Страница 30 из 154
Крепкий статный мужчина с седыми волосами и небольшой густой бородой на лице, которое изрезали морщины. Он был в красном плаще (не помню, как его называют) с золотым посохом, как у мага, и короной. Король выглядел довольно массивно, словно носил под одеждой уменьшенную версию экзоскелета. Наверняка одевали так, чтобы сделать его массивнее и показать его силу и власть. Но для меня… он произвёл разве что впечатление человека с властью, не более.
Многие боготворят таких людей, считают их чем-то лучше себя и окружающих, что типа это король, правитель, не такой, как мы…
Я подобным не страдал. Я никогда не возносил людей выше самого себя. Мог уважать, мог ценить, но боготворить — никогда. Может потому, что в моей истории я имел дела с подобными личностями, и суть была в том, что от нас они отличались лишь тем, что родились там, где нужно и обладали определёнными качествами, которыми мог обладать, по сути, каждый. Они были такими же, как мы, но пытались вознести себя выше остальных, создавая культ вокруг своей личности.
Иначе говоря, ничего, кроме интереса, он у меня не вызвал.
Рядом стояла его жена, по возрасту явно моложе, но ненамного. Примерно как моя мать. И два сына — Авоксисенций, которого я звал Воксом, и его старший брат Максемидеос восьмой, что намекало на престолонаследие. Оба молодые, но старший разве что выглядел более взросло и зрело.
В порядке живой очереди все подходили к королю, кланялись или делали реверанс. Вскоре дошла очередь и до нас, где мы поклонились параллельно полу, и Диор поприветствовал королевскую семью.
— Приветствуем вас, Ваше Королевское Величество Максемидеос седьмой, Ваше Королевское Высочество Концезайона, Ваше Королевское Высочество Максемидеос восьмой, Ваше Королевское Высочество Авоксисенций.
Мне было немного смешно наблюдать, как Диор с абсолютно серьёзным лицом приветствует каждого с таким долгим титулом. Выглядело абсурдно, если честно. Особенно, когда он сохранял удивительную серьёзность.
— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — ответил он басом. — Рад видеть вас на нашем вечере.
И всё, сразу за этим мы отошли в сторону, где нас проводил слуга (или их стоит называть официантами) до наших мест. После этого Диор ни слова не произнёс, как и я. Мы молча дожидались, пока все рассядутся, после чего нам подали еду.
Лишь во время обеда люди позволили себе немного поболтать, прерываясь лишь на тост в честь короля, его здоровья, здоровья его жены, здоровья его детей, величия королевства и так далее. Мы разве что в честь его собаки не пили, если таковые у него имелись.
После обеда, когда всё закончилось, нас проводили в другой зал, уже более уютный, чем первый, похожий отчасти на библиотеку и располагающий поговорить. Здесь были ковры на полу, свет был приглушён, да и пространства было меньше, от чего не возникало неприятного ощущения, что вокруг слишком много открытого пространства.
— Не люблю эти приёмы… — пробормотал я.
— Ты что, это же так увлекательно!
— Лизать задницы и делать вид, что вы погружены в очень важные беседы, нихрена не делая?
— Ну, здесь и не стройка, чтобы усердно работать. Здесь принимаются важные решения, — поучительно произнёс он.
— Сам в это веришь? — спросил я.
— Нет, — тут же отозвался Диор.
— Просто было бы проще, если бы нас поочерёдно вызвали к себе и поговорили.
— Тебя бы сейчас все назвали простаком. А как же показать уважение, показать свой статус? — усмехнулся Диор. — О, к нам идут…
Следующие полчаса мы общались то с одними, то с другими людьми. Как из ведущих родов, как той же семёрки, так и из мелких, непонятно как здесь затесавшихся. Насколько я понимал, здесь была ещё и родня самого короля, те его родственники, что отделились от великого рода, но остались рядом или образовали свой род, но всё равно держась поближе к своим.
Мне здесь не нравится. Я буквально чувствовал эту… ложь… не знаю, как сказать. Эту наигранность, эту красивую массу поверх дерьма. Если у нас происходили собрания, то все командиры просто собирались вместе, где сразу приступали к делу. Мы обсуждали, спорили, решали. Никто не пытался строить из себя больше, чем мы были на самом деле. Нередко грязные, уставшие и небритые, склонялись над картой в тёмной палатке и единственной лампочкой, обсуждая дальнейшие планы.
Это были настоящие обсуждения. Никаких лживых разговоров и наигранных церемоний. Сразу к делу.
Здесь же…
Я огляделся и поморщился. Ничего не мог с собой сделать. Фальшивые люди, фальшивые эмоции, фальшивая имитация величия.
Всего один раз мне удалось побывать на встрече подобного уровня. Это, как подобное ни странно, было в космодесанте, когда наше судно подбили.
Мы рухнули практически в тылу противника, но умудрились выйти из окружения, практически выскочить из него и уйти, но не к границе, где нас бы попытались перехватить, а вглубь, чтобы сделать крюк.
Так мы случайно и взяли одного человека из штаба, который был в списках тех, кого надо было брать живьём.
Случайность, абсолютная случайность — нужный корабль, нужный вылет, нужное решение, нужное время и место, а также удача. Возможно, именно так и строится власть Божества — просчитывает всё заранее, чтобы все линии пересеклись там, где нужно. Но суть не в этом: нас наградили и пригласили во дворец императора.
И там вот действительно был приём. Там действительно все верили, что служат благому делу, и, когда шли к императору, уважение к нему проявляли от чистого сердца, готовые пойти за ним хоть на другой конец света. И когда были вот такие вот собрания, на них не было наигранно тихого утончённого смеха и разговоров ни о чём. Там вспоминали тех, кто пал, восхваляли тех, кто выжил, обсуждали, что будет дальше. Там всё было по делу.
Там это имело смысл.
Здесь же…
Игра. Они просто отыгрывают свои роли.