М - 4

Единственное, о чем до сегодняшнего дня втайне жалел капитан второго ранга, так это о том, что ему так и не довелось поучаствовать в реальных боевых стрельбах главным ракетным комплексом — в 2016–2017 годах корабль наносил удары по международным террористам под командованием одного из его предшественников.

О том, что уже совсем скоро он станет вспоминать о былых сожалениях с ироничной усмешкой, Аксенин даже не догадывался…

После короткого стука в командирскую каюту заглянул дежурный вахтенный офицер, лейтенант Сидоров, выпалив скорострельным автоматом:

— Тарщ капитан второго ранга, разрешите? У нас серьезное ЧП.

Не задавая лишних вопросов, кап-два торопливо поднялся с койки, застегивая китель:

— Пошли в рубку, доложишь по дороге. Что случилось?

— Бортовая электроника внезапно перезагрузилась, вообще вся. После перезагрузки системы заработали штатно, но связи со спутниками и базами нет, навигационной обстановки — тоже. Визуально привязаться не к чему, мы в открытом море. По последнему позиционированию, нам оставался еще час хода.

— Связь с бэдэка и «Грайвороном»?

— Когда за вами побежал, еще не было. Похоже на работу вражеской РЭБ.

На мостик, подстегнутый последней фразой Аксенин буквально влетел. Да и как иначе? Если против боевого корабля, находящегося в родных терводах, применяют систему радиоэлектронного подавления, это, знаете ли, уже не просто ЧП! А ситуация на Черном море в последние месяцы достаточно сложная, спасибо стараниям заокеанских «партнеров», прикладывающих все силы к ее дальнейшему нагнетанию — вон, хоть бы июньские события с британским эсминцем взять. И все же он успел краем глаза заметить, что поднимавшийся первым по трапу вахтенный словно бы опасается касаться руками отполированных до белизны поручней:

— Ты чего, лейтенант?

— Да чушь какая-то, тарщ командир, даже не знаю… — смутился тот. — Когда электроника глюканула, все металлические части внезапно нагрелись. Достаточно сильно, градусов под пятьдесят. А потом так же быстро снова холодными стали. Вот я и подумал, может того, коротит где-то? Хотя, понятно, глупости все это…

— Разберемся, — сквозь зубы буркнул Константин, заходя в боевую рубку и обращаясь к старпому. — Виталий, обстановка? Связь и навигация восстановилась? Спутники видим?

Ответить капитан третьего ранга не успел, прерванный докладами акустического и наблюдательного постов:

— Акустики — ГКП[12], шум торпед по левому борту, четыре цели. Первые две — пеленг ноль, курс на корабль, вторые — пеленг сорок, курс на МРК. Дистанция сокращается, пеленг прежний.

— Визуально обнаружен торпедный пуск с борта неустановленных малотоннажных боевых кораблей, расстояние — около трех кабельтовых, количество целей — четыре. Цели один и два — курс на нас, цели три и четыре — на малый ракетный корабль. Силуэты кораблей противника не определяются.

«Решились все-таки на настоящую провокацию»… — отстраненно подумал Аксенин, имея в виду тех самых «заклятых друзей» по блоку НАТО, один-два корабля которых практически постоянно болтались вблизи от территориальных вод. — «И что теперь делать?! Связи со штабом флота и базой нет, а если отвечу… это ведь война!».

— Товарищ командир, — казенным тоном сообщил старпом, поворачиваясь к Аксенину. — Корабль подвергся нападению, торпедная атака! Разрешите противодействовать?

«Да пропади оно все», — решился кап-два, словно ныряя с головой в ледяной омут. — «Война, так война, лишь бы не ядерная. С остальным пускай политики разбираются, им за это деньги платят, и немалые. А мое дело — Родину защищать… и корабль сберечь. Однако, не шибко долго я в новой должности задержался, теперь всяко снимут. Кстати, любопытно, кого на нас натравили? Амеры с бриттами сами на такое ни за что не решатся, кишка тонка, видать, подписали кого-то из младоевропейцев».

— Боевая тревога. Лево на борт, к развороту, машинам — полный. Личному составу БЧ занять места согласно боевому расписанию. Торпеды и корабли противника — уничтожить всеми доступными огневыми средствами. Быть готовым к отражению новых атак. Передать сигнал «подвергся нападению, был атакован, вступил в бой». Выполнять!

Подойдя к своему креслу, капитан второго ранга тяжело опустился в мягкие эргономичные объятия. Сейчас лично от него уже ничего не зависит, остальное — дело боевых расчетов БЧ-2 и 7, ракетно-артиллерийской и радиотехнической. Оставалось только наблюдать за разворачивающимися событиями сквозь обзорные иллюминаторы рубки и получать стекающуюся на главный командный пост корабля информацию, благо все системы СКР снова работали в штатном режиме.

И оные события, не прошло и нескольких десятков секунд, не заставили себя ждать. Развернулась в направлении торпедной опасности пусковая РБУ-6000, и качнулся, нащупывая цель, пакет из двенадцати радиально расположенных стволов[13]. Зазвучали привычные, многократно слышанные на учениях, команды:

— Залп полный… взрыв контактный… стрельба в упреждении места цели, расчетная… наводка центральная… установке товсь… товсь выполнен… ЗАЛП!

Пусковая установка окуталась пламенем, с оглушительным ревом выплевывая одну за другой первую серию реактивных глубинных бомб. Пауза, доворот на новый угол, новая серия. Увенчанные огненными хвостами двухметровые сигары уносятся к цели, окончательно затягивая полубак клубами густого сизого дыма. Пауза, доворот, залп. Отстрелявшись, пакет направляющих автоматически задрал стволы в зенит, переходя в положение «зарядка».

Спустя пару секунд посыпались доклады:

— Торпеды противника уничтожены, визуально и акустически подтвержден подрыв всех боевых частей. Наблюдается накрытие одной из надводных целей, теряет ход, ложится в дрейф. Вторая уходит мористее, ведет неприцельный автоматический огонь.

— Надводные цели уничтожить.

Настала очередь 30-мм автоматической установки АК-630М левого борта, приплюснутая башенка которой чутко сопровождала противника с первых секунд объявления боевой тревоги. Завертевшиеся стволы выбросили полотнище неяркого пламени, сопровождавшегося смазанным рокотом, словно над волнами разорвалось исполинское брезентовое полотнище. Спустя мгновение к стрельбе присоединилась и кормовая спарка АК-630М-2 малого ракетного корабля, тоже вступившего в бой. Подсвеченные почти незаметными в утреннем свете росчерками трассеров снаряды подбросили высокие фонтаны воды, подбираясь к потерявшему ход «шнелльботу», прошлись, коротко вспыхивая, вдоль палубы, разворотили рубку и расположенную перед ней турель носового автомата. Один из ОФ-84 угодил в боевую часть запасной торпеды, и на месте катера вспух мощный взрыв, в буквальном смысле разнесший небольшой кораблик в клочья.

Второму катеру повезло несколько больше — в том смысле, что он не взорвался. Правда, и на плаву тоже надолго не задержался, сразу же начав тонуть. Да и немудрено, когда по деревянному корпусу отрабатывают сразу два шестиствольных автомата АО-18 скорострельностью до пяти тысяч выстрелов в минуту каждый! Тридцатимиллиметровая осколочно-фугасная «циркулярка» в прямом смысле перерезала «шнелльбот» на две неравные части. Первая, где располагались дизеля, радиорубка и каюты офицеров и унтеров, практически сразу скрылась под водой; вторая, куда меньше размерами, легла на борт, погружаясь медленнее, главным образом за счет полупустых топливных цистерн, выполнявших роль импровизированных поплавков…

Аксенин автоматически взглянул на наручные часы, задумчиво хмыкнув: весь бой занял меньше четырех минут! Неслабо… им бы теперь еще определиться, кто это был, и что дальше?

Взглянув на старпома, капитан второго ранга дернул подбородком:

— Ну, чего, Виталий Алексеич, повоевали?

— Повоевали, — согласился кап-три Долгих[14], стянув с головы форменную фуражку, и слегка нервно промокая лоб клетчатым носовым платком. — Еще знать бы, с кем именно?

— Разберемся. Машинам — стоп, лечь в дрейф. Выслать поисковую партию, подобрать и доставить на борт выживших. В случае оказания сопротивления применять оружие на поражение. Связь с бэдэка и «шестисотым», немедленно.