Последний ангел

Словно что-то почувствовав, она пошевелилась, перевела на парня взгляд белесых невидящих глаз и снова замерла.

— Чего уставилась? — беззлобно спросил он, впрочем, не ожидая ответа.

Он знал, что такие как она, абсолютно слепы. Вернее, не так. Их зрение отличаетсяот зрения людей, они видят только энергию, которая исходит от живых существ. Юки же давно научился прятаться от таких, как она, потому, что видел их с детства. И, надо сказать, призраки довольно приставучи, особенно к тем, кто их видит или чувствует, и тем более боится. Те, что умерли недавно и еще не забыли свою историю, стремятся поделиться с живыми своими страданиями и облегчить щемящее одиночество. Умершие же давно уже не хранят в себе и капли человеческого, застрявшие в этом мире, они не могут переродиться. В любом случае, они остаются по разным причинам: кто-то слишком жаждал жизни, кто-то хотел справедливого наказания, если их убили, а третьи беспокоились о родных.

Как-то некстати вспомнилось, как в детстве за ним ходил самоубийца, повесившийся мужчина, пугал до полусмерти своим видом и питался его энергией за счет страха. Тогда мальчик выучил свой первый урок — никогда не бояться. Вскоре висельник отстал от него и крепко присосался к его совершенно обычному, не страдающему такими видениями, старшему брату. Тот, конечно, не видел мертвеца, зато Юки видел, как покойник всюду следует за своим донором, питаясь любой его эмоцией, будь то радость или печаль, выкачивая из мальчика энергию. Вскоре его брат начал болеть и Юки, не выдержав, рассказал о причинах различных недугов брата родителям. Те долго ругались и сердились на «глупые выдумки» сына, и мальчик выучил свой второй урок — никогда не говорить, что ты видишь то, чего не видят другие. Юки смирился с этим проклятием и научился с ним жить. К тринадцати годам оннаучился становиться невидимым для мертвецов — отрезать все свои эмоции и чувства.

Тем временем призрак подняла голову, словно принюхиваясь к чему-то, подобралась и сорвалась с места, бесшумно передвигаясь по воздуху неуклюжими рваными шагами. Недолго думая, Юки последовал за ней. Конечно, призраки могли ходить сквозь стены, но почему-то предпочитали передвигаться через двери или окна, словно в них сохранилось твердое убеждение в том, что сквозь стену пройти невозможно. Женщина передвигалась достаточно быстро, поэтому парню пришлось за ней бежать, но он по привычке контролировал каждую мысль, каждый вдох и даже сердцебиение. Наконец, покойница привела его в другой класс на третьем этаже. С первого взгляда было понятно, что это помещение предназначено для малышей: битые в щепы маленькие парты, валяющиеся по полу бесформенными обломками, обрывки цветных плакатов на стене и мокрый, словно покрытый слизью, игрушечный бегемот с торчащим во все стороны из дырявой ткани синтепоном. В дальнем конце класса находились шкафчики, маленькие, как в детских садах, и возле них уже было шестеро мертвых, не считая новоприбывшей, за которой бежал Юки. Четверо мужчин и две женщины, издавая леденящие душу стоны, тянули руки к одному из шкафчиков, пытаясь открыть его.

Юки, брезгливо морщась, прошел сквозь толпу, в прямом смысле слова, и решительно рванул маленькую дверцу. Бледный свет фонарика осветил в недрах шкафа скрючившуюся от ужаса детскую фигурку.

— Эй, — осторожно позвал парень, — не бойся.

Он знал, что это та девочка, ради которой он залез сюда, узнал ее по спутанным светлым волосам и светло-зеленой пижаме с котятами. Ребенок посмотрел на него зареванными красными глазами и сказал:

— Дядя, а ты кто?

— Разве это важно? — улыбнулся ей парень, продолжая загораживать ее собой от голодных призраков — Главное, что я не похож на тех, кого ты видела ранее.

— Я не могу проснуться! — жалобно протянула малышка, кривя рот, словно готова снова разрыдаться, и слезы снова возобновили свой бег по припухшим щечкам — Я домой хочу, к маме!

