Страница 3 из 7
Всякий культ насквозь пропитан оккультным элементом. Религиозные обряды всех веков покоятся на таинственном, скрытом начале, а религиозные учения представляют собою не что иное, как откровения невидимого божества, возвышающегося над чувственным миром. При таких условиях господство фантазии было безгранично. Но здесь таилась великая опасность, что фантазия, окрылённая свободной и смелой мыслью, унесётся далеко и свернёт с пути общепризнанного догмата. Необходимо было дать ей определённые директивы.
Вера в духов, пользовавшаяся исключительным господством в те времена, выдвинула в качестве такой директивы жертву. Своей готовностью к приношениям всякого рода – от первенцев полей до первенцев материнской утробы – люди надеялись добиться щедрого воздаяния, как в настоящем, так и на будущие времена. Но человеческая природа не могла примириться с мучительной жертвой, которая всецело покоилась на лишениях. Начали искать выход, и нашли его. Люди приносили в жертву злым богам своё право на воспроизведение потомства, освобождая себя от семени; правда, всё это совершалось согласно предписаниям ритуала, но не без некоторого сладостного ощущения. Но нашёлся ещё один способ порвать эту цепь лишений. Добрые боги не любят крови и страданий, так как они милостивы; отсюда вполне последовательно заключали, что радость и услада людей есть также и их радость и услада. Поэтому в честь их устраивали многочисленные торжества, которые носили явно выраженный оргиастический характер. Это тем более понятно, что некоторым божествам этого рода присуще было, хотя и второстепенным образом, определённое сексуальное значение, которое достигало своего кульминационного пункта во время упомянутых торжеств. Следовать примеру богов всегда считалось делом очень похвальным. И почему, в самом деле, верному слуге отказываться следовать такому соблазнительному примеру своего властелина? Ведь вместе с минутным наслаждением в настоящем он, таким образом, приобретает известное право на наслаждение в будущем. Но рядом с этой официальной стороной культа, тесно связанной с половой сферой, жрецы знали ещё одну, более интенсивную; это особенно те жрецы, которые занимались заклинанием мертвецов и сходными с этим обрядами. В их ритуале половой акт нередко представлял собою центральный пункт магического действа. В большинстве случаев совершенно неважен был сам характер того или иного акта; центр тяжести лежал в том, каких ощущений можно было достигнуть благодаря применению тех или иных мер.
Кровь – это сок совершенно особого порядка. Положение это ещё более применимо к тому экстракту, который извлекается из крови и который хранится в железах мужчины. Тайна (и для нас ещё не вполне понятная) возникновения этой своеобразной материи, включающей в себя свойства длинного ряда поколений, исполненной всевозможных добродетелей и пороков своего обладателя, не раз, вероятно, вдохновляла фантазию и спекулятивную мысль древних магов и толкала их на путь самых смелых комбинаций. Эта эссенция представлялась им, по-видимому, самой ценной жертвой, так как она была одновременно и самой дорогой. Принести в жертву кровь значило жертвовать своей жизнью и, по их мнению, нет того демона, который мог бы отвергнуть подобное приношение. Если кому-нибудь не помогли ни таинственная формула, ни жертва, то необходимо жертвовать собою, своей кровью; эта жертва всегда оправдает себя. Вполне понятно, что этот «ценный продукт» не мог быть извлечён из человеческого организма без соответствующих, весьма сложных церемоний. Вот и повод к сексуальным торжествам, повод, всецело покоящийся на священном убеждении; но следует отметить, что эти торжества носили оттенок некоторой «перверсии», как гласит очень модный медицинский термин. Празднества эти имели своей целью удовлетворение не одной только половой страсти или страсти к оккультной силе; здесь преследовалась также цель удовлетворения инстинкта жестокости. Налагали же на себя теурги и гоэты обет строжайшего полового воздержания, который соблюдался с чрезвычайной строгостью. Но ведь известно, в какой сильной степени абстиненты склонны к актам жестокости. Жестокость, окрашенная в половой цвет, смотря по религиозным воззрениям, направлена то против третьих лиц, то против самих же аскетов. Идея оккультного воздаяния господствует и здесь: посюстороннее страдание заменится потусторонним наслаждением.
Рядом с факирами и дервишами особенную изобретательность в этом отношении проявили и христианские аскеты. Они истязали своё тело всевозможными пытками. Но едва ли кто-либо до них умел украсить свои страдания такими восхитительными, дивными видениями, какие создавало их воображение. Основным мотивом всех этих видений был мотив половой. Одухотворённые, эфирные, эти видения тем утончённее действовали. Едва ли где-либо выступает рельефнее связь между явлениями оккультизма и сексуальности. Увидев образ Марии, св. Иосиф Копертинский в страстном упоении рвётся к нему. Св. Тереза в огне восхищения впадает в такую конвульсию, что ей кажется, будто она уносится ввысь; вполне возможно, что она действительно поднялась от земли и здесь мы встречаемся с феноменом левитации, т. е. потери веса. У конвульсионистов религиозно-половой момент проявляется иным образом. У них оккультное действие сказывается в том, что удары оружием и прикосновение к огню проходят для них совершенно бесследно. То же самое мы знаем относительно фанатиков ислама, брахманизма и выродившегося буддизма. Во всех этих случаях полнейшее извращение действительности, по-видимому, является следствием религиозного экстаза, который решительно ничем не отличается от сексуального. По отношению к фанатикам вполне уместен тот вопрос, который мы раньше поставили относительно медиумов: не является ли «аномальная» половая организация этих людей основой их религиозной экзальтированности и оккультной одарённости. В процессе дальнейшего изложения мы увидим, что весь исторический материал вполне подтверждает наши соображения на этот счёт: все люди, признанные церковью святыми, благодаря их религиозности или оккультным подвигам, обязаны своей святостью именно своеобразной половой организации.
На тех же основаниях покоились и языческое чародейство, и средневековое колдовство. В этих сферах половой момент выступает ещё отчётливее, чем в так называемой «белой магии», которая до некоторой степени прикрывалась религиозным моментом. Если церковные маги, познав влияние чародейства и полового инстинкта, должны были ограничить себя в этих отношениях, то ведь языческие заклинатели демонов и представители, а также представительницы колдовства не встречали на своём пути никакой сдержки. Как раз колдовство и ставило себе главной целью осмеять аскетический принцип церкви. Сообразно с этим, вторая цель, непосредственно вытекающая из первой, – цель «договора с Дьяволом» – была направлена на удовлетворение личного сладострастия. Гнёт церкви, лёгший тяжёлым бременем на всё население, невыносимые социальные условия, давившие своей тяжестью низшие слои его, – всё это заставило особенно страстные натуры выйти из пределов обыденной жизни. Церковь создала ряд запретов, ставила людям всевозможные преграды в удовлетворении их потребностей – люди не обращали на это никакого внимания, удовлетворяли себя сверх меры, радостно бросаясь в объятия «греха», от которого им, по понятиям церкви, и без того не уйти. Их сплачивал протест, направленный не только против церкви, но и против имущих классов, он же объединял их в союзы, которые находили величайшее наслаждение в сокрушении всего окружающего. Придерживаясь воззрений низших слоёв общества, они не удовлетворялись разбоем, грабежом и убийством; они стремились отнять у человека жизнь путём заклинаний и всяких других дьявольских проделок. Но приобрести магическую силу было вовсе не так просто. Чтобы овладеть ею, необходимо было отдаться «дьяволу». Этот акт был насквозь проникнут сексуальностью. Правда, половое общение с инкубами и суккубами, т. е. с мужскими и женскими чертями, есть не что иное, как фантастическое переживание, возникшее на истерической почве, всё же этот факт показывает, какую выдающуюся роль играл в колдовстве половой момент. Это станет ещё понятнее, если познакомиться с дивными и вместе с тем ужасными описаниями ведьмина шабаша, описаниями, созданными бурной фантазией ведьм и их душевным укладом, разрушенным всевозможными психическими и физическими эксцессами. И в настоящее время можно наблюдать явления, вполне аналогичные тем, о которых мы читаем в легендах об инкубах и суккубах; это бывает тогда, когда страстное желание соединяется с взвинченной фантазией. И теперь можно найти и инкуба, и суккубу; разница заключается лишь в том, что современные люди не тревожат чёрта. Они заключают любовный союз с «духами мёртвых», и момент любви они переживают не на Брокене и не на Унтерсберге, а в своей комнате во время спиритического сеанса.