Жаркое из шефа

Плюнула и побежала на кухню.

Михаил, наш су-шеф, нахмурился, но мотнул головой в сторону салатов. Я встала у секции и немного растерялась… Я, конечно, готовила раньше, но у Степана Александровича никогда не было секционного разделения.

В его кухне мы просто варили гарниры в больших и не очень больших кастрюлях, стругали салаты в тазы, запекали котлетки на большом противне. Все, что не распродавали, раскладывали по пакетам и замораживали.

В общем, все очень практично и безотходно.

Единственное, с чем я заморачивалась в течении смены, это десерты. Вот их приготовить заранее или заморозить нельзя. Поэтому Степан Александрович, подумав, убрал выпечку из меню, оставив заводское мороженое.

Сейчас, на кухне Заславского, я понимала, что делать, как у Степана Александровича, нельзя. Но как нужно – не знала.

– Чего стоишь?

Со спины подошел Костя. Так неожиданно, что я подпрыгнула и развернулась в воздухе. Он стоял слишком близко. Если бы я в прыжке не вскочила на стол, то распласталась у него на груди.

– Готовить… Буду… Сейчас.

Константин выразительно посмотрел вниз, между моих разведенных колен. Я тоже туда глянула и мысленно застонала. Прокладка окончательно выбилась и теперь вызывающе торчала.

Я подняла умоляющий взгляд на Костю. Заложит ведь, как пить дать заложит. Меня выгонят за обман – и минус еще один конкурент.

Но тут же заорал су-шеф:

– Данила! Снял свою задницу с разделочного стола! Вымой и обработай! Немедленно!

– Д-да! – крякнула я, пытаясь сползти с рабочей поверхности, но Костя, как назло, даже не пытался отодвинуться.

Так и пришлось неловко просачиваться между столом и Костиным телом, мучительно краснея и досадуя, что не смогу с ним договориться сейчас. А вечером может быть поздно.

Сдаст меня Костя. Точно сдаст…

– Я помогу, – неожиданно отморозился он, хотя голос так и остался надтреснутым, как ледяная корка.

– Я сам…

– Обрабатывай, – коротко распорядился он, – а я помогу с заготовками.

И это меня окрылило. Вселило надежду. Я по кухне залетала, словно крылья выросли. Хотя Михаилу так не показалось.

– Хватит метаться, Дан! Подсобка сразу за дверью кухни, налево! – гаркнул он, и я вылетела в дверь.

Ну или метнулась.

Это смотря с чьего роста смотреть.

Костя оказался толковым парнем. Он не только помог с заготовками к салатам, но и объяснил, как рассчитать объем, какого размера и каким ножом резать. Показал доски и ножи для разных видов продуктов, а потом часть судков накрыл пищевой пленкой, а часть поставил в холодильник под крышкой, объясняя срок хранения.

Я смотрела на него осоловевшими глазами!

Знай он, что я девчонка, принял бы меня за влюбленную дурочку. Но именно сегодня мне так нужна была поддержка! А еще так некстати разыгрались гормоны, что пробивало на слезы от сентиментальности.

Под конец времени, отведенного для заготовок, я повисла на Косте, обнимая и сбивчиво благодаря за помощь.

Во мне была стопроцентная уверенность, что я справлюсь! Ведь главное на кухне – выжить и пройти смену до конца. А проявить себя смогу, когда поставят на десерты.

В этот вечер мы готовили под присмотром су-шефов. Это было последней репетицией перед генеральным открытием.

Я без перебоя подавала салаты. Костя стоял на горячем цеху, на мясной секции, и приглядывал за мной. Иногда подсказывая, иногда одергивая, иногда просто подмигивая.

Пару раз я нарвалась на похвалу Михаила. И это было очень приятно.

Пусть не Заславский, но его доверенный помощник! Если он хвалит, значит, я действительно молодец!

Под конец пробного обслуживания я была как выжатый лимон, но очень довольная, что свою секцию не подвела.

Михаил выстроил нас, чтобы подвести итоги вечера, а за стенкой точно также построили девочек и разбирали их вечер, удачи и ошибки.

– В вашей команде всего пять участников, – начал Михаил, – это значит победить в первый же вечер будет сложнее. Мы позиционируемся как ресторан комплексного питания. Это значит, что у нас не выбирают отдельно гарнир, отдельно протеин. Мы сразу приносим комплексное, сбалансированное блюдо. А это значит, что вам придется готовить, а главное, подавать на раздачу компоненты одновременно!

Он оглядел нас, притихших и уставших. Потом добил:

– Сегодня вы каждый были поваром своей секции. Вам было наплевать, когда подается гарнир, когда мясо. Вы вразнобой несли салаты и горячие закуски, хотя я зачитывал вам заказы с одного столика! А мы всем гостям столика подаем блюда одновременно.

Это мы знали. Эти стандарты Яна Заславского нам выдали одновременно с технологическими картами его меню.

– Поэтому я разберу с вами ошибки, допущенные только по части приготовления по картам. А вот время и коммуникации между собой наладите самостоятельно. Это будет ваше домашнее задание. Кто не выполнит – выйдет на ковер перед шефом Яном.

Мы привычно гаркнули «Да, шеф!» После полутора часов разбора ошибок по работе на секции у меня устали даже уши.

– Свободны, – отпустил нас Михаил.

Но мы знали, что никто нас не отпустит в комнаты, пока не приберем на кухне.

Поздно ночью, добравшись до спальни, все не сговариваясь просто рухнули в кровати без душа. Кроме меня.

Я с облегчением уединилась, сделала все свои женские дела и переоделась в мужскую пижаму.

Выключила свет, вышла из общей ванной комнаты и чуть не вскрикнула. Точнее, я бы вскрикнула, но он зажал мне рот рукой, втолкнул обратно в темную ванную и прижался к губам в голодном поцелуе.

Костя?

А я думала, он мне друг!

Но сейчас, когда Костя всасывался мои губы и мял пальцами зад – я уже не была так уверена.

Значит, раскусил… И что потребует взамен? Спать с ним?

Но я не могу! Не буду.

Я оттолкнула Костю. Тот понял, отступил, поднял руки вверх.

– Прости. Хотел узнать, все ли у тебя в порядке и…

– И? – напряженно переспросила я, нервно дожидаясь ответа.

– Решил в омут с головой. Можно долго ходить вокруг да около, а потом жалеть упущенное время. Понимаешь?

Я мотнула головой. Нет, я его не понимала.

– Хочешь выпить? Пойдем посидим на кухне? Там нам никто не помешает. Поговорим спокойно.

Я слишком устала, но Костя мой единственный друг на кухне. И мне совсем не нужна огласка. Конечно, я согласилась и устало поплелась за ним на общую кухню.

Мы даже свет не включали, довольствовались подсветкой холодильника-витрины, из которого и достали по банке пива.

– Я задам тебе только один вопрос, – глухо произнес Костя, а я напряглась.

Какой вопрос он может мне задать? Зачем я обманываю Заславского? Почему я просочилась в мужскую команду, а не в розовую?

– Ты знаешь, что такое быть не таким, как все?

От глубокого философского вопроса я надолго присосалась к горлышку бутылки с пивом.

О да, я очень хорошо знаю, что такое выделяться в обществе. Но что от меня хотел услышать Костя?

Он внимательно следил, как я цежу пиво, пытаясь сообразить, что ему ответить. Понимающе ухмыльнулся.

– Дан, я понимаю твои чувства. Никто тебя не поймет лучше, чем я.

– Правда?

Я пока не поняла, чем мне придется расплачиваться за это понимание. Сидела, слушала и мечтала скорее добраться до кровати.

– За свои двадцать восемь лет я понял только одно, – продолжил Костя. – Надо принимать себя таким, какой ты есть. Даже если это никому не нравится. Даже если это считают противоестественным.

– О, это я понимаю! – я закивала, наконец-то в состоянии поддержать беседу. – Ты не представляешь, через какие препятствия пришлось пройти, чтобы поступить в кулинарное училище. Мамка была категорически против! Хотела в экономический запихнуть.

Костя нахмурился, но согласился.

– Главное отстаивать свои интересы, Дан. Не только в карьере, но и в личной жизни.

Он помолчал, потом наклонился ближе ко мне, понижая голос:

– Мне надо извиниться за тот поцелуй в ванной?