— Тогда иди за мной, и я отведу тебя к маме. — он протянул девочке руку.

Она долго смотрела на него, не решаясь принять помощь от незнакомца. Юки не торопил ее, прекрасно осознавая, что ребенок сейчас в шоке, поэтому просто ждал, когда девочка решиться, терпеливо перенося прикосновения мертвецов к своей спине. Они скребли по нему ледяными пальцами, пытаясь добраться до живой теплой энергии, исходящей от девочки, и парень чувствовал жуткий холод, который ничем не заглушить, замогильную глухую тоску и безумие одиночества.

Наконец, малышка решилась, осторожно дотронулась до протянутой руки и, почувствовав живое тепло, уверенно вцепилась в его пальцы.

— Смотри только на меня. Ни о чем не думай и ничего не бойся. — предупредил он ее и успокоил — Это просто страшный сон, скоро ты проснешься и обо всем забудешь.

Юки не ждал, что девочка справится со страхом, но она честно старалась выполнить его указания. Вцепившись в него обеими руками, она задрала голову и смотрела только на него, что не мешало ей трястись от ужаса.

Мертвецы, разумеется, это почувствовали, они не видели парня, но отчетливо видели лучащуюся негативной энергией девочку. Завыв как по команде, они бросились к ребенку, та испуганно взвизгнула и попыталась снова спрятаться в шкафу. Схватив девочку в охапку, Юки поместил ее под мышкой и сорвался на бег. Сердце отбивало дикую барабанную дробь, исключительно от быстрого бега, и на пятом витке коридора Юки понял, что просто так не оторвется, а таких сущностей нельзя вести к беззащитному телу ребенка. Вот только одна беда — девочка сейчас для них как маяк. Нарезая круги уже по улице, задыхаясь от бега, Юки решил отвлечь ее от страха:

— Как тебя зовут?

— Юля. — громко шмыгнула носом она. Затем подумала и спросила — А тебя?

— Никита. — облегченно выдохнул парень, зная, что разговоров она все равно потом не вспомнит. Главное, что девочка отреагировала, клюнула на беседу, и теперь ему будет проще вернуть ее домой.

Еще не открыв глаза, Юки почувствовал адскую головную боль и общую убитость всего организма. Его рука по-прежнемусжимала маленькую детскую ладошку, и он с трудом разжал онемевшие пальцы. Рядом кто-то плакал и громко кого-то целовал.

— Мама, этот дядя из моего сна. — зазвенел детский голос.

— Я знаю, солнышко. Это я попросила его сходить за тобой.

— Воды. — простонал Юки, наконец, победив в неравной схватке с собственными веками и сфокусировав мутный взгляд на молодой светловолосой женщине.

— Да, конечно. — сорвалась та с места и вскоре принесла стакан с холодной водой и две таблетки аспирина, за что Юки был несказанно ей благодарен.

— Пишите. — сипло приказал, расправившись с подношением и, дождавшись, когда женщина найдет листок и ручку, продиктовал номер телефона — Позвоните этому человеку. Его зовут Павел. Скажете, что от Юки, он вам поможет. Иначе малышка так и будет гулять по ночам из собственного тела.

— Спасибо, я очень благодарна вам за помощь. — оставив лист на прикроватной тумбочке, она попыталась взять его за руку, видимо для того, чтобы горячо ее пожать ну или еще каким-либо образом выразить свою признательность, но парень самым наглым образом отшатнулся от нее, как от заразы.

Женщина краем сознания сопоставила растрепанную и заплаканную себя в домашнем облачении из спортивных брюк и футболки и молодого красивого парня с рвано стриженой гривой русых волос длиной до плеч в обтягивающей водолазке из тонкой шерсти и зауженных рваных джинсах. Остановившись на мысли, что ему просто неприятно прикасаться к такой неряхе, она неуверенно отдернула руки назад.

— Это не так. — словно прочитав ее мысли, он воззрился на нее усталым взглядом зеленых глаз — Просто сейчас ко мне не желательно прикасаться. Я энергетