Страница 4 из 15
Но всё же я оказалась немного полезной, когда огляделась и чисто машинально заехала ногой в живот желтоглазому мастифу, спешащему на помощь соратнику. Тот отступил к борту скорее от неожиданности, чем от силы моего удара, а после опомнился и, скалясь, бросился на меня. Я отбежала в сторону и укрылась за мачтой. Повсюду стояла нелепая возня, звенели и скрежетали мечи, раздавались окрики и, насколько я могла судить по интонации, ругательства.
Широкоплечий эльф, чьи длинные светлые волосы спутались за спиной, сидя верхом на развалившемся поперёк палубы гоблине в чешуе, молотил того по лысой голове с завидной ритмичностью. От каждого удара гоблин поворачивал голову в противоположную сторону и хрипел. Тоже своеобразный жуткий танец.
От всего увиденного и услышанного по телу пробегала колючая дрожь, а по лицу стекал пот, несмотря на порывистый треплющий паруса и мою рубашку ветер. Я облизала губы, и во рту стало солоно. Пах солью и ветер, хотя, может, я ошибалась, может он пах вовсе не солью, а кровью, струящейся из ран, пропитывающий одежду и оставляющей на палубе бурые следы.
Я отпрыгнула, когда бросившийся на меня гоблин, попытался, обогнув мачту, пырнуть меня мечом, ушла в сторону, он попытался снова, я увернулась, тогда он убрал меч в ножны, взревел и побежал на меня.
Ой, мама! Это мы уже проходили. На этот раз я не побежала, а встретила его своим мечом, теперь настала очередь гоблина уворачиваться от моих замахов, схватить ему меня не удалось, он пятился, а я наступала, уже не слыша окриков и ругани, не видя вокруг суматохи, для меня существовал теперь только противник, желтоглазый, с обвисшим лицом, ревущим голосом и огромными руками. Пламя установленных на мачте факелов отражалось в рыбьей чешуе красными языками, будто они облизывали это грузное тело, которое светилось, как обвешанная гирляндой ёлка. Я зарычала от усталости, взмахнув мечом ещё раз, почти загнав врага к самому борту, когда грубые руки сжали меня в тисках, не позволяя не то, что двигать мечом, но даже вздохнуть, они подняли меня над полом, а тот, которого я гнала к борту, ловил мои пинающиеся ноги. Они хотели сбросить меня в воду? Или утащить на свой корабль.
Я билась, теряя силы вместе с кислородом, но раздавшаяся издалека сверху резкая команда заставила гоблинов остановиться. Они в нерешительности замерли, как и все остальные, отшвырнули меня в сторону, а потом быстро, отмахиваясь от подгоняющих их матросов ретировались по шаткой лестнице на свой корабль, кто-то, не удержавшись, свалился за борт и поднимался по канатам на чёрное судно.
Мою спину привычно зажгло, и я уже знала, почему. Подняв голову, я увидела, как мужчина на верхней палубе смотрел на меня. Он согнул правую руку в локте, и наш корабль, точно сорвался, наконец, с невидимой цепи и царапая бортом по судну захватчиков, ринулся вперёд, подминая под себя волны. От толчка многие попадали, но седой капитан удержался на ногах, и быстро выровнял штурвал.
Кто же он такой этот черноволосый? Колдун? Он удерживал корабль силой магии, которую никому не удалось преодолеть, и я даже не заметила, чтобы кто-то пытался это сделать. Да уж, я слишком слаба в этом мире, слишком беспомощна против существующей в Альвое магической силы.
Команда засуетилась, ликвидируя последствия стычки, сбрасывая в воду тела мёртвых гоблинов и растаскивая раненых: чужаков, по всей видимости, в трюм, своих – в лечебный отсек. Я сидела на полу, потирая ушибленный локоть, всё ещё сжимая в руке меч, когда на меня обратили внимание и стали сходиться матросы. Пока мы дрались на одной стороне, всё было просто и понятно, но драка закончилась, и наступила пора для выяснения отношений. В какой-то момент, насчитав уже около десяти пар глаз, с интересом обращённых на меня, я даже пожалела, что мы больше не сражаемся, и не хотя поднялась на трясущиеся ноги. Эльфы переговаривались между собой, и что-то спрашивали у меня, но язык онемел, и совершенно пересохло в горле, чтобы объясняться, да что там, даже своё имя я не могла сейчас произнести и только водила глазами по лицам в поисках знакомых с моего первого путешествия на «Летящем по волнам».
Растолкав впереди стоящих, ко мне подошёл тот худенький эльф со щитом, что помог мне в драке с первым гоблином.
– Мира? – спросил он с улыбкой и я с облегчением кивнула.
Ну, конечно, я не узнала его сразу, потому что видела только в профиль, когда он отодвинул меня в сторону и щитом отбил меч противника. Он стал что-то объяснять эльфам, а потом протянул руку, чтобы забрать у меня меч. Я с трудом разжала пальцы. Их оказалось подозрительно много, а когда я подняла глаза на эльфа, то увидела сразу двух одинаковых парней и целую толпу за их спинами, два чёрных с белой ладьёй флага мелькнули перед глазами и накрыли моё лицо.
– Мира, Мира, – кто-то позвал меня, голос был мне знаком, чернота рассосалась, и лицо капитана с седыми усами и бородой улыбнулось мне. Капитан что-то мягко сказал, трогая мой лоб. Я поняла только, что мы скоро будем в Зеелонде. Жаль, что я не успела выучить эльфийский. В этот раз языковой барьер был очень не кстати, но неужели мы так быстро добрались, или я проспала несколько дней? Я чувствовала, что согрелась, ноги больше не дрожали, голод и жажда не мучали меня, я лежала в каюте капитана, а на столике заметила бутылочки с жидкостями, чашку и ложку, похоже, меня не так-то просто было привести в чувства.
Капитан вышел, а я попыталась сесть, голова не закружилась, значит, я смогу добраться до замка своим ходом, что невероятно радовало. Ещё немного и я увижу Дариена. Будет ли он так же счастлив, как я? Ждал ли он нашей встречи так же сильно, как я? Нужно потерпеть, и всё прояснится, но терпеть было невозможно. Выглянув в круглое окошко, я увидела приближающиеся скалы Зеелонда, естественный причал которого уходил далеко в море, что позволяло морякам не использовать лодки, чтобы добраться до берега. Сердце запрыгало в предвкушении долгожданной встречи, я выскочила на палубу, махнув рукой матросам, и как только корма опустилась, прошмыгнула мимо готовящихся к выгрузке груза эльфов и заспешила на берег, направляясь к воротам Зеелонда, что выделялись чёрным пятном на фоне серого камня.
Мысль о том, что скоро я увижу Дариена, узнаю, что с ним всё в порядке, согревала, несмотря на утреннюю прохладу и наступающий с моря ветер, но первым, кого мне посчастливилось встретить оказался Баарион.
Я узнала его ещё издалека по гордой осанке, худому бледному лицу и волосам, спадающим белыми струями ниже груди. Он выехал из ворот на лошади и отдал какие-то приказы двум эльфам в такой же, как у него военной форме цвета морской волны, тут же разбежавшимся в разные стороны. Я уже соскочила с моста и чуть сбавила шаг, борясь с волнением в груди, от которого сбивалось и замирало дыхание. Было желание окликнуть Чёлку и помахать рукой, но у меня пересохло в горле от накатившей радости, воспоминаний и какой-то незнакомой тревоги, и когда я остановилась у моста, чтобы собрать себя в кучу, мой бывший беспощадный нянька-телохранитель меня заметил.
Мне показалось, он испугался. Потом нахмурился и ударил лошадь по бокам. Что это с ним?
Баарион летел на лошади прямо на меня, я отступила, а он даже не притормозил. Остановился резко, поставив лошадь на дыбы, спрыгнул на землю, подскочил ко мне и, схватив за руки, ткнул меня лицом в шёлковый лошадиный бок.
Я вскрикнула от боли в запястьях, когда он с силой скрутил их, сдирая кожу грубой веревкой.
– Что ты делаешь? – прохрипела я, выворачивая шею, – это же я, Мира. Баарион, прекра…
Договорить я не смогла, потому что в рот врезалась жёсткая ткань, стягивая губы, щёки и волосы на затылке так сильно, что у меня выступили слёзы на глазах. Что он творит? Что, вообще, происходит в этом мире? Тот, кто сдувал с меня пылинки и готов был отдать за меня жизнь, обращается со мной, как с беглым преступником. Баарион молчал и методично действовал с каменным лицом, будто весь год оттачивал навык захвата человека, пешего и верхом, вооруженного и безоружного, а может, даже вполне конкретного. Когда он закидывал меня на лошадь, я уже плакала не только от боли, но и от обиды. Интересно, что ему на это скажет Дариен. Оставалось надеяться только на него.