Страница 11 из 16
—Ох!
—Всё, я устала…
—Слабенькая попалась…
—Он плохо кончил! – съязвила Ли́са, укладываясь рядом.
—Да уж, совсем не кончил…
Она ухватила член и, быстро затрепетав по нему вверх-вниз кольцом из пальцев, спустя минуту подытожила:
—Нет, всё-таки кончил, но плохо…
* * *
Однажды, вернувшись в пятницу с работы (по дороге в баре он выпил бокал красного Franziskaner и видел ме́льком за столиком Марию с Андреем), Саша застал Алису натягивающей облегающее красное платье без лифчика и красящей ресницы перед зеркалом.
—Ты куда собралась?
—Не только я. Ты тоже собрался…
—Да?! И куда это?
—Никогда ты не помнишь… у Ани же сегодня дэрэ́!
—О-о-о! Я не поздравил…
—Я за тебя уже с утра звонила, поздравила…
—Али́с, ты знаешь, я не хочу туда идти, помнишь в прошлый раз?
—А что в прошлый раз?
—Ну, эти её друзья… Они же все как один тупые!
—Да уж, точно! Чего не отнять… Но ведь мы – школьные друзья, поэтому придётся по-тер-петь! – по слогам выговаривала она, подводя губы.
—Ладно. Что мне надеть?
—Я тебе что, нянька?! Откуда я знаю?! Прямо так иди!
—Что, в деловом костюме?!
—А что, вполне сойдёт. Только брюки погладь!!
—Окей, подожди тогда… Но ведь я опять сожгу…
—О, Господи! Хорошо, давай сюда!
* * *
За столом Аня посадила их, как самых дорогих и почётных гостей, по обе стороны от себя. Рядом с Александром оказалась вечно хохочущая толстушка, а Алиса соседствовала с двумя жутковатого вида парнями откровенно бандитской наружности. Ближайший, солидных размеров немногословный качок с бычьей шеей и огромными лапищами, неуклюже ухаживал за Алисиной тарелкой. Второй, напротив, сухопарый и жилистый «чёткий пацанчик» с порывистыми агрессивными жестами, никогда не закрывал рта. Устало снисходительно выслушивая очередной анекдот от толстушки Александр заметил, что ближе к концу празднования, когда спиртное за столом почти закончилось и Аня ненадолго отлучилась на кухню за следующей бутылкой, проворный хамоватый бандит бесцеремонно пересел на её место поближе к Алисе (Анюту это, впрочем, нисколько не задело и, вернувшись, она придвинула табурет и села рядом с Сашей). Теперь «братки» с двух сторон засыпали Лисичку вопросами:
—А как такую красивую стройную тёлочку зовут?
—Корову не знаю как. А лично меня – Алиса.
—С третьей планеты?
—Нет, из страны чудес.
—Не знаю такой страны. Знаю страну удовольствий!
—Это где? В Таиланде? Вы там были, мальчики?
—Не, нам там делать не́чего: там одни пидоры и трансы! Мы тебе можем прямо тут такую страну устроить.
—Мне муж всё, что надо, устраивает, – парировала Алиса, милостиво не прибегая к тяжёлой артиллерии в виде «страны пидоров и трансов».
—И где же твой муж?
—Так вот же он напротив…
—А-а-а. А я подумал, что это – Аннушкин хахаль, вон как она с ним воркует! – в это время Аня действительно, спасая измученного Сашу от недовольной толстушки-хохотушки, склонившись, что-то неслышно рассказывала ему на ухо.
—Годную он тёлочку отхватил, в натуре, Мишаня?
—Да, красивая…
—Хрена себе, только красивая?! Смотри, какие глазища! Во!!! А ноги-то, ноги! От ушей, Мишаня! – он показывал своими длинными руками, какие именно у Алисы глаза и ноги.
—Ну хватит, ребята! Какие ноги? Они у меня вообще-то под столом!
—А мы ещё раньше заметили, правда, Мишаня?
—М-м-м.
—А платье-то специально выбирала, задницей похвастаться! И правильно: Мишаня наш зачётные попки ценит!
—Ну хватит, засмущали меня совсем!
—Так ты ж этого и хочешь! И не́чего: попка что надо – ореховая!
—Что я хочу, смущаться?
—Нет, чтоб твою попку хвалили!
—Откуда вы чего знаете? Про мою попку…
—Да у Мишани глаз намётанный: ты, как вошла, он сразу выдал: «О, Петруха, – Петруха – это я, кстати, – зырь, какая попка роскошная!»
—Вы действительно так выразились?! – удивилась Ли́ска, и мысленно Саша был в полной мере с ней согласен: ему тоже показалось это очень странным, но он своими ушами только что слышал последнее слово из уст похожего на питекантропа «Петрухи»…
—Ну это, м-м-м…
—Сказал-сказал, не сомневайся! А я что, я согласен: в такой зад я бы вдул – это точно!
—Что-о-о???
—Ланн, не обижайся. Это я так, любя. А чего лифчик не носишь?
—Неудобно – вот и не ношу, а вам-то что?
—Неудобно на сухую дуплетом… Это круто: значит, походу, ты – честная.
—Почему это?
—Ну многие бабы подсовывают там себе, увеличивают… А ты, такая: вон смотрите, соски у меня какие!!!
—Что, видно разве?!
—А ты, типа, не в курса́х! Сама, небось, спецом самое тонкое платье подбирала!
—…
—Кароч, Алиса, мы с Мишаней всё, что ты нам приготовила, заценили!
—С чего это вам сразу?!
—Ну а кому ж ещё?!
—Может, я для мужа стараюсь?!
—Ага, давай-давай, гони дальше! Особенно помаду ты для него подбирала, да!
—А что, нормальный цвет…
—Не придуривайся! С пола подбирала!!
В самом деле, ещё в коридоре, Алиса нечаянно уронила помаду и, спиной к комнате, на прямых ногах и на двенадцатисантиметровых каблуках, не сгибая ног, наклонилась за ней. Да, тогда в голове у неё метнулась мысль, что может кто-то смотреть, и надо бы нагнуться поизящней, но она ж тогда не знала, что смотреть могут эти! Тем не менее, несмотря на граничащую с хамством грубость этих мужланов, ей всё-таки были приятны их лесть и похвалы. В их совместной жизни Саша всегда бывал до чрезвычайности скуп на комплименты, и их приходилось буквально клещами вырывать у него изо рта. Когда на празднике Макс отпустил комплимент её попочке (Лена тогда даже обиделась), это ей настолько польстило, что отчасти именно поэтому она одна поехала к ним в тот вечер. И, в сущности, эти двое всего лишь говорили на своём, родном для них языке, который она, в общем-то, привыкла регулярно слышать по субботам. Вот почему Алиса не обижалась, и, кроме того, ей даже нравилось испытывать в животе появившуюся приятную пульсирующую пустоту. Если бы сейчас Саша возмутился и вмешался, а он, конечно, мог за́просто, и им пришлось уйти, ей было бы жаль расставаться с привычным ощущением полётного восторга от сознания своей привлекательности для мужчин вокруг. Но Саша, судя по всему, словно бы вовсе не замечал, как её неприкрыто кадрят эти братки, и о чём-то разговаривал с Анной. Она уже давно замечала, что муж обладает очень узконаправленным вектором внимания: он мог не увидеть солонки, стоящей рядом с чашкой, на которую в упор был обращён его взгляд, поэтому его было совершенно бессмысленно просить принести что-нибудь из другой комнаты, по той же причине Саша легко мог не слышать их разговора, так как внимательно слушал Аню. «О чём они, интересно, говорят? Ну уж вряд ли Анька рассказывает, какая у него попка!»
—Чего задумалась? Мужа испугалась? Не беспокойся. Он, вроде, не против!
—Почему это я испугалась? Он не такой!
—Просто ты так уставилась… И как он, нормальный мужик? Круто дерёт?
—Что дерёт? Нет, он мирный.
—А, ну тогда тебе не повезло…
—Нет, наоборот повезло!
—Что, не любишь это дело? – Пётр похлопал по сведённым в кольцо пальцам, – А то вон Мишаня может помочь открыть новые горизонты!
—А чего сразу Михаил? И о каких горизонтах вы говорите?
—Каких-каких, в сексе, конечно. Ну и я, ясен пень, не пальцем деланный, могу прилично так палок накидать.
Самое ужасное, что Алиса прекрасно понимала, что именно они говорят, и притворялась лишь для вида и чтобы не дать им слишком уж разогнаться.
—Пока Миша горизонты открывает??
—Могу и пока, могу подождать, пока откроет, могу сначала накидать для разминки. Так даже лучше. А то без разогрева у Мишани может и не прокатить.
—…?
—Ну у Мишани открывашка больно серьёзная, может горизонт с непривычки завалить!