знаем. Могут пройти долгие годы, а потом, прогнувшись под те или иные обстоятельства, человек изменится до неузнаваемости.

На телефон пришло сообщение, и я отвлёкся. Аида не ответила. Внутрь лётного средства залезла сама, без моей помощи. Прижалась к спинке пассажирского сиденья и прикрыла глаза.

– Сядем сразу на территории аэропорта, там нас будет ждать чартер, – сообщил ей, продолжая уделять внимание своему гаджету, пока вертолёт взлетал.

Потратил минут десять. Перед тем, как покинем Эр-Рияд, было необходимо уладить ещё несколько дел. И зря я привычно сосредоточился на своём, позабыв о том, что теперь не один и отвечаю не только за себя. К тому моменту, как вся моя переписка и общение закончились, моя спутница по-прежнему вжималась спиной в кресло, зажмурившись, цепляясь за ремень безопасности дрожащими пальцами. Дышала при этом коротко и отрывисто, словно ей катастрофически не хватало воздуха, вся побледнела.

– Аида? – позвал, пытаясь понять, что именно вызвало такое состояние.

Не отреагировала. Даже после того, как я обхватил её за плечи, разворачивая к себе.

– Аида! – позвал требовательно, слегка встряхнув.

Она вздрогнула и, наконец, открыла глаза.

– Что с тобой?

Да, дебильный вопрос. А ещё не менее дебильное ощущение того, что это я виноват. В том, что не заметил сразу. В том, что не знаю, что с ней происходит сейчас. В том, что не имею не малейшего понятия, как это исправить.

Посттравматическое состояние?

Уровень стресса сказывается?

Или же…

– Ты боишься летать? – нахмурился, перехватил её за запястье, стараясь разобрать частоту пульса.

– Голова кружится. Немного, – солгала девчонка.

Взгляд на мне так и не получилось у неё сфокусировать. А в мою руку, когда я отстегнул её и убрал ремень, вцепилась до такой степени, что ногти оставили полосы на коже.

Твою ж мать!

– Сажай вертолёт! – приказал пилоту, перетаскивая жертву панической атаки к себе на колени.

Сердце у неё колотилось, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Да я и сам, не сказать, что сумел оставаться спокойным. Прижал её к себе покрепче, уговаривая дышать глубже и концентрироваться на моём голосе. Вот только ни черта это не помогало. Лишь когда пилот нашёл место для посадки, а я вытащил девчонку на улицу, под проливной дождь, та притихла и начала дышать ровнее.

– И вот как с тобой разводиться? – озвучил риторический вопрос. – Тебя же и на три минуты без присмотра оставить нельзя.

То жених незваный объявится, то приступ самоотверженности нагрянет, который до самоубийства доведёт…

К тому же, на мой голос Аида по-прежнему не реагировала, словно в оцепенение впала.

Шок…

Ну, ладно.

Шок, так шок!

Как там было?

Çivi çiviyi söker…[2]

2

Çivi çiviyi söker – турецкая поговорка, в переводе означающая “гвоздь гвоздем вытягивают”, аналог русской “клин клином вышибают”.