Последний ангел

— Зачем явился, Виар? — перебил его заклинатель, и, не удержавшись, ядовито добавил — Или как там тебя?

Демон сразу стал серьезным, печально вздохнул и, скрестив руки на груди, тихо произнес:

— Я так и думал, что ты заметил. Ты слишком наблюдательный, для человека.

— Ну, так, и кто же ты, господин очень странный, белокровый демон? — невесело усмехнулся заклинатель.

— А я не демон вовсе. Настоящий Виар умер от моей руки, а я занял его место. — и самозванец скромно улыбнулся — Я давно тут, среди вашей заварушки. Сначала был шпионом у Триниса, потом добрался и до Виара. Все ждал, когда ангел найдет Юки, а он бы нашел. Ведь они связаны. Однако первым его нашел ты. И тогда я науськал Триниса отобрать у тебя мальчишку. Честно, думал, что ты сдох, а ты, поганец, выжил!

— Я старался! — зло оскалился Корин, без страха наблюдая, как дрожат и размываются черты лица лжедемона.

— Да и эта глупая кукла, Зарина, подвела меня, если честно. Я рассчитывал на то, что она убьет Юки. Не смогла, Виар помешал. Черноглазый дурак так к нему привязался, что аж противно смотреть было! И Виар точно ни за что бы его не убил. Даже когда скончалась его любимая женушка, он его просто выставил. Не демон, а размазня.

— И зачем такие дебри? А просто взять и убить религия не позволяет? — съязвил заклинатель.

— Ох, как же тяжело с тобой! — он присел возле мага на корточки — Ну вот смотри, ты думал, Юки человек?

— Я думал, он полуангел.

— Что? — «Виар» рассмеялся — Полуангел? Ну и фантазия! Он демиург, вообще-то. Сопливый совсем, правда, но демиург же! А кто хочет открыто заявить: «Я убил творца!», а? Потому, творца убьет Виар, по незнанию, а Виару уже все равно, поскольку он мертв. Ты бы продолжал жить и, возможно, прожил бы еще столько же. Если бы не увидел мою кровь. Я знаю тебя, Колари, ты самый упертый и дотошный из всех колдунов в этом мире.

— И я бы узнал, кто ты на самом деле и зачем хочешь смерти демиурга. — завершил за него колдун.

— Именно! А потом бы ты предупредил Юки, и подобраться к нему у меня не получилось бы никогда. А потому, я убью тебя. Прости, ничего личного. — и существо примирительно улыбнулось.

— А бонус мне не полагается перед внезапной кончиной?

— И чего хочешь? — заинтересовался «демон».

— Хочу умереть, как воин.

— Похвально! — Лжевиар поднялся, черты его лица перестали размываться и снова приняли облик высокого худощавого демона с локонами блестящих каштановых волос — Что ж, я не откажу.

Корин плавно поднялся с пола, рука сама привычным жестом выудила кинжал из оникса, испещренный рунами.

— Нет, — скривился противник — Этим меня не убить. Если уж драться, то пусть у тебя будет шанс.

И он бросил колдуну шестигранный узкий клинок из обсидиана. Корин спорить не стал, поймал невиданное ранее оружие на лету, а свой клинок отправил в ножны, взвесил на руке, проверяя баланс, и сказал:

— Нападай.

— А почему я?

— Ты же меня убить хочешь, ты и нападай.

Противник описал вокруг заклинателя дугу вкрадчивой, хищной поступью:

— Почему ты не пытаешься бежать? Ведь знаешь, что тебе не выстоять. Ты же уже понял, кто я.

— Да, ты Гидаэль, младшее темное божество.

— Угадал! — счастливо оскалился бог — И я очень хочу быть старшим.

Гидаэль напал со спины, но Корин успел повернуться и блокировать клинок врага:

— А папка по попе не нашлепает?

— Я уже успел немного привязаться к Юки, мне даже жаль его убивать. Но, если я доберусь до щенка-демиурга, то меня поддержат. — он отскочил, зашел с боку и снова сделал выпад.

— Кто же? — колдун успел увернуться в последний миг, но на темно-синем плаще начало расплываться кровавое пятно, левое плечо поранено.

— Все-то ты хочешь знать! — фыркнул Гидаэль — Но так и быть, скажу. Все равно тебе умирать. Демиурги. Они когда-то уничтожили отца этого мальчишки, а его кто-то успел спрятать. Но теперь малыш нашелся, настала и его очередь воссоединиться с папочкой.

— Вот уж не думал, что младший бог-обманщик такой болтун! — хмыкнул заклинатель.

Рану на плече жгло нестерпимо, от обычного пореза так не бывает, и колдун понимал, что, скорее всего, клинок врага был отравлен. В висках уже стучало, и перед глазами начали расплываться очертания предметов, но он продолжал драться.

— А я не думал, что ты такой упрямый. Все еще бьешься, хоть уже и на ногах не стоишь. — он снова скользящим движением встал сбоку от колдуна.

— Ты обманул меня. — Корин сильно пошатнулся, но все же устоял.

— Я же бог обмана. — прошептал Гидаэль ему на ухо.

И в тот же миг отравленный клинок вонзился заклинателю в грудь по самую рукоять. Корин упал на противника, но бог придержал его за плечо, будто обнял напоследок.

— Ты забыл одну маленькую деталь. — прошептал ему заклинатель — Юки может говорить с мертвыми.

— Вряд ли он станет искать тебя. — хмыкнул Гидаэль и, отпустив Корина, резко выдернул клинок.

Колдун обмяк и упал на пол, лицом кверху. Младший бог бросил пренебрежительный взгляд на распластавшееся на полу тело. Светлые длинные волосы рассыпались по камням и уже начали пропитываться кровью, льдисто-голубые, остекленевшие навечно глаза спокойно взирали куда-то в пустоту. Но уголки губ были чуть вздернуты кверху, будто колдун, даже умирая, над чем-то усмехался. Или над кем-то.

— Вот теперь ты точно сдох. — заключил Гидаэль и, перешагнув через мертвое тело, вышел из подвала.

— Бабуля! — не очень громко позвал ангел, обходя маленькую квартирку на окраине города.

Но комната была пуста, на кухне старушки тоже не было. Куда-то ушла? Вряд ли, насколько Ниас знал, для этой женщины десять часов вечера были уже глубокой ночью, и в такоевремя она никуда не выходила.

— Баба Тося! — еще раз позвал ангел, боясь напугать ее внезапным появлением, если она все же где-то в квартире.

Но ответом ангелу снова была тишина, нарушаемая лишь громким тиканьем старинных часов. Нарочито громко он протопал до ванной комнаты и осторожно поскребся, но ничего не услышал. Постучал громче — и снова тихо, дернул дверь — заперта изнутри. Решил, что женщина все-таки в преклонном возрасте, и мало ли что с ней могло случиться в ванной комнате. От этой мысли по спине ангела пробежал неприятный холодок, словно намекая на то, что он будет чувствовать, если останется совсем один, без единой понимающей и принимающей его души. Усилием воли Ниас прогнал неприятное чувство, названия которого даже не знал, и дернул дверь, не сильно, но этого хватило, чтобы тонкая деревянная преграда с жалобным треском отделилась от косяка и осталась у него в руке.

То, что он увидел, выбило из него дыхание, он словно и сам в этот момент умер. Его самый дорогой во всех мирах человек, баба Тося, лежала в окровавленной ванне. По кускам. Ангел выронил дверь из рук, на негнущихся ногах шагнул внутрь. Руки, ноги, пальцы, голова, все было отделено. Даже не отрезано, а оторвано. На лице старушки застыло выражение нестерпимой боли и ужаса. Бабушку убивали медленно, закрыв дверь изнутри ванны. И людей тут нет, значит, никто не слышал ее криков. Убийца не был человеком, раз смог провернуть такое, да еще тихо, а потом уйти из запертой изнутри комнатки. И Ниас опоздал всего на несколько минут, истерзанное тело еще не успело остыть.

Ниас не мог больше на это смотреть, он вышел, прошел в комнату, опустился на пол возле кресла, где любила сидеть старушка. Боль от потери плавно перерастала в гнев, затем в ярость. Ниас пытался бороться с этим, боялся натворить что-то непоправимое, и когда понял, что не справляется, позвал, нет, даже завыл:

— Икинтар! Икинтар!!!

Юки отращивал элементалям волосы, правда, росли они не так охотно, как выпадали, но демиург не сдавался, кропотливо пыхтя над каждой маленькой лысиной. Нужно же ему тренироваться? Да и в случае чего, и отомстить маленьким человечкам нечем будет, ну не головы же с них снимать. Однако сами духи его не только не опасались, но и смело позволяли юному творцу экспериментировать, за что, в глубине души, Юки был им благодарен.