Страница 15 из 18
Я дождался, пока все игроки покинут раздевалку, а потом разнес ее на части. А после вошла она, чертова чирлидерша-гот. Вот только она не слишком походила на гота. Мне нравился ее готический образ; она казалась темной, как я. Но без макияжа девчонка выглядела совсем иначе… Красивой. И сердце чуть не вспыхнуло в груди.
За последнее время она слишком много узнала обо мне и моей семье. Так что пришлось ее отпугнуть. Фамилия Карилло обязывала.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Роум. Он осторожно кивнул мне и сел на диван. Все первокурсники слонялись внизу, готовились к вечеринке, что намечалась в нашем общежитии. Так что до прихода гостей старшекурсникам можно расслабиться.
Роум взял пульт и включил телевизор, нашел спортивный канал. Я безразлично наблюдал, как ведущие подводят итоги игр НФЛ, состоявшихся в прошлое воскресенье.
– Скажешь, кто звонил тебе после игры? – наконец спросил Роум, не отрывая глаз от экрана.
Я бросил на друга быстрый взгляд, отметив, что сегодня на нем привычная майка без рукавов с логотипом «Тайда» и джинсы. Роум сидел, опершись на руку. Но, почувствовав, что я на него смотрю, поднял голову и взглянул в мою сторону.
– Ну? – подтолкнул он.
Усевшись на край кровати, я уперся локтями в колени и расстроенно провел руками по волосам.
Я не мог говорить о маме. Это было чертовски больно.
– Карилло. Выкладывай. Что-то происходит, и это тебя гложет. Дело в твоей маме?
Вздохнув, я взглянул на лучшего друга и заметил, как он обеспокоенно нахмурился.
– Да. Ей становится все хуже.
Лицо Роума вытянулось. Он до смерти любил мою маму. Она стала ему почти родной, в то время как собственная мать даже знать его не хотела. Мама заботилась о нем, выслушивала проблемы и смотрела каждый футбольный матч, где мы с ним играли.
– Что нужно сделать? – задал он прямой вопрос.
Я пожал плечами.
– Не знаю. Достать некую чудо-таблетку.
– Так достань. В чем проблема? – откровенно спросил он.
Внутри все сжалось, и я раздраженно уставился на него.
Роум наклонился вперед и сказал:
– Остин, если речь о деньгах, ты знаешь, что я…
– Не надо, – отрезал я. – Даже не заканчивай чертову фразу. Я ничего у тебя не возьму. Знаю, ты хочешь как лучше и все такое, но этого не будет.
Роум встал и принялся расхаживать по комнате.
– Карилло, мать твою! Не упрямься! Ты же знаешь, у меня есть деньги. Дед с бабкой оставили мне миллионы… Миллионы, восемьдесят третий! А учитывая, как твоя мама в детстве заботилась обо мне, я с радостью отдам их ей. Мне больше не на что их тратить. Если папа добьется своего, я вскоре стану управлять «Принс Ойл» и превращусь в гребаного миллиардера!
Подойдя к Роуму, я положил руку ему на плечо, побуждая остановиться. Он взглянул на меня, и на лице его отразилась боль. Из-за мамы. А еще потому, что на него давил отец, заставляя отказаться от отбора в НФЛ, принуждая заняться семейным бизнесом. Мой лучший друг тоже страдал.
Нам обоим пришлось несладко.
– Во-первых, ты не будешь управлять «Принс Ойл». Ты пройдешь отбор и станешь профессиональным игроком. Ты же знаешь, тебя возьмут уже в первом раунде. Так что просто следуй этому плану. И во-вторых: я ценю все, что ты пытаешься сделать для меня и мамы, но твоих денег я не возьму. Аксель их не примет. Просто мне, ему и Леви придется постараться. Но мы справимся.
Роум усмехнулся и покачал головой.
– Каким это образом? Холмчие? Вот решение твоих денежных проблем? Дурь? Так ты справишься?
У меня кровь в жилах заледенела.
– Не твоя забота, Пуля.
Роум положил руку мне на плечо.
– А тут ты ошибаешься. Это мое дело. Не желаю видеть, как лучший друг, почти брат, загремит за решетку за торговлю наркотиками. Ты разрушишь свою жизнь. И я предупреждаю, Карилло: если свернешь на этот путь, от меня помощи не жди. Я не стану наблюдать, как тебя снова втягивают в ту жизнь. Не сейчас, когда на горизонте замаячила НФЛ.
Отбросив его руку, я вернулся к кровати и тяжело опустился на край.
– Карилло? Какого хрена? – сердито спросил Роум.
– Я не торгую наркотой, так что успокойся.
– Но торгует Аксель? – почти уверенно проговорил он.
Я кивнул. Роум сел рядом, и какое-то время мы смотрели куда-то вдаль. И молчали.
– А теперь и Леви, – наконец неохотно признался я.
Роум мгновенно замер.
– Леви? Четырнадцатилетний Леви? Боже, Остин! Нет! Ты говорил, он у Холмчих просто на подхвате. А не торгует для них! – вскричал он, разозлившись еще больше. Роум любил моего младшего брата и хотел для него большего.
– Да, Роум. Мой маленький брат. Леви достаточно взрослый, чтобы внести свою лепту. Акс вытащит его, когда все кончится. Мы, Карилло, выкручиваемся, как умеем.
– И нарушаете закон, – пробормотал Роум.
Я недовольно взглянул на него.
– Не важно, Роум. Главное, чтоб мама не мучилась от боли. Ты же знаешь, это не навсегда. Заработать сейчас хоть пару сотен тысяч. А потом я постараюсь вытащить нас всех отсюда.
Роум повернулся ко мне.
– Остин, умоляю, позволь мне оплатить ее лечение. Ни займов, ни возвратов. Просто позволь мне сделать вам подарок… ради нее.
Я хлопнул Роума по спине, от чувства признательности в горле встал ком.
– Не парься, приятель. Но я никогда не забуду, что ты предложил. Я столько в жизни ни от кого не получал.
Возможно, это казалось упрямством, но я не возьму денег у лучшего друга. Ни цента. Маме бы это не понравилось. Она гордая женщина… а я – такой же гордый сын.
Мы с Роумом какое-то время молчали, раздумывая каждый о своем. А потом он встал и направился к двери. Между нами вновь царил мир.
– Внизу, в десять. Нам с тобой нужно выпить, – проговорил Ром, и я расслабился, поняв, что разногласия остались позади.
– Конечно.
Роум открыл дверь. Он почти шагнул за порог, когда я спросил:
– Эта англичанка, с которой ты проводишь время…
– Молли? – спросил Роум. – А что с ней?
– Та маленькая готка, что с ней тусуется, чирлидерша…
Роум прищурился, пытаясь уловить, о ком я говорил. Через какое-то время на лице его мелькнуло понимание.
– Да?
Я опустил глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Ты знаешь, как ее зовут?
Роум на мгновение замолчал. Взглянув на друга, я увидел, что он задумался. И, пожав плечами, наконец ответил:
– Лана, Люси, Лиззи, что-то в этом роде. Или Лекси? Да, думаю, Лекси. – Он нахмурился. – Может, скажешь, зачем тебе это?
Я тупо уставился на него. Роум рассмеялся и дважды стукнул по двери.
– Не парься. Я уже ухожу.
Я снова остался в комнате один. И сразу же перед мысленным взором возникло ее лицо. Ланы, Люси, Лиззи или, может, Лекси? Как бы ее ни звали, я тут же ощутил себя засранцем.
«Ты пугаешь меня, Карилло. Я тебя боюсь…»
Час спустя в мужском общежитии оказалось полно народу. Мы с Роумом стояли в углу комнаты, потягивая пиво. Роум походил на гребаного наркомана. Прислонившись спиной к стене рядом со мной, он неотрывно наблюдал за дверью, постоянно дергался и покачивался с ноги на ногу. Друг уже отверг всех фанаток, которые к нему приближались. Роум был плейбоем до мозга костей, и внезапное отсутствие интереса к противоположному полу показалось мне чертовски забавным.
Эта англичаночка, Молли, и правда зацепила парня.
Роум болтал о каких-то глупостях, когда я вдруг увидел вошедшую в комнату Элли, его кузину. Следом за ней появилась Касс, девушка Джей-Ди; кажется, она уже изрядно перебрала.
Сперва я не заметил ее. Но, как оказалось, она шла сзади. Лана, Люси, Лиззи, а может, Лекси, как бы там ее ни звали, оделась во все черное. Черная рубашка с длинными рукавами подчеркивала тонкую талию; казалось, я мог бы обхватить ее одной рукой. Короткая черная юбка, черные колготки, черные ботинки на каблуках. Завитые волосы она зачесала набок, как у Диты фон Тиз[18], подчеркнула черной подводкой огромные глаза, а губы накрасила темно-красной помадой.
18
Дита фон Тиз – американская исполнительница шоу в стиле бурлеск, фотомодель, певица.