Муза

– Места хватает. – отозвалась я и тут же получила заботливо накинутый на плечи плед.

Устроиться на гамаке так и не решилась. Выбрала более демократичные для подобного случая ступени деревянного помоста, ведущие на основной пляж.

Закутавшись в мягкую ткань, я улыбнулась:

– Как тебе это удаётся?

Я оглянулась на Егора, а он не придумал ничего лучше, чем устроиться рядом.

– Что? – уточнил он, внимательно всматриваясь в мой профиль.

– Дразнить. Иногда ты мальчишка-мальчишкой. Взбалмошный и беззаботный. А сейчас другой.

– Это плохо?

– Никак не пойму, какой ты настоящий.

– И не поймёшь. – Фыркнул он. – Я играю на публику.

– Зачем?

– Потому что публике это нравится, а иногда она даже аплодирует стоя.

– А как же святая необходимость для художника – быть собой?

– Ох, как бы не прослезиться… – Егор ядовито оскалился. – Жаль тебя разочаровывать, но… кто тебе сказал, что нельзя играть, оставаясь самим собой? Я люблю водить всех за нос. Вот, вроде исполняю чью-то мечту, фантазию, замысел, ан нет… наслаждаюсь тем, как раскрывается испытуемый. Слой за слоем обнажаются грани его личности. Иногда весьма ничтожной.

– То есть ты не угождаешь, а только делаешь вид?

– Вроде того.

– А чего хочу я? – задала я волнующий меня вопрос, но Егор даже напрягаться не стал.

– Ну, тут всё просто. Женщины в этом плане похожи. Ты хочешь нравиться, чувствовать себя нужной. Хочешь, чтобы тебя понимали.

– Оказаться понятыми хотят не только женщины.

Егор безразлично пожал плечами и устало вздохнул. Вероятно, его утомила моя наивность…

– Ты живёшь в мире иллюзий, Саша. Мужики не хотят понимания. Они хотят власти.

– Даже ты?

– Я в особенности. Хочу, чтобы мне поклонялись.

– Считаешь, что я достаточно удачный экземпляр для подобной цели?

– Ты не для цели. Ты для удовольствия. – загадочно улыбнулся он, беспощадно интригуя.

– Значит ли это, что мне всё же предстоит тебя понять?

– Понять – вряд ли. Может быть, только оценить широту жестов.

– Хочешь сказать, что купил меня?

– Не выворачивай мои слова. – Егор поморщился. – Купить можно, когда названа цена и получена плата.

– Выходит, ты пока только примеряешься?

– Это лишнее. Такие, как ты, отдаются за идею.

Я восторженно ахнула.

– Даже не знаю… это..?

– Комплимент. – разрешил Егор мои мучения. – А ещё клеймо высшей пробы. Избитые фразы вроде той, что действительно ценно то, что нельзя купить за деньги, думаю, тебе хорошо знакома.

– От этого разговора остаётся неприятное послевкусие. – заметила я несмотря на высокую оценку.

– О, дорогая, это горечь правды. Придётся к ней привыкать.

– Звучит зловеще и устрашающе.

– Скорее, самонадеянно. Обмануть было бы проще. – поделился Егор своими сомнениями.

– А ты, значит, не ищешь лёгких путей?

– Отчего же. Выбрал наиболее короткую дорожку к твоему сердцу. Чем не халтура? Помнишь, была такая телевизионная игра? Три дорожки. Зелёная – самая длинная и право на две ошибки. Жёлтая – чуть короче, но и ошибка всего одна. Ну и…

– Красная. Ты выбрал красную.

– Я знаю, что ты приняла мою сегодняшнюю выходку только из-за мужа. – признался Егор. – Чтобы потом перед ним не оправдываться. В противном случае плюнула бы мне в лицо. И, боюсь, это не фигуральное выражение.

– Это хорошо, что понимаешь. Плохо, что не гнушаешься таких низких приёмов.

– Прости, но удача любит рисковых.

– Будешь загонять в угол?

– Саша… Не делай из меня монстра. И не лишай удовольствия получить твоё истинное одобрение. У меня большой потенциал. Я сумею тебя удивить. А все эти мелкие пакости… так, для антуража.

– И жизнь игра, и люди – массовка. – заключила я с сожалением.

– У тебя в этом спектакле главная роль. Наслаждайся.

Егор коварно улыбнулся, будто приняв решение отыграть меня здесь и сейчас. Переспать, пережить и забыть. Наверно, я даже успела испугаться. Не хотела расставаться с ним. И дело было уж точно не в желании кому-то нравиться. Не только в этом, по крайней мере. Мы будто разговаривали на одном языке. Хотя о понимании он тоже упомянул. Я хочу быть понятой. Пожалуй, что так. Но оставалось ощущение, будто нас сопровождало что-то ещё. Что-то незримое. Например, моя фантазия, которая так отчаянно рисует вокруг высокие материи. И последнее замечание стоило отнести к подвигам здравомыслия, которого оставалось всё меньше и меньше.

Егор всё смотрел на меня и смотрел… А я, скрываясь за своими мыслями, пыталась таким образом спрятаться от него, абстрагироваться. Но всё равно уловила момент, когда какой-то переключатель в его голове сдвинулся. На смену уверенности и страсти пришли горечь и сожаление. Даже интересно стало, о чём он думает. Впрочем, таиться Егор и не собирался.

– Скажи, а если бы здесь ты увидела не меня? – я недоумённо вскинула брови, и он напряжённо вздохнул. – Если бы на моём месте сейчас оказался кто-то другой? Незнакомый, хотя и не исключаю, что притягательный.

Его кривая улыбка вызвала во мне неоправданный трепет.

– В таком случае этот рассвет оказался бы бесповоротно испорчен. – раздался мой шёпот и Егор сжал кулаки.

– Могу ли я посчитать это…

– Считай это признанием. – дала я чёткое определение своим словам. – Мне приятно твоё общество. И твоё внимание. Мы вдвоём понимаем это, и пытаться что-то отрицать… было бы в высшей мере глупо. Я не стану бегать от тебя. Я не стану бороться за свою независимость. И вовсе не потому, что этим могу раззадорить твой интерес. – поспешила предупредить я. – Но взамен хотела бы получить благоразумие.

– Ты сейчас о чём?

– Не компрометируй меня перед мужем.

– Нормальные такие условия ставишь… – подавился Егор моей наглостью. – А как ты себе это представляешь?

– Твои проблемы.

– Торгуешься сейчас как заядлый игрок. – оценил он мой деловой подход. – Вроде и блеф, а как хочется верить. – Егор неодобрительно покачал головой. – Я не буду торчать под твоим балконом в ожидании, когда перепадёт очередная улыбка. Не буду выпрашивать её, как нищий просит милостыню.

Я не захотела отвечать на подобный выпад. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы и сам Егор забыл о нём. Он подался ближе. Так, что его плечо касалось моего. Не самое интимное, что может произойти с женщиной чуть за тридцать, но мне хватило. В глубине живота зародилось волнительное тепло, а голова приятно кружилась. Егор заглянул мне в лицо.

– Не молчи, Саша. – прошептал он, аккуратным касанием убирая прядь, что держалась у моей щеки. Он рассматривал меня с любопытством первооткрывателя, а я просто не хотела этому противостоять. – Эта тишина создаёт напряжение. Она слишком опасна.

Прозвучало как приглашение. Или предложение. Значит, он тоже что-то чувствовал. А, может, слишком хорошо понимал, что чувствует женщина в подобной ситуации. Да, такое тоже могло быть. Но вместо того, чтобы включиться в заданный темп, я лишь безразлично пожала плечами. Потому что не боялась. Ни этого мужчины, ни последствий. Очень самонадеянно с моей стороны. И глупо.

– Я не люблю говорить. – заявила и свободно подалась к нему, устраивая подбородок на жёстком плече.

Это был иной уровень близости. И уровень доверия. Провокационный. А ещё будоражащий фантазию запах кожи, смытого морской водой парфюма и чего-то очень личного. Того, что Егор пока не готов мне показать. Он сидел неподвижно, взглядом провожал очередную волну и казался абсолютно незаинтересованным в моём действии. Сдержать улыбку не получилось: его стойкость требовала похвалы.

– Я люблю слушать, наблюдать, делать выводы и умозаключения. – сдавленно рассмеялась я, но и эта провокация не удалась. – А потом снова наблюдать, желая определиться, насколько близка оказалась от истины.

Егор сглотнул. На скулах мелькнули и пропали желваки напряжения, а тело оставалось по-прежнему расслабленным, общий образ умиротворённым.