Страница 33 из 51
— Черт… я думала, что задохнусь. Эта штука очень опасное оружие в плохих руках! — внезапно со всей серьезностью сказала она — когда видишь такую, так и хочется взять в рот и попробовать, но когда делаешь это понимаешь — на кое-что лучше смотреть со стороны.
— Я даже не знаю, что на это ответить — и в самом деле не понимая, как реагировать на ее слова, я лишь пожал плечами.
— Как-нибудь, нам нужно будет это повторить, но сейчас, к сожалению, я хочу ощутить это копье иным местом.
Я так и не понял, понравилось ей или нет, Микаса бывает порой слишком противоречивой.
Микаса немного поправила расстегнутую сорочку так, чтобы она совершенно не скрывала грудь, приблизившись, она взялась ладонями за свои огромные груди и не смогла удержаться от соблазна нажать на свои соски, словно те были красными кнопками, так и манящими нажать на них. Она тихо простонала, и я словно ощутил жар ее тела, которое уже было розово-красным от возбуждения и прилившей к коже крови.
Немного разведя их в стороны, она приблизилась к моему члену, который блестел от ее слюны.
Когда член оказался между ее грудей, идол сжала их ладонями с обеих сторон, и мой член оказался плотно зажат меж двух мягких булочек, словно хот-дог. Она чуть приподнялась, выпрямила спину, и медленно начала двигаться, приподнявшись, ее груди которые все это время были сжаты вокруг моего члена, поддались и поехали вверх по стволу, когда головка почти скрылась и исчезла в расщелине между ними, она наклонилась вперед, потом снова назад. Она продолжала повторять это движение, я чувствовал, будто мой член тонет в чем-то невероятно мягком. Давление, которое она оказывала на него — было незначительным. Никаких грубых движений, только мягкость окутывала ствол со всех стороны.
— Не хочешь потрогать их? — вдруг предложила айдол — не стой как истукан, а то я начинаю нервничать.
— А можно?
— Можно, если осторожно — быстро огрызнулась она и вернулась к работе грудями.
Я же положил одну руку на ее грудь и сжал немного, чувствуя мягкость и при этом сильную упругость на пальцах, я ощущал это приятное прикосновение, но оно было каким-то… не знаю… иллюзорным? Мои пальцы и член тонули в ее сиськах, при этом я чувствовал это приятное давление и сопротивление плоти, но касаясь этой великолепной груди, я чувствовал, будто и моя рука и член уже не являются частью моего тела. Они словно тонули в вакууме, и зажили отдельной жизнью, я чуть сильнее и настойчивее сжал ее грудь, потом сжал сосок между пальцев и потянул на себя, потом сильнее сдавил. Ее стон, раздавшийся через пару мгновений после этого — выражал скорее удивление и возбуждение, чем боль или нечто неприятное. Микаса не скрывала, что наслаждалась этим. Однако я так и не смог кончить, вернее мне не позволили. Настроиться на нужный лад, когда ты буквально тонешь членом в патоке довольно сложно, не хватало некого сопротивления. Но едва-едва я начал что-то конкретное ощущать, как она перестала двигаться.
— Он очень горячий, столько крови прилило, что эта штука, кажется, может меня обжечь.
— Слушай, ну хватит уже?
— Я же просто делаю комплимент.
— Это больше похоже на издевательство.
— Знаешь, многие мужчины готовы платить, чтобы над ними поиздевалась такая красотка. Не зря типаж цундере так популярен. Не думаешь?
— В моем доме живет одна холодная как лед и острая на язык цун, мне этого хватает с избытком.
— Цундере? У тебя живет в доме настоящая цундере?
— Просто цун, дере мне очень не хватает. Но ты не будешь продолжать? Я так и не дошел до… эм… кульминации.
— Я бы могла… — она сделала вид, что собирается продолжить, но потом с усмешкой поднялась на ноги — но знаешь, я не уверена, что после такого ты сможешь продолжить, а если не забыл еще, у меня на твой член были другие планы — она улыбалась, наслаждаясь ситуацией. Кажется, ей очень нравиться издеваться надо мной. Похоже, эту наглую девчонку надо шлепать на регулярной основе, иначе ее озорство начинает превращаться в стервозность.
Микаса повернулась ко мне спиной и оперлась на стол локтями, согнув спину, одной рукой она поправила рубашку, вернее подняла ее край и позволила получше разглядеть ее бедра и ягодицы.
— Я еще девственница — с гордостью в голосе начала она — и хотела остаться ею и после нашего секса, надеюсь, ты сумеешь сдержать свою похоть?
Я коснулся ее выбритой киски, провел пальцами по мягкой плоти, которая стала уже влажной. Она явно хотела этого, но из-за работы не могла пойти на риск. Не знаю уж, не думаю, что в индустрии айдолов проводят регулярные проверки у гинекологов, чтобы фанаты были точно уверены, что их вайфу все еще чиста и невинна, и если кому и даст, то только им, но… что я вообще знаю об этом? И месяца не проходит, чтобы из окна не вылетела очередная молодая и красивая девица, которая еще вчера широко улыбалась со сцены, показывая всем, какая она счастливая и как прекрасна ее жизнь. Та, стоп… отставить эти мысли, иначе снова начнется программа разоружения.
— Я знаю, ты думаешь это глупость. Мол — ты такая похотливая, так чего строишь из себя целку?
— Я так не думаю… — ну может немного.
— Но таков уж мой путь. Это социальный контракт. Я должна быть красивой, юной и невинной. Воплощением девственной красоты. Я — идол. Это моя работа. Я обязана быть честна с собой и фанатами. Но… я же не робот. Я тоже хочу секса, и хочу ходить на свидания, хочу немного простого человеческого счастья. Понимаешь?
— Ну… да… все этого хотят…
— Я решила для себя, что если отдам мужчине свою девственность, то только такому мужчине, которого люблю. Только не злись, что я не признаю тебя своим любимым. Мы еще толком даже не знакомы. И если мы уже разобрались в моих мотивах, то может, начнем?
— Д-да, я… сейчас…
— О смазке не беспокойся, я хорошо смочила его слюной, да и заранее все там смазала, пройдет как по маслу — шутканула она.
Я медленно приставил член к розовой дырочке ануса, и так же медленно и аккуратно надавил, головка с видимым усилием и затруднением прошла внутрь и скрылась в ее заднем проходе. Приблизившись к столу, на который Микаса опиралась руками, я и сам одной рукой схватился за край стола, второй обхватил ее за живот, словно обнимая. Мне хотелось прижать ее к себе, ощутить тепло ее тела, что я собственно и сделал. Поначалу заходил он медленно, но верно. Вскоре весь член вошел в нее, на всю длину. Он был таким большим, что рукой обнявшей ее талию, я почувствовал, как напрягся ее живот. Все и в правду было подготовлено заранее, смазки было даже избыточно много, но с таким размером лучше перестраховаться.
— Ох… он вошел… так глубоко, это так… ммм… — она не закончила мысль, закусив губу когда я начал двигать бедрами.
Было очень скользко, а еще очень, прямо действительно — очень горячо. Ее стенки ануса очень крепко сжимали мой член. По сравнению с мягкой грудью — это как небо и земля. У меня не заняло и пары минут чтобы захотеть кончить, я двигался внутри нее, и начал часто дышать, едва не срываясь на хрип, так как действовал буквально — на пределе сил.
— Прости, я… не думаю, что еще долго смогу…
— Ничего, мне так… так хорошо… не сдерживайся, кончай внутрь.
— Можно? — удивился я.
— Конечно. Мне все равно потом идти в душ, так чего сдерживаться? — за эти две или может три минуты, что я входил в ее попку, она уже успела кончить, ее бедра затряслись от судороги, но к чести Микасы, хотя про нее можно много дурного наговорить, она не была единоличницей. Испытав видимо очень сильное наслаждение и громко простонав, она лишь на несколько секунд замерла, пытаясь восстановить дыхание, а после вновь выгнула спину, даже на этот раз сильнее прогнула ее. Пока я ее трахал, Микаса не упускала возможностей касаться своими пальцами киски, а после влажными от смазки пальцами касалась грудей и терзала собственные соски, оставляя на них влажные следы и капли, а то и клала их в рот, облизывая пальцы. Эта девушка была поистине воплощением порока и одержимости сексом, но было в ней нечто неуловимо прекрасное. Да и понимание того, что прекрасный идол чье тело алчут тысячи фанатов отдается именно мне — осознание этой мысли было таким-же приятным, как и сам процесс секса.