Страница 9 из 15
– А твои друзья? – не выдержал я, – почему они тебя не искали?
– Хороший вопрос, – серьезно кивнул Энгор, – их тут нет. Мы выбрали в разных странах несколько свободных участков, выкупили их у правителей и поставили дома или крепости. А потом наняли сторожей и отправились домой, оставив одного наблюдателя. Раз в год он объезжает все поместья, разбирается с делами и возвращается в одно из мест, где может спокойно заниматься магией. Каждые десять лет наблюдателя сменяет прибывший с родины собрат, и он возвращается домой. Но после того, как я заступил на дежурство в последний раз, прошло уже семнадцать лет, а никто так и не появился…
– А нет какого-нибудь способа послать сообщение? – осторожно справился дед.
– Был, – печально вздохнул Энгор, – отправить почтового буревестника. Мы хранили их в одном из наших южных поместий, где жил опытный мастер ловчих птиц. Прождав сменщика в условленном месте полтора года, и убедившись, что трачу время напрасно, я отправился на юг, к ловчему. И там меня ждал второй удар. Мастера не было, и никто не знал, куда он делся. Вместе с ним пропали и птицы. А поместье, согласно идеально составленных документов, принадлежало одному из королевских чиновников. Нашими правилами строжайше запрещено наблюдателям судиться, что-то доказывать и вообще вызывать к себе интерес публики и особенно всяких тайных и явных дознавателей. Поэтому я двинулся в ближайшее секретное убежище, намереваясь забрать деньги, амулеты и накопители. Без всего этого я не мог купить корабль и отправиться в путь. Но меня ждал очередной, и вовсе не последний удар. Маленькая долинка в бесплодном ущелье, купленная лет двести назад у вождей племени конехо за рецепт зелья от комаров и шкатулку с защитными амулетами, тоже оказалась занята. Очень подозрительные незнакомцы построили в ней мощную крепость и копали в горах драгоценные камни. И вот это оказалось самым обидным, когда-то на поиск месторождения мы потратили последний артефакт, а уходя, просто прикрыли вход в маленькую шахту отводящим внимание заклинанием. Ведь дикари никогда прежде не увлекались необработанными камнями, да и до сих пор не проявляют к их добыче особого интереса. Я был обязан с этим разобраться и решить, как поступить, и потому поселился в убежище. Благо вход в него был в глубине соседнего ущелья… ну вы уже знаете, где. Очень скоро мне стало ясно, что в крепости творятся нехорошие дела, но нужно было понять, кто там главный злодей. Поэтому я собрал голема, защитил мороком и отправил наблюдать. Он устроился на скале напротив крепости, подсматривал и подслушивал, сопровождал обозы с плотно упакованными тюками, которые командир охраны принимал и сдавал по счету. Только он и его верные воины всегда возвращаются сюда живыми. Остальных больше никто не видел. Кстати, они прибудут через пять дней, и обязательно остановятся перед мостом в доме трактирщика. Он отдает им какие-то записки… больше ничего выяснить мне не удалось. Ни, кто их пишет, ни, каким способом передает. Но подозреваю, если записки не будет – обоз сюда не пойдет.
– А как ты оказался в плену? – спросил дед.
– Выдал себя… случайно. Дело в том, что еще при постройке убежища мы обнаружили в толще горы цепь естественных пещер. Когда-то там бушевали подземные воды, промывая себе пути вниз, в долины. Иногда эти ручьи попадали на месторождение бериллов и изумрудов, и за многие годы промыли через них широкий проход, счистив породу и отполировав камни до блеска. Зрелище невероятной красоты, жаль даже прикасаться. Мы решили не брать оттуда ни одного камушка и когда-нибудь сделать музей… для потомков. Но жестокие хозяева крепости никогда бы на это не согласились, и потому я начал прятать уже расчищенные проходы. Некоторые обрушил… и случайно оставил в штреке свою фляжку. Они нашли… и устроили дознание. Под горячую руку старшего «купца» попали работавшие в том штреке несчастные дикари и горные мастера и он приговорил их к жестокому наказанию. Велел приковать цепью в штреке и не кормить, пока не добудут пятидневную норму камней. Нужно было их спасать и отвести подозрения от всех остальных и мне пришлось жертвовать големом. Он отправился в шахту и влез на крышу, напугав всех дикарей и охрану. Его пытались поймать, сбить боевым зарядом, и даже заморозить ментальным заклинанием. Я все это видел, но только смеялся, голему, сделанному из лунного серебра не страшны ни заклинания, ни огонь. Наконец он прыгнул в шахту и исчез… и я надеялся, что главари сразу поймут, как неправы были, наказывая неповинных. Однако вскоре выяснилось, что неправ был я сам, когда решил будто жестокие монстры способны рассуждать здраво и исправлять свои ошибки. Ничего подобного, они и не вспомнили о наказанных, когда решили во что бы то ни стало выловить моего слугу. И вскоре в шахте грянуло настоящее светопреставление. Снаряды летели один за другим, сбивая крепеж и обрушивая своды, и обдавая несчастных узников то паром, то ледяным крошевом. Несколько человек сумели выбить кирками замки и убежали к подъемнику… что с ними стало – я не знаю до сих пор. Последних четверых сам вытащил из-под завала, и унес тайными проходами в свое убежище, надеясь через день или два переправить в долину, ведущую в джунгли. Однако на другое утро проснулся от глухого грохота. Горы вздрагивали как при землетрясении, а бежать было некуда. Проход в ущелье оказался завален обломками камней. Голем, бродивший вокруг, несколько раз пытался копать… и едва успевал сбежать от обвала. Мне пришлось приказать ему дождаться ночи и уходить через горы к вождям дикарей, внушая всем встречным конехо, будто он их бог. О том, что было позже, все вы знаете. Я упорно изобретал планы спасения – но они с завидным постоянством рушились.
– Так бывает, – понимающе утешил его Беруальд, – когда задачка слишком сложна и методов решения еще не придумано. Но теперь все будет иначе. И для начала хочу сказать от имени всех собравшихся и ордена магов, мы прекрасно понимаем, что все ваши предки были потенциальными жертвами кровавого Ганселя, и уходили не по своей воле, а под давлением непреодолимых обстоятельств. И все вы имеете законное право на помощь в возвращении на родину и получение компенсации за утраченное имущество. Так же всем будут предоставлены на выбор участки и строения во всех городах и поселках всех королевств. А тебе мы предоставим самый быстроходный шлюп ордена, способный доставить тебя до берегов новой родины за несколько дней. Сейчас все идем отдыхать, день был очень напряженный, а вставать рано. У меня вопрос только к Яне, сколько человек ты сможешь увезти завтра в своем коконе?
– Называйте это повозкой, – уверенно поправила она и поинтересовалась, – а сколько нужно?
– Хотя бы десять… – скромно заикнулся старый король.
– Я уж думала, речь идет о сотне, – фыркнула моя верная напарница, – а десяток – безо всяких сомнений. Или ты постеснялся сказать правду?
– Не постеснялся, – пробурчал Беруальд, – просто не хочу в один прекрасный момент обнаружить себя сидящим посреди дороги. Или в луже.
– Ну, один разочек не страшно, – лукаво засмеялась мелкая.
Глядя на укоризненное лицо старого короля и я не сдержал ехидной ухмылки, но тотчас поспешил ее спрятать.
– Не бойся, дед, – успокоил его с подчёркнутой заботой, – она никогда с тобой так не поступит. Просто начнет экономить. Уберет кресла, уменьшит повозку, снимет крышу… а потом откроет накопитель и помчит еще быстрее. Но лично я видел такое лишь один раз. И была то не повозка.
– А что? – заинтересовался дед.
– Тайна, – насупилась Яна и, вставая с места, объявила, – пора отдыхать.
– Ты обиделась? – осторожно справился у мелкого, едва оказавшись в гостиной, где мирно спал юный вождь.
– Нет, – хмуро отказалась Яна, – просто дед слишком уж яро пытается меня изучить. И я его понимаю… и ничего не скрываю. Но вовсе не собираюсь отчитываться за каждый прошлый шаг и день.
– Это я виноват… начал хвастаться. – настроение сразу испортилось.
– Не наговаривай на себя, – возразила она, – просто у деда огромный опыт… в части допросов и расследований. Он умеет так ловко задавать вопросы или подводить разговор, что невольно начинаешь открывать все свои секретные сундуки. А сам не отвечает, не подумав, даже на самые простые вопросы. И иди уже спать, ты сонный, как Юна.