Возвращение волхва: Против тысячи втроем

Дмитрий Янковский

Возвращение волхва: Против тысячи втроем

Глава 1

Макс вжался в сырую землю, отложил штурмовой автомат и поднес бинокль к глазам. Видно было плохо, туман и морось висели в воздухе, как полотнище мокрой марли. Внизу, в прорехах тумана, Макс разглядел лагерь повстанцев. Мокрые тяжелые палатки, газовая печка, переносной ветрогенератор и один часовой возле мачты развернутой радиостанции. Конечно, часовой был не один, наверняка они понатыканы по всему периметру лагеря, на расстоянии слышимости один от другого. Каждые пять минут горное эхо доносило до Макса щелчки сигнальных кликеров — это часовые давали знать, что находятся на посту и не спят.

Макс поднял руку, мол, все нормально, можно менять позицию. Секунд через десять, бесшумно, как кошка, из-за скального выступа выскользнула Рита, и улеглась рядом, в зарослях уже отцветших азалий. Она скинула лямки боевого ранца, положила винтовку рядом и с удовольствием растянулась на спине.

— Устала? — негромко спросил Макс.

— Скорее не выспалась, — лениво отмахнулась Рита. — Что там у «павианов»?

— Спят. Одного часового вижу, других слышу. Щелкают кликерами. Всего шесть постов. Интересно, успеют они надеть противогазы спросонья, если туда слезогонных гранат запулить, штучки три?

— Жаль, с ипритом гранат нет, — со вздохом произнесла Рита. — Придется по старинке, гасить пулями в индивидуальном порядке.

— Иногда мне кажется, что по тебе психушка плачет, — недовольно пробурчал Макс. — Иприт, это уж как-то совсем жесткач… Фу, такой быть.

— Слушай, ясен пень, что я ненормальная, и крыша у меня держится на одном гнутом гвозде. Нормальные бабы, знаешь, дома сидят, щи мужьям варят, а не скачут по горам с винторезами в компании потных мужиков. Не лечи мне голову. «Павианы», они и есть «павианы».

Пошел мелкий дождь. Макс убрал бинокль и натянул капюшон поверх композитного шлема. Рита, наоборот, сняла каску, и пригладила короткие волосы.

— Батый с Горынычем на месте? — спросила она.

— Батый под скальным карнизом, на одиннадцать часов. Горыныч на гребне справа. Ему же простор нужен.

Рита натянула каску, перевернулась на живот, вскинула винтовку и ввела данные в вычислитель прицела.

— Я готова. — сообщила она.

— Ну все. — Макс снял автомат с предохранителя. — Начали!

Он выпустил гранату со слезоточивым газом, а когда повстанцы забегали внизу, принялся бить их короткими очередями. Рядом ухала винтовка Риты. Со стороны скального гребня дугой прорисовался дымный след от ракеты, выпущенной Горынычем, и палатка посреди лагеря превратилась в огненный шар, из которого во все стороны полетели изуродованные тела.

Макс понимал, что в текущей тактической обстановке главное не дать охреневшим от натиска «павианам» разбежаться по округе, потому что в горах их потом ищи-свищи. Если же удержать их в куче автоматным и винтовочным огнем, то Горынч за пару минут оставит от лагеря лишь выжженный кусок земли. Ему главное дать время на перезарядку, ибо его шайтан-труба способна выпускать лишь по паре ракет в минуту.

Батый тоже не подкачал, запустил четырехтурбинный ударный дрон и пошел с него утюжить осколочными бомбами внутри периметра. Получилось неплохо — «павианы» ринулись в долину, а там на тропе их встречали выпущенные Ритой пули. Гасила она повстанцев с видимым удовольствием, вкладывала душу в каждый выстрел, фиксируя попадания по выбитым из тел облачкам кровавой пыли. Макс короткими очередями отсекал самых хитрожопых, они пытались соскочить с тропы в глубокую балку, заросшую крушиной. Хотя там, в крушине, тоже особо не побегаешь, цепкие у нее колючки, что пипец. «Павианов» там скопилось с избытком, надо было им добавить жару.

В радиомолчании уже не было смысла, поэтому Макс стукнул по капсуле микрофона и произнес в эфир:

— Горыныч, на связь!

— Здесь Горыныч, — раздалось в наушниках шлема.

— Дай-ка ракету в заросли крушины на два часа.

— Есть, принял!

Снова с гребня горы сорвался и прочертил небо спиральный дымный след от вращающейся на траектории ракеты. Он клюнул левее тропы в заросли, и на этом месте словно молнией шибануло, а затем вырос здоровенный огненно-дымный гриб. Во все стороны полетели горящие ветки крушины и оторванные конечности с прилипшими к ним кусками одежды.

— Здесь Горыныч, как там дела, я попал? Мне не видать из-за лагеря.

— Норм. Дальше действуй по обстановке, — приказал Макс.

— Батый Максу на связь, — раздался в эфире голос с заметным бурятским акцентом. — «Павианы» поняли, где вы, рванули в обратную сторону, между мной и Горынычем. У меня бомбы кончились, надо кассету сменить.

— Твою мать, очень вовремя! — пробурчал Макс. — У нас крыльев нет, мы на другую сторону холма с Ритой не перелетим. Перезаряжайся и отжимай их на нас.

— Есть, принял.

— Конец связи.

— Разбегутся, — со вздохом констатировала Рита.

— Хрена с два они от нас разбегутся. Ты тут сиди, на случай, если «павианы» обратно попрут, а я вниз, попробую их взять с дальней дистанции.

— Из своей трещотки? Не смеши мои коленки. — Рита фыркнула. — Там тропа идет на подъем. Они через минуту полезут на склон, правее Батыя, я их всех сниму.

— До склона метров пятьсот, — прикинул Макс. — Не обломаешься стрелять с такой дистанции по движущимся целям?

— Ты женись, и свою жену поучи пельмени варить. Больше будет толку. Меня не надо.

— Не дуйся, — примирительно ответил Макс. — Я в тебе не сомневаюсь. Карауль их тут, а я вниз метнусь, с холма их пощипаю.

— Давай, — пробурчала Рита.

Макс прижал к телу автомат, перекувыркнулся через плечо, ушел вниз на склон, там вскочил на ноги и огромными прыжками за несколько секунд оказался на тропе возле полыхающего крушинника. Затем он взбежал по тропе и оказался на территории разгромленного лагеря. Оттуда отлично было видно тропу, по которой улепетывало с десяток «павианов». Макс присел на одно колено и дал две коротких очереди, уложив троих повстанцев. Остальные, как тараканы при включении света, метнулись в разные стороны.

— Макс, здесь Горыныч, я готов.

— Побереги ракету. Сейчас Батый сменит кассету дрона, и «павианам» конец. — Если рванут по склону, их Рита покосит, если на меня, то я.

— Есть принял! Как раз кофейку хотел выпить.

— Ты, блин, там еще сэндвичи начни делать.

— У меня уже готовые есть, — отшутился Горыныч.

Макс глянул на индикатор количества патронов в магазине и решил его сменить, чтобы потом не перезаряжаться. Он отстегнул магазин, но не успел достать новый, как Рита крикнула в эфире:

— Макс, сзади!

Пришлось резко перекатиться колбасой в сторону. Оказавшись на спине, Макс увидел четверых «павианов», один с полицейским дробовиком десятого калибра, и трое с десятимиллиметровыми семидесятизарядными «Кобрами» под пистолетный патрон. Похоже, на звук пальбы вернулись часовые дальнего дозора, спрятались в кустах, пропустили Макса, чтобы застать его со спины, и выскочили, когда он начал перезарядку.

Рита тут же сняла одного с автоматом, попав ему точно в основание черепа, и тот рухнул, как подкошенный. Двое других развернулись, и принялись поливать длинными очередями позицию Риты. А ей куда там деваться? Скалы кругом, и рикошеты такие, что под них лучше не попадать. «Павиан» с ружьем держал Макса на прицеле, да еще ухмылялся при этом.

— Горыныч, по лагерю огонь! — Скомандовал Макс.

— Сдурел? — раздалось в эфире.

— Выполнять приказ, они Риту накроют! — выкрикнул Макс и задержал дыхание.

Через секунду в нескольких метрах слева полыхнуло мощным взрывом. Стоящих «павианов» как ветром сдуло. Макс лежал, но ему тоже досталось не слабо — ноги покрошило осколками камней, и одежда вся загорелась. Остальное прилетело по бронежилету и в каску, но лицо и глаза обожгло очень сильно. Макс принялся кататься по земле, чтобы сбить пламя. Глаза почти ничего не видели, ноги болели совершенно невыносимо. Он потянулся к аптечке, вынул одноразовый шприц с обезболивающим, хотел вколоть в бедро, но там места живого не было — мясо и кровь. Пришлось колоть в плечо.