Страница 12 из 13
Это я к тому, что – первое: заруби себе на носу, и себя надо беречь, и других не подставлять. Есть дела простые, их я буду просить выполнять тебя. Всякие мелкие поручения, но ты, получая их, пока особо не умничай, хорошо? Сказали сделать что-то – делай, но именно так, как сказали, а не так, как видишь это ты. На начальном этапе, – пояснил Иван, – чем меньше будешь знать, тем тебе же, в случае чего, легче получится выкрутиться, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Мишка. – Если такие, на джипах, сильно прижмут, то я и не знаю ничего. Просто исполнитель…
– Исполнитель, – привычно повторил за ним отец и сдвинул брови, – ты …это. Почему сразу «сильно прижмут»? Пока до этого не дошло… Вообще не будет такого, понял? Это же обычное дело, сказал батя сходить – посмотреть, или принести, или проверить, а ты и посмотрел. Все! Никакой самодеятельности или подвигов.
– Я и говорю – исполнитель, – надулся Мишка, которому, если честно, ужас как хотелось сразу же вникнуть в это тайное, страшное и очень интересное дело для взрослых…
Как ни торопился младший Кругляк быть полезным отцовскому делу, а первое по-настоящему серьезное поручение получил только через два дня. И надо же было так бате подгадать, в субботу! Когда у Мишки и днем в деревне были свои дела, и вечером в СДК намечалась дискотека.
Официально нужно было сходить на Дальнюю хату и к Браме – заменить старые аптечки на новые. На самом же деле отец отправил Мишку поразнюхать, посмотреть следы – не шастают ли в связи с приездом в лесхоз наглых ГБ-шных джиперов у болот чужие.
Для того, чтобы успеть вернуться к дискотеке, проснуться Мишке пришлось рано. Мать, привыкшая к тому, что муж с детства таскал малого с собой по лесам и часто давал всякие поручения, разумеется, ничего не знала о том, что этот выход какой-то особенный. Все в округе были в курсе того, что у Кругляка и Гены Сорокина на участках всегда порядок и даже на брошенных хуторах есть припасы, спички и аптечки. Дрова нарублены, печи в порядке – все это на тот случай, если кто-то из грибников или охотников заплутает. Во всяком случае, так Иван, Геня и, пока не уволился, гроза браконьеров «Марадона» об этом говорили женам и начальству. Галина Дмитриевна много раз вот так же, как сейчас или даже по звонку мужа отправляла Мишку на Дальнюю хату или к Браме у болот. Она и сегодня быстренько накидала Мишке «термосок», поцеловала его в макушку и, как ни в чем не бывало, пошла заниматься хозяйством. Младший Кругляк подмигнул сидящему за столом бате, прихватил рюкзак с аптечками и мигом пропал со двора.
Внутри молодого парня все клокотало и кипело. По его мнению, первое и главное препятствие было преодолено – мать и близко не заметила того, что Мишка идет в лес, аж на Дальнюю хату и Браму не просто так, а с секретным заданием. От того, что отец, наконец, выказал ему такое доверие, парнишке хотелось лететь туда птицей.
Само собой, в самом начале пути все отцовские инструкции по поводу того, что следует быть осторожным и что нужно делать, чтобы грамотно прочесать большую, заболоченную территорию, напрочь вылетели из молодой головы, но! Едва только окрыленный Мишка проскочил перелесок и пошел вдоль колхозного поля, как будто сам черт подставил ему подножку и тем самым включил его мозг. Земля была гладкая и скользкая. Кругляк так ухнул на пятую точку, что ему даже показалось, что пошла рябь по холодной, большой луже у которой он упал. Было больно, но терпимо. Зато сразу прояснилось в голове, и вспомнились все отцовские наущения.
Он, не имея никакого желания шлепать в крутых берцах по раскисшей грязи низины, решил обойти ее по старой, заросшей дерном, лесной дороге. Отец, помня свое военное прошлое, всегда старался покупать взрослеющему Мишке хорошие армейские комплекты полевой формы. Младший Кругляк гордился и очень ценил эту заботу, хотя в качестве побочного эффекта получил за нее от завистливых сверстников кличку «Ваенны».
Лес только на окраинах и полянах начинал жить весной. Внутри его все еще было сыро и прохладно. Когда-то, как рассказывали старшие, еще в советские времена, по этой дороге ездили военные. Здесь нет вблизи ни одного полигона, но, несмотря на это, каждый год еще в брежневские и горбачевские времена постоянно проходили учения. Кто-то даже вспоминал, как видел своими глазами здоровенный МАЗ, который тащил через лес большую ракету.
С тех давних пор то ли от тягачей, то ли от гусениц танков остались здесь широкие, глубокие колеи, давно заросшие травой, а кое-где еще и ямы, затопленные черной, затхлой водой.
Мишка прошел еще около ста метров и вдруг заметил нечто, чему немало удивился: на перекрестке двух лесных дорог зияла свежая колея! Ехал явно не УАЗик и не колхозные грузовики, следы которых Кругляк знал. Что-то среднее, причем с очень широкими, добротными колесами и вездеходным протектором. Далее, через метров двести, эта машина без особого труда прошла через большую лужу, «значит, – подмечал детали Мишка, – подключен передок…».
За горкой, судя по следам, машина развернулась и высадила не меньше троих человек. Все, кроме одного, были в армейских ботинках, причем одна пара имела протектор такой же, как у «Гарсингов» самого Кругляка. Натоптано было порядком, но, судя по отметинам, все пассажиры, опять же кроме одного, который был обут во что-то практически не имеющее отпечатка рисунка и носил обувь небольшого размера, уехали обратно, в сторону угодий Сорокина. Приметно малый след четко отпечатался в грязи шестью шагами вдоль дороги и пропадал где-то среди темного настила прошлогодней листвы и иглицы.
Хутор Дальняя хата был намного правее выбранного незнакомцем направления, поэтому Мишка, попетляв немного возле этого места и, не заметив больше ничего подозрительного, направился к первому обозначенному отцом пункту. По пути он дважды пересек большой ручей и подошел к безымянной, заболоченной речушке, коих в этих местах по весне было много. После бури, случившейся в июле 2017 года, когда ветер натворил здесь немалых бед, через все эти водные преграды сами собой образовались нерукотворные мосты из толстых, старых выворотней. Тому, кто часто ходил здесь, не было особой надобности обсекать ветки, что торчали в разные стороны, а вот тем, кто сталкивался с подобным редко или вообще впервые, перебираться было очень непросто. Кругляк сразу заметил на сосне, по которой собирался переходить, свежие, грязные полосы. Скользкая обувь незнакомца подвела хозяина; нога соскользнула, но человек не упал, успев схватиться за ближнюю ветку. Можно было не сомневаться, это был все тот же след, что и у дороги. На другой стороне, в грязи, застыла четкая отметина небольшой ступни.
Мишка насторожился. На стволе осины, что росла у растопырившегося корня упавшего через реку дерева, на уровне пояса, виднелись следы крови. Кто-то вытер здесь руку о кору. Кругляк решил вернуться. Он осторожно перебрался по стволу назад и вдруг увидел, что с тыльной его стороны, в районе тех самых, первых замеченных им следов, словно коровий рог торчал острый сук.
Вообще у подсыхающей сосны или ели ветки бывают очень острыми. Людская молва знала много случаев, когда легкомысленная невнимательность в лесу посредством этих природных «шпаг» порой лишала людей глаза или позволяла им крайне опасно втыкаться в шею. Похоже тот, кто поскользнулся здесь на влажном от сырости стволе, упал и что-то себе повредил. Кровь была только на той стороне речки, значит, после падения чужак собрался с силами и, перейдя на другой берег, полез под одежду, нащупал скрытую рану и, испачкав руку кровью, вытер ладонь об осину.
Далее следы снова пропадали. Мишка проверил все вокруг в радиусе двадцати шагов и – ничего. Время шло. Солнышко, поднималось все выше и выше, просвечивая влажный, пока еще голый лес, а Кругляк, запутавшись в этих неведомо кем оставленных следах, пока еще не добрался даже до Дальней хаты. А ведь надо было сходить и к Браме на болотах! До нее от Хаты километров шесть.
Решив оставить информацию о следах для обсуждения с отцом, Мишка взял курс на болота и серьезно прибавил шагу. Очень уж хотелось вернуться пораньше, до начала дискотеки, чтобы успеть сгонять в баню и помыться.