Застрявший в «Возрождении»

Я думал, что Двойка закинет туда и голову бессмертного людоеда, но та раздобыла где-то отрез непромокаемой ткани, обернув в неё промокший мешок.

— Пригодится, — ответила она на мой невысказанный вопрос. — Ногти стричь мне будет.

— Хочешь её кому-то сбыть? — догадался я.

— На слово нам всё равно никто не поверит, Рю. А вот если в империи узнают, что среди людоедов появились такие уроды, мелочиться с наградой не будут.

— Если бы только среди дикарей… — задумчиво протянул я.

Лёд вместе со Сторком зажгли с двух сторон заправленное топливом горнило, но кузнец не спешил отходить от разгорающегося костра, едва не опалив себе бороду. Я подошёл к нему и положил руку на плечо.

— Пойдём.

— Скажи, как она умерла? — неожиданно спросил он.

Его единственный глаз блестел, отражая яркое пламя.

— Как герой, — сказал я, не покривив душой. — Она остановила дикаря в доспехах, не дав ему пройти на лестницу.

— Совсем не похоже на неё…

— В душе Осень была храброй, хотя сама считала иначе. Перед смертью она просила передать тебе, что ей жаль. И ещё, чтобы ты жил дальше, ради неё.

Последнее было чистым вымыслом, но я не испытывал стыда по этому поводу. Уверен, что девушка и сама хотела произнести нечто в таком духе. Просто не успела.

Парень просветлел лицом и отошёл вместе со мной в сторонку. Огонь уже начинал реветь, а из высокой трубы повалил густой, чёрный дым. В голове у меня промелькнула мысль, что уж лучше так, чем сгнить в земле или попасть в чей-нибудь желудок. Достойный уход из жизни.

Дожидаться окончания процедуры мы не стали — пламя будет держаться несколько часов, пока окончательно не выгорит. Мы к тому времени должны быть уже далеко.

Выйти решили через разрушенные ворота, и на этот раз я смог толком рассмотреть обломки. А когда понял, что вижу, настроение упало окончательно. Древесина оказалась излохмачена и переломана в труху. Вот что не давало мне покоя.

— Будто левиафан прошёл, — поделилась мнением Двойка.

Я не стал уточнять, что это за зверь, потому что точно знал — он тут не при чём. Ближайшие к проёму брёвна частокола испещряли многочисленные вмятины и царапины. Попадались и застрявшие камешки, вместе с крупными щепками. Так получиться могло лишь в одном случае — если они летели с сумасшедшей скоростью. Как шрапнель.

Ставлю вторую руку на то, что ворота взорвали. После чего толпа канибалов ворвалась внутрь, почти не встречая сопротивления. Местные наверняка были в шоке, что их укрепления пали за мгновение. Да и сам взрыв наверняка наделал много шума.

Уверен, что так и было. Горючие боеприпасы людоеды продемонстрировали во время штурма крепости, так почему им не иметь при себе и что-то посерьёзнее? Тротиловую шашку, например…

Куда важнее, откуда у тупых дикарей взялось это всё добро, не считая обычного оружия и доспехов? И ответ напрашивается сам собой. Оттуда же, откуда и бессмертные солдаты в их рядах.

О порохе в этом мире давно уже никто не слышал, но кое-кто с ним потихонечку работает. И заодно спонсирует дикие племена, чтобы они теснили неугодных по всей северной части материка. А ведь раньше они такой угрозы не представляли — жили себе обособленными племенами и чаще всего грызлись между собой. Угроза от них была минимальной. Но теперь, похоже, их объединили в одну кровожадную орду.

— Нужно убираться отсюда, — проронил я уже на ходу.

— Так мы уже всё, — усмехнулась Двойка, указав на оставшийся позади частокол. — Считай, что ушли.

— Нет, не из деревни, — покачал я головой. — А с севера вообще. И чем дальше, тем лучше.

Глава 18

Север производил гнетущее впечатление.

Почва вроде бы плодородная, куча разной растительности, да и с влажностью особых проблем не наблюдается. Но при этом даже в густых рощах не водилась живность, кроме самых мелких насекомых. Максимум, что нам удалось найти, это старые обглоданные костяки. В реках отсутствовала рыба, а птицы если и проносились в небе, то исключительно на большой высоте.

Весь край был погружён в мёртвую тишину.

В Запретных лесах, где обитали отщепенцы, хотя бы стрекотали птицы, а здесь они вели себя как можно незаметнее. Всеобщее молчание действовало на нервы, заставляя без причины оглядываться. Даже друг с другом мы невольно переговаривались шёпотом, и старались не производить лишних звуков. Никаких костров на привалах — ели холодную еду и запивали её сырой водой, что набирали в ручьях.

Через пару дней в почве стала почти полностью песчаной, а с некоторых сопок стало виднеться искрящееся вдали море. Нам пришлось к нему опасно приблизиться, обходя крупную заставу Святой нации, что контролировала подходы к долине Окрана. Про неё нас предупредил Лёд перед расставанием, так что стоило ей появиться на спутниковом снимке, как я развернул отряд прочь.

К сожалению, мне не удалось убедить опытного разведчика присоединиться к нам. Тем более, ему во что бы то ни стало нужно было предупредить других отщепенцев о нависшей угрозе. А чтобы никому больше не взбрело в голову искать нас на севере, я попросил его рассказать, что всех кроме него убили людоеды. Льду идея не особо понравилась, но он признал, что за ним остался должок, и пообещал соврать.

Застава святош стояла здесь не просто так.

К долине Окрана отсюда можно добраться всего за полдня. Там расположено несколько укреплённых ферм, замыкающих сплошное кольцо обороны. Вместо обычных рабочих там используется бесплатный труд «очернённых». Следом идут вполне мирные поселения, не способные дать отпор врагу. Но попасть к ним можно лишь миновав заставу и прочие укрепления. Окружающие долину горы представляют собой сплошной непроходимый частокол. Без альпинистского оборудования там не пробраться, так что с этих сторон население надёжно прикрыто.

Пару раз нам попадались следы патрулей на песке, но окраниты старались не забредать далеко на север. И я прекрасно понимал, почему.

Вынужденный крюк забрал у нас лишние сутки, но это была честная плата за спокойствие. Нам только с хорошо вооружённым и обученным отрядом столкнуться не хватало. Плохо то, что из-за песчаной почвы крупные деревья здесь почти не росли, уступив место меньшим собратьям и кустарникам. Чтобы не мелькать на виду, приходилось постоянно петлять по всяким оврагам и впадинам. А иногда и вовсе ползти на четвереньках.

Двигались мы неторопливо, тщательно осматривая местность. Двойка чаще всего двигалась впереди в качестве разведчицы, и при намёке на опасность она возвращалась к нам и корректировала маршрут. Следы дикарей встречались постоянно, но свежих среди них было не так уж и много.

Зато мелких ручьёв здесь оказалось в изобилии. Все они стремились к морю, но Сторк предупредил, что лучше из них не пить. Дело в том, что фермеры скидывают туда отходы производства — от дохлых рабов до всяких удобрений. Поэтому водичка может быть смертельно ядовита. Настолько, что и регенерация распишется в собственном бессилии. Некоторые сильнодействующие яды и токсины выводятся из организма лишь опытными лекарями при соответствующем оборудовании. В полевых условиях исход один — мучительная смерть.

К вечеру следующего дня ручьи измельчали, и снова пошли овраги и пологие сопки, поросшие редким лесом. Местность стала заметно прибавлять в высоте над уровнем моря, а в некоторых особо топких местах стали попадаться заросли одичавшего тростника. Двойка срубила несколько молодых растений на пробу, и мы все с удовольствием полакомились сладкой сердцевиной. Сама она в пищу не годилась, зато сок при жевании напоминал сущий нектар. Я уже и забыл, какой сахар бывает на вкус.

Больше всех от тростника блаженствовал Хруст. Представители роя падки на сладкое, так что муравьиноголовый воин постоянно жевал мякоть вместе с жёсткими волокнами, отказываясь от другой пищи. Только воду пил вёдрами.

Иногда по пути нам встречались руины. Настолько древние и разрушенные, что сейчас и не поймёшь, что это такое было прежде. Даже крепкий металл осыпался ржавой бахромой, не говоря уже о других материалах. Но однажды мы прошли мимо вполне узнаваемой баржи, перевёрнутой вверх дном, которая глубоко вросла в землю. До линии прибоя отсюда примерно полдня пути, так что оставалось лишь гадать, как её сюда занесло.