Последний ангел

— Некоторые люди принимают определенные вещества, вредные для здоровья, но вызывающие галлюцинации и эйфорию. Привыкают к ним, и жить без них уже не могут. Случаются ломки — организм требует очередную дозу, они принимают снова и в результате умирают.

— Хочешь сказать, ангел для нее такое вот вещество?

— Похоже на то.

— Тогда вряд ли она захочет его отпускать. — демоненок задумчиво захрумкал печенькой — Если, не мазохистка, конечно. Выглядит скверно, да у нее крышу рвет…

— Вот поэтому и нужно освободить Ниаса. Иначе я рискую лишиться их обоих. — заклинатель задумчиво уставился в стену поверх головы Дани — Чем она вообще думала?

— Я догадываюсь, но озвучивать не буду.

Корин улыбнулся и посмотрел на Дани:

— Скажи, это вообще реально: связаться с умершим представителем расы ангелов?

Даниэс отставил в сторону чашку и воззрившись на мужчину серьезным взглядом красных глаз, ответил:

— Три процента из ста. Ты же знаешь, что эти существа жили в своем измерении, куда попасть кроме них никто не может. Наверняка все мертвые ангелы именно в этом измерении. Три процента против ста, что я смогу прорваться туда. Но даже если и получиться, шансов вернуться пол процента из тех же ста.

— Вот как. — Корин даже побледнел слегка — Зачем тогда ты предложил этот вариант, если это чистой воды самоубийство?

— А что мне терять? — Даниэс спокойно повел плечами — Ни семьи, ни друзей. К тому же я слабый, и едва выйду за пределы твоих территорий, проживу недолго. Таких умников, как Крадущие, пруд пруди. А я Ходящий. Слабый, беспомощный и полезный. Меня просто съедят на закуску сильные акулы.

— Ну так не выходи за пределы моих территорий. — Корин так же спокойно смотрел на мальчика — Разве я гоню тебя? Будь при мне, помощником станешь. Заметь, на добровольной основе, а не в рабстве.

— Вот я и помогаю, чем могу. — невозмутимо ответил ходящий — Не хочу быть бесполезным. И я прорвусь к ангелам или умру. Должен же я хоть чем-то оплатить твое покровительство.

— Но не самоубийством! — потерял терпение колдун — Мы придумаем другой вариант. Вот только…

— Времени у нас мало. — закончил его фразу Даниэс — Если бы нашелся хоть кто-то с похожим намой даром, шансы бы увеличились до пятнадцати процентов.

— А ты никого не знаешь?

— Увы.

Корин помолчал немного, обдумывая слова демоненка, затем достал из кармана сигару и закурил.

— Дани, я найду все, что тебе понадобиться.

— На это уйдет много времени. — возразил ему мальчик.

— А ты потерпи. — колдун выдохнул густую струйку дыма — Не надо спешить.

Зарина лежала на огромной постели из шелка и бархата. Жуткое сочетание. И бесцельно смотрела в потолок. Уже неделю она не вставала, отказывалась от еды и наблюдала только этот потолок, зеркальный, кстати. Мерзость какая.

Самоубийство не получилось. Именно поэтому она и оказалась тут, в спальне Виара. Собственность высшего демона, главы богатого и сильного клана Безмолвного Крика. И «муж» не отложил всю процедуру до лучших времен. Клеймил сразу. Хотя, у них это называется почетным принятием в клан. После чего запер ее в комнате без окон и под охраной. Настоящая тюрьма, ничем не лучше подземелья и цепей.

Найденный рядом с ней дневник отец уничтожил. Он был в ярости, узнав, что его дочурка умудрилась влюбиться в подчинившего ее заклинателя, ненавистного ему Корина, известного как Ково. Зарину выпороли розгами, чтобы дурь из головы вылетела, и отдали в другой клан. Розги для демона не страшны — раны затянулись уже через пару часов, а вот оказаться в полном распоряжении ненавистного демона, ставшего ей мужем, было страшно.

Три раза в день приходили служанки, обхаживали ее, кормили через силу, украшали. Но Зарина оставалась такой же вялой. Она знала, что девушек накажут, пусть они и невиновны в том, что не могут угодить госпоже, вернее, расшевелить пленницу, но ей не было их жаль. С каждым днем она понимала, что становится жестокой. И начинала ненавидеть все вокруг.

Через три месяца молодая демонесса осознает, что больше всех ненавидит не отца, и не мужа. А того, кого любит больше собственной свободы, ради кого она бы продала эту свободу, и жизнь отдала бы, не задумываясь. Она поймет, что ненавидит предателя, отдавшего ее отцу, и чем сильнее любит, тем больше ненавидит его. Корина.

Тени под глазами становились все темнее и больше. Отражение вообще напоминало покойницу, но заклинательницу это мало волновало. Она была счастлива, ведь за спиной стоял ее Ниас, и радостно улыбалась своему отражению потрескавшимися бледными губами, невзирая на то, что платье, которое раньше было в пору, теперь болталось на ней, как на палке.

— Ниас, я красивая?

— Да, хозяйка. — равнодушно откликнулся ангел.

— А ты тоже сегодня станешь красивым. — пообещала Берта и, отойдя от зеркала, распахнула дверки гардероба — Как я.

Нервными движениями, она перебирала ряды вешалок с сотнями нарядов, пока руки не остановились на белом свободном платье с короткими рукавами.

— Надень. — приказала она.

После переодевания они спустились во двор замка. Демоны не обратили внимания на спятившую хозяйку в прозрачном голубом платье, не скрывающем ее ставшую костлявой фигуру, зато воззрились на Ниаса в коротком белом платье, смотрящемся на нем как туника и черных обтягивающих лосинах, явно ему коротковатых. Картину завершали босые ступни, ну не нашлись у Берты туфли сорок первого размера, и прозрачные стрекозьи крылья за спиной, какие бывают у фей. Впрочем, никто над ангелом не смеялся, ему даже сочувствовали. Никому бы не хотелось оказаться любимой игрушкой сошедшей с ума заклинательницы.

— Летай. — ведьма, остановившись посередине двора, повернулась к ангелу.

Но тот стоял, не шелохнувшись, безэмоционально взирая на хозяйку.

— Ты что, не слышал меня?! — завизжала женщина — Ты же эльф! Я сказала, летай!!!

— Хозяйка, — решил вступиться кто-то из демонов, — он не может летать.

— Что? — тихо переспросила Бертана и, обернувшись к защитнику, с непередаваемым выражением детской обиды на лице спросила — Почему?

— Э… — растерялся подчиненный, не зная, как объяснить чокнутой госпоже элементарную вещь — А у него крылышко болит, вот.

Никто не засмеялся, и даже не улыбнулся, все боялись ее безумия.

— Крылышко? — она непонимающе захлопала глазами — Вот это? — и указала на прозрачное изделие за спиной Ниаса.

— Да. — выдавил демон, пряча от хозяйки глаза.

— Нейл!!! — взвыла колдунья, призывая своего лекаря — Быстро вылечи ему крылышко!!!

Полтора часа несчастный Нейл с перекошенным от ужаса лицом плясал над ангелом и его «эльфячьим» крылышком, но Ниас так и не полетел. Берта кричала, топала ногами, раздавала всем подряд хлесткие пощечины и плакала. Но Ниас напрочь отказывался летать, демоны бормотали о больном крылышке, а лекарь распластался ничком на земле, где и был побит изящными женскими ножками в жестких туфельках на двенадцатисантиметровом каблучке.

— Выпороть кнутом!!! — приказала взбесившаяся колдунья — И лекаря, и негодного эльфа!!!

Демон, которому был отдан приказ, рад был бы не исполнять его, но не мог: печать подчинения нестерпимо жгла основание затылка, вынуждая выполнить требование хозяйки. Единственное, что палач смог сделать для несчастных, это наносить удары помягче, хотя это не сильно спасло истерзанные спины жертв. Демон тихонько поскуливал, Ниас сносил удары молча, даже глаз не закрывал. Все, кто после экзекуции смог собрать с кнута хоть каплю сверкающей ангельской крови, спаслись.

Поздним вечером Бертана обнимала истерзанного и окаменевшего Ниаса, со слезами и подвываниями прося прощения за причиненную боль. Ее не волновало, сколько демонов от нее освободилось и сбежало, лишь бы не сбежал один единственный ангел.

Медиум проснулся по щелчку пальцев и сразу же понял, в каком положении находится. В связанном. За неимением возможности высказать все, что думает на великом и могучем, Юки уставился на слишком улыбчивого Каа, заломив бровь в немом вопросе и мечтая выбить ему все зубы.