Полиция на похоронах

— Похоже, это наш клиент, Ватсон, — произнес голос в глубине помещения. — Боже праведный! Полиция!

Оправившись от удивления, инспектор огляделся по сторонам и увидел молодого человека, взгромоздившегося на груду хлама в теплом закутке возле печи. Пламя, пылавшее в печи, резко очерчивало контуры его фигуры.

Человек, которого увидел инспектор, был худощав и хорошо одет. Его бледное лицо было наполовину закрыто огромными очками в роговой оправе, нелепость которых подчеркивала нахлобученная на голову молодого человека старомодная охотничья шапка.

Главный инспектор уголовного розыска Станислаус Оатс рассмеялся. Еще десять минут назад он и предположить не мог, что так развеселится.

— Кемпион! — воскликнул он. — От кого вы здесь скрываетесь?

Молодой человек поднялся со своего трона и протянул ему руку.

— Я не скрываюсь, а дожидаюсь клиента, и сижу здесь уже полчаса, — объяснил он с непринужденным видом. — А вам что здесь понадобилось?

— Я нуждаюсь сейчас только в тепле и покое, — проворчал в ответ инспектор. — Эта погода у меня уже в печенках сидит.

Он снял с себя плащ, встряхнул его хорошенько и разложил его на том месте, где до этого сидел Кемпион. То же самое он проделал со своей шляпой, а потом уселся поближе к огню. Малоподвижное лицо Кемпиона выразило некоторое удивление.

— Вы как были, так и остались копом, как я погляжу, — сказал он. — Что все это значит? Состарившийся бобби решил навестить то памятное место, где он совершил свой первый арест? Сентиментальная прогулка члена Большой пятерки? Я не люблю задавать лишних вопросов, Станислаус, но, как я уже сказал, я жду здесь клиента, вернее, клиентку. Поэтому, услышав ваши шаги, я решил, что это моя таинственная незнакомка, и не побоюсь вам признаться, что мое сердце екнуло при этой мысли.

Инспектор отвернулся от огня и внимательно посмотрел на своего друга.

— С чего это вы так вырядились? — поинтересовался он.

Кемпион снял с головы немыслимое сооружение из твида и посмотрел на него с любовью.

— По пути сюда я зашел в магазин Беллока, — объяснил он, — и увидел там этот шедевр. Они сказали мне, что делают по одной такой шапке в год для деревенского священника, который надевает ее для участия в ежегодной охоте на оленя. Я просто не мог ее не купить. Очень подходит для встречи с романтически настроенной клиенткой, не правда ли?

Инспектор хмыкнул. Тепло начало разливаться по телу, и к нему быстро возвращалось хорошее настроение.

— Какой вы все-таки странный тип, Кемпион, — сказал он. — Меня ничуть не удивляют наши неожиданные встречи в самых неожиданных местах. Во псем Лондоне едва ли найдется полдюжина людей, которым известен этот закоулок. И в первый же раз, когда я зашел сюда после двадцатилетнего перерыва, я встретил вас, да еще в эдаком наряде. И как это у вас получается?

Кемпион в задумчивости отстегнул уши у своей охотничьей шапки.

— Меня привел сюда мой любезный Лагг, — сказал он. — Эта помесь бульдога с камеристкой все еще служит у меня, вы его, наверное, помните. Я попросил его найти какое-нибудь укромное местечко для встречи с юной дамой, которая почему-то считает меня частным детективом.

Инспектор вытряхнул трубку, постучав ею о печь.

— А правда, и почему это пришло ей в голову? — спросил он. — Как же вы теперь себя именуете?

Кемпион посмотрел на него с упреком.

— Я зову себя искателем приключений, — сказал он. — Как-то на днях я размышлял об этом и пришел к выводу, что именно такое определение характеризует меня лучше всего.

Инспектор с серьезным видом покачал головой.

— Я надеюсь, вы не будете больше гоняться за чемпионскими кубками? — сказал он. — Вы мне совсем не понравились в прошлый раз. На неприятности напрашиваетесь.

Молодой человек одарил инспектора лучезарной улыбкой.

— Вы слишком торопитесь, предрекая мне неприятности, — проговорил он.

Инспектор не улыбнулся ему в ответ.

— Вот что я имею в виду, говоря о неприятностях, — произнес он, указывая через открытую дверь на огороженный холмик, поросший травой. — Вполне возможно, на подножье вашего памятника будет некому написать «Здесь покоится благодетель». Так чем вы сейчас занимаетесь? Великосветским скандалом? Или разоблачением шпионской сети?

— Ни тем, ни другим, — ответил Кемпион с сожалением. — Встретив меня здесь, Станислаус, вы поймали меня на детском желании произвести впечатление. Возможно, я и сам хотел бы, чтобы на меня кто-нибудь произвел впечатление. Повторяю вам чуть ли не в десятый раз — я здесь встречаюсь с дамой. Вам не обязательно уходить отсюда. Я с нею не знаком. Кроме того, вы можете, как мне кажется, даже принести некоторую пользу. Не могли бы вы, например, одолжить на время шлем у кого-нибудь из дежурящих здесь полицейских? В этом случае моя клиентка поверит мне, что вы работаете в полиции.

Мистер Оатс встревожился.

— Если вы собираетесь встретиться здесь с какой-нибудь дурочкой, пожалуйста, не говорите ей, кто я такой, — попросил он на всякий случай. — А в чем же все-таки дело?

Кемпион извлек из внутреннего кармана листок плотной серой бумаги.

— Это письмо от одного адвоката, — произнес он. — Я думаю, оно обошлось ему не меньше, чем в шесть шиллингов восемь пенсов. Прочтите-ка, о чем тут говорится. Я вам помогу разобраться, если нужно.

Инспектор взял бумагу в руки и прочел письмо, четко выговаривая слова и шумно переводя дыхание в промежутках между фразами:

2, Соулс Корт, Квинс Роуд, Кембридж.

Дорогой Кемпион,

Мне почему-то всегда казалось, что не я вам пригожусь в качестве консультанта, а мне когда-нибудь придется прибегнуть к вашему профессиональному совету. Бог случая капризен как женщина — и, разумеется, причиной моего обращения к вам является женщина, глупое, но милое создание, как говаривали древние саксы.

Когда я сообщил вам о своей помолвке, вы ответили на удивление тривиальным письмом, и я уверен, что вы уже об этом событии давно позабыли. Но сейчас я пишу вам по просьбе моей невесты, Джойс Блаунт.

Быть может, я уже говорил вам, что она, бедняжка, в настоящее время выполняет обязанности дочери и компаньонки в семье одной старой Гекубы, а именно, своей двоюродной бабушки, вдовы покойного доктора Фарадея, главы колледжа Св. Игнатия (почившего в 1880). Это забавное семейство сплошь состоит из пожилых людей, и моей невесте приходится нелегко.

Короче говоря, ситуация такова. Джойс очень обеспокоена исчезновением своего дяди, Эндрю Сили, одного из совладельцев дома. Он отсутствует уже целую неделю. Я знаком с этим человеком. Это типичный приживала, как, боюсь, и все остальные члены семейства. Я вполне допускаю, что выиграв несколько фунтов на скачках (насколько мне известно, он любит этот низкопробный вид спорта), он вырвался на недельку из ежовых рукавиц своей тети, миссис Фарадей.

Джойс столь же упряма, сколь и прелестна, и раз уж она решила поехать в Лондон завтра (то есть в четверг десятого числа), чтобы проконсультироваться по этому вопросу с каким-либо специалистом, то я могу ей помочь только тем, что сообщу ей ваше имя и адрес и предупрежу вас о ее приезде.

Она очень романтичная особа, и к тому же ведет очень скучную жизнь. Если вы предоставите ей волнующую возможность встретиться с сыщиком и, может быть, даже самой поучаствовать в расследовании, я буду вашим вечным должником.

Всегда преданный вам,

P.S. Будучи в Лондоне, я непременно поинтересуюсь содержанием вашей беседы.

P.P.S. Гордон, которого вы, возможно, помните, наконец, уехал в Индию, и служит там британской короне, как и собирался. Хендерсон написал мне, что он «погряз в трясине», хотя я не знаю, что конкретно он имеет в виду. Этого и следовало ожидать.