Паутина. Том 4. Волки

– Болеть будем потом, когда хоть чуть себя обезопасим. Хотя, они все равно сунутся в реку, чтобы перейти на остров. У меня есть еще одна игрушка взрослая. Я ее приберегла уже давно, но все не осмелилась применить. Детское белье все перебрали? Там, под самым дном есть сверток с бутылочками, сосками, с термосом. Там же лежит завернутый пистолет и коробка с патронами.

– Фатима! – вскрикнули удивленно Олеся и Юлька.

Олеся подскочила к рюкзаку и вновь развязала в нем узел с детскими вещами. Юлька светила ей.

– Ай, да Фатима, ты все продумала! – удивлялись девушки.

– Было очень много времени и очень много обиды, – тихо отозвалась женщина. – Я давно ждала этот день, когда смогу за себя постоять, когда смогу отомстить за моих детей. – Постой, постой, Фатима, так нельзя, это уже пахнет тюрьмой. Убить очень легко, вот только жить с этим трудно. Это такой груз, который нельзя сбросить с плеч. – Олеся отошла от рюкзака снова к костру. – Убийство – это страшно, я согласна, – говорила Юлька, доставая из рюкзака сверток. – Но если убьют тебя, то уже ничего не будет, ни страха, ни боли, ни радости, ни угрызений совести. А если убьют твоего ребенка, то в душе останется ледяная ненависть к тому, кто его убил. И любая мать должна защитить своего дитя, даже звери защищают своего детеныша. И ни один суд не осудит за то, что ты защищала жизнь своего ребенка и свою жизнь. Здесь, в поле, нам никто не поможет, нам не на кого надеяться. Олеся, вспомни, как ты защищала Игорька, там, в лесу.

– Не напоминай, я и сама все помню. Но это всегда тяжело и всегда, кажется, что есть другой выход. – тихо говорила Олеся. – Потом все это прокручивается триста раз в памяти и, хоть знаешь, что в этот момент выхода другого не было, все равно на душе тяжело.

– На войне, как на войне, не выстрелишь ты, получишь пулю сам, – вздохнула Фатима. – Поэтому, я до сих пор не могла убить Керима, хотя он издевался надо мной и лишил меня моих детей. – Фатима поднялась. – Пора идти, уже рассвет. Они вышли из палатки. Дождь продолжал моросить, но было видно, что серое небо стало светлее.

Фатима подошла к верблюду, который лежал возле большой развесистой вербы.

– Я его привяжу, чтобы не вздумал увязаться за нами. Олеся, Юля, вы не взяли еще одну сумку.

– А мы думали, что забыли ее, когда собирались. – подошла Юлька. – Здесь хлеб, наша одежда и самое главное, инструменты.

– Я ее привязала отдельно. – пояснила Фатима. – Сейчас к реке, сделаем что нужно, а тогда будем сушиться и завтракать.

Река была совсем рядом. Юлька держала в руке лопату. Заходить в воду не хотелось.

– Я что-то не представляю себе, как мы будем копать. Ручка маленькая, а река быстрая.

– Я для этого взяла веревку, чтобы не пришлось друг друга ловить. Надо было при переправе подстраховаться, а я поторопилась.

Фатима разделась, размотала веревку, привязала один конец к стволу дерева, а другой обвязала вокруг себя, выше груди. Юлька тоже разделась, все вещи сложили возле Олеси.

– Ты бы не заходила в воду, ведь только очухалась. Давай, я буду копать. – Возражала Юлька. – Сама застудишься и ребенка застудишь.

– Ничего со мной не будет, ты стой рядом и придерживай меня за веревку, а когда я устану, сменишь. Ты, Олеся, держи пистолет и следи за другим берегом. Что-то я там коней не вижу.

– Я привязала их возле кустов. Может они лежат?

– Сейчас увидим.

Они зашли в воду, ощупывая палками дно. И вскоре перешли на другой берег. Юлька обошла берег, коней не было видно.

– Ушли, видно сорвались с привязи.

– Или их отвязали, – заметила Фатима. – Возвращайся, не будем терять время. Мы еще не знаем, возможно, они тоже перебрались на остров. Если перебрались, то неприятности начнутся, когда совсем рассветет.

Дно поддавалось легко. Стоило только вонзить лопату и пошевелить ее, как течением подхватывало песок, камни, ил и все уносилось вглубь реки. Вскоре, Фатима стояла уже по пояс и почти скрывалась в ней с головой, когда очередной раз углубляла дно реки. Юлька держала ее за веревку.

– Хватит Фатима, выходи на мелководье, теперь моя очередь копать, – уже в который раз уговаривала ее Юлька.

Наконец она сказала:

– Все выдохлась, помоги подняться.

Юлька вытащила ее на мелководье. Перевязали веревку Юльке на пояс, и вновь началась работа. Когда рассвело, между берегом и отмелью расстояние было порядочным. И нельзя было определить, что здесь был брод. Усталые и замерзшие Фатима и Юлька вылезли на берег острова. Смотали веревку, молча оделись, говорить не хотелось. А когда Олеся попыталась что-то сказать, Фатима приложила палец к губам и показала рукой, что им нужно идти совсем в другую сторону от их палатки. Отошли от реки и постепенно стали углубляться в остров, прислушиваясь к каждому шороху.

– У меня такое ощущение, что на острове кроме нас кто-то есть еще. – Тихо прошептала Фатима.

У Юльки неприятно заныло в груди. Как не хотелось ни с кем встречаться. Было страшно и отчего-то тоскливо. Олеся, когда изредка останавливалась, закрывала глаза, стараясь вернуть то ощущение, которое у нее было раньше, когда она жила с Игорьком в лесу. Тогда она чувствовала лес и почти знала, когда ей угрожает опасность. Сейчас она этой опасности не ощущала или разучилась определять ее.

Обошли остров, никого нигде не было видно. И стали двигаться к своему лагерю почти с противоположной стороны. С каждым шагом Фатима становилась беспокойней, останавливалась, делала знак Юльке и Олесе, чтобы они молчали. Тревога Фатимы передалась остальным, и они невольно вздрагивали от каждого шороха. Но в этом маленьком лесу, среди дикой степи, было тихо, если не считать шума реки, который раздавался со всех сторон. И этот шум не успокаивал, а, наоборот, тревожил, казалось, вода вот она, рядом, и в любую минуту ее можно увидеть под ногами. И Юлька невольно всматривалась в высокую траву на небольших полянах, которые обходили стороной. И вдруг среди тишины раздалось конское ржание. Это было равносильно выстрелу. Все трое присели в кустах и замерли, затаив дыхание. В руках Фатимы сверкнул темной сталью пистолет, который она забрала у Олеси. Проверив обойму, как заправский киллер, она взвела курок. Но кругом было тихо, однако теперь все знали, что это обманчивая тишина. Где-то там, совсем недалеко, притаился тот, кто ждет их возвращения с реки.

Девушки неслышно скользили между кустов и деревьев и остановились возле высокого карагача. Фатима показала Юльке, чтобы она полезла на дерево и осмотрелась. Та кивнула головой, и вскоре ее фигура скрылась в густых ветвях дерева. Фатима и Олеся ждали ее, укрывшись в кустарнике. Выстрел раздался неожиданно и очень громко, вероятно, стрелявший был совсем рядом. И в ту же минуту с шумом, ломая ветки, на землю упала Юлька. Олеся хотела выскочить из укрытия, но сильная рука Фатимы дернула ее назад и вовремя, прогремел второй выстрел. Рядом с Олесиной головой, словно шмель, вжикнула пуля, срезав ветку. Фатима не раздумывая, вскинув пистолет, послала несколько выстрелов в те же кусты, откуда стреляли. Слышно было, как кто-то вскрикнул. И вновь повисла тишина.

Олеся в тревоге смотрела в ту сторону, где в кустах под деревом лежала Юлька. Но Фатима не давала ей двигаться. Затем, сделав рукой жест, Фатима приказала оставаться Олесе на месте, а сама осторожно скрылась в кустах. И ни один звук не выдавал присутствия человека в этом маленьком, густо заросшем лесу. Когда Фатима скрылась, Олесю стали терзать сомнения.

«Возможно, Юльке необходима срочная помощь, а она сидит в кустах, как заяц, который боится волка. Что это со мной? Где моя смелость, где делось шестое чувство? Конечно, сейчас с таким животом невозможно быть неслышной и незаметной»,

Олеся решила все же попытаться подняться и выяснить, что с Юлькой. Но тут же была придавлена к земле рукой.

– Лежи!

Олеся вздрогнула и обрадовалась:

– Юлька, жива!

– Тихо! – одними губами прошептала Юлька. – Он рядом!