Страница 8 из 72
Синдзи всегда казалось, что не небо отражается в океане, а совсем наоборот — небесная твердь, как зеркало, вмещает в себе Землю. Дурацкая фантазия. Глупая, детская. Она не отпускала его уже много лет. Много долгих лет, пережевывая глазами тьму под забинтованными веками, он пытался представить себе небо разных уголков мира. Какое оно — небо уничтоженной Центральной Европы? А небеса африканских пустынь? И неужели над льдами висит такая же сводящая с ума голубизна, как над просторами Тихого океана?
— А? — механически отозвался Синдзи, понимая, что его о чем-то спросили.
— Не выспался, что ли? — недовольно спросил Айда. — Говорю, вон Судзухара и Хораки тоже на променад вышли, бездельники. А вот Ибуки с Хьюгой попали в оборот, вроде их в штаб забрали.
Икари пожал плечами: ясное дело, картограф и офицер связи на флоте без работы не останутся. При упоминании о Майе в душе что-то поскреблось. Что-то, подозрительно напоминающее угрызения совести: «Так и не поговорил с ней больше…» Между тем, Тодзи и Хикари присоединились к ним, и стало снова жарко. Синдзи вяло поддакивал, кивал головой, отмалчивался и вообще всячески изображал, как ему скучно: набор этих граждан был крайне увлекателен на пьянках их клуба, но до безобразия уныл в попытках вести светские разговоры. Икари занялся придумыванием какой-нибудь вопиющей бестактности, но его выручила умница Рей. Почувствовав, видимо, его настроение, она взяла его за руку, и без слов двинулась вдоль борта, ориентируясь по леерам.
— Ну, это, пора нам, — помахал Синдзи свободной рукой. — До встречи в кают-компании!
Все срочно сделали ехидно-понимающие улыбки, но Икари был так счастлив слинять, что даже не стал кипятиться по этому поводу. Когда они отошли почти к первой орудийной башне, Рей нарушила молчание:
— Так лучше?
Синдзи в ответ просто сжал крепче ее ладонь: уж тут слова явно излишни. Рей облокотилась на ограждение и опустила лицо вниз, будто глядя туда, где океанские волны закручивались тяжелыми жгутами, обтекая корпус стальной громады. Синдзи просто стоял рядом, наслаждаясь покоем: палуба была почти пуста, мимо изредка пробегали по своим делам матросы, а чудовищная эскадра, вытянувшаяся за флагманом, вселяла странное чувство причастности к чему-то огромному, величественному. «Интересная мысль», — подумал он.
— Знаешь, Аянами, позади нас большой флот, наши ЕВЫ, миллионы тонн стали, оружия, топлива… А мы стоим тут, и мне кажется, будто мы на вершине горы. Жуткой и страшной, но красивой…
Выражение лица девушки не изменилось, но Синдзи точно знал, что она слушает и тоже пытается представить эту картину: ветер, низкие облака, хищные скалы там, внизу… На какую-то секунду ему даже показалось, что ее бледное лицо отразило восторг, но призрак сразу пропал.
— Альпинисты часто разбиваются при спуске с такой горы, Икари.
Синдзи обижено моргнул.
— Ты вредная, Аянами.
Рей ничего не ответила.
Так они и простояли в молчании до самого обеда.
Следующий день ничем не отличался от предыдущего, разве что с самого утра Синдзи и Айда мерили коридор под каютой Рей, ожидая, пока девушка проснется. Медосмотр, прогулка, обед, молчание, перепалки с доктором Канаме и лейтенантами… Синдзи заскучал, и даже поддался на уговоры Кенске сыграть в сеги. Поражение еще больше подняло градус уныния, и Синдзи всерьез начал планировать операцию по разграблению опечатанного багажа, где хранились его пластинки и проигрыватель. От реализации плана и неминуемого выговора его спас Аоба, тайком раздобывший где-то несколько бутылок саке.
Посреди ночи его разбудил вежливый, но громкий стук в дверь. Голова немедленно ответила созвучным железным звоном. С трудом найдя брюки, Синдзи поспешил к двери, и, открыв ее, с изумлением обнаружил вестового и неаккуратно — явно в спешке — одетую Рей.
— Господин младший лейтенант, прошу прощения, госпожа старший сержант попросила…
— Стоп. Спасибо, — сказал Синдзи, зевнул и протянул руку девушке. Заметив, как вестовой принюхивается к специфическому запаху из каюты, он показал ему кулак и закрыл дверь, отрезая льющийся из коридора свет.
Девушка прошла к койке и села. Синдзи сквозь густой полумрак всмотрелся в ее движения и, холодея, щелкнул выключателем. Рей дрожала всем телом, зябко обхватив плечи руками, а дышала она буквально короткими судорогами. Широко раздувались ноздри, губы ушли в тонкую черточку.
— Аянами, что с тобой?
Она молчала, собственно, и вопрос был глуп. Синдзи уже видел такое несколько раз. Он подошел, сел рядом и буквально вжал в себя холодную, как осколок льда, девушку. Рей не переставала дрожать, ее острый локоть, плечо, сведенные спазмом мышцы больно впивались в тело Икари, но он не шевельнулся: так надо. «Терпи, дурак… — сцепил он зубы, когда рука с судорожной силой толкнула его в живот. — Терпи…» Сложно сказать чего тут было больше — боли или жути, которую излучала охваченная приступом Рей, — но выносить второе намного сложнее. Мучительно выгнув спину, она потянула носом воздух и со слабым стоном, наконец, обмякла в его руках. Со смесью тревоги и облегчения Синдзи всматривался в бледное лицо, пытаясь понять ее состояние, и злился на бинты: «Черт же возьми, ну почему я не могу увидеть ее глаза?..»
— Все? — спросил он, немного отстраняясь.
Рей кивнула, выравнивая дыхание.
«Не раскисать… Не раскисать… Не раскисать…» — повторял Синдзи, чудовищными усилиями подавляя жалость, которая рвалась наружу при виде этой обжигающе страшной слабости. Аянами была всегда спокойна, собрана, всегда уверена в своих тихих и незаметных действиях, и нечастые приступы ее полной беззащитности — три раза за почти уже год знакомства — неизменно производили тягостное впечатление на него. Да, они всегда искали общества друг друга, преодолевая жуткие фантомные эмоции после тестов на синхронизацию «А-10», но эти ее припадки — что-то запредельное.
— Останешься?
— Да, — тихо, но с отчетливой хрипотцой ответила она.
— Ложись.
Он пошел выключить свет, невольно вслушиваясь в шуршание ткани позади. У выключателя пришлось задержаться и постоять, изучая простой и грубовато собранный тумблер: с одеждой Рей справлялась очень долго. Наконец, слабо застонали пружины, и Синдзи рискнул обернуться. Аянами скрылась под одеялом и вопросительно приподняла голову над подушкой.
— Выспался, — буркнул Синдзи, запинывая поглубже мысли о том, как еще можно успокоить девушку.
— Я тебя смущаю?
«Эта ее жуткая прозорливость порой так достает… Какого дьявола просто не отключиться после такого?»
— Нет, Аянами, — вслух ответил он. — Думаю, тебе стоит поспать.
Рей помолчала, а потом вдруг неожиданно мягко позвала его:
— Икари, можно тебя попросить?
— О чем? — напрягся он.
— Сними, пожалуйста, с меня бинты.
А вот это уже было на грани фола. «Учитывая ее характер, это почти как „раздень меня“…» Понимание того, что одежды на ней под простынями и так нет, крепости духу вовсе не добавило. «Ну и чего ты ждешь? Не напрягайся, Син-кун, принимай благодарность…» — ухмыльнулся внутри кто-то очень знакомый. Впрочем, у простого молодого паренька, которому этот голос принадлежал, не было шансов против пилота «Типа-01».
«Она сейчас пришла ко мне как к другу. И мне тоже нужен друг.»
Синдзи осторожно нащупал в темноте узел, развязал его и, придерживая голову Рей, начал снимать бинты.
— Ты уверена? — переспросил он, вглядываясь в последние слои марли.
— Да. Раны зажили.
Синдзи кивнул. Пара движений руки — и в темноте замерцали глаза девушки. Она высвободила из-под одеяла руки и осторожно коснулась век, а потом посмотрела на него.
— Спасибо, Икари.
— Аянами… Зачем тебе это понадобилось?
Рей помолчала.
— Страшно в темноте.
«Вот и нечего грязные мечты разводить, — с невеселой иронией подумал Синдзи. — Если Аянами вдруг решит тебя соблазнить, она так прямо и скажет».
— Понятно.
— Икари?
— Что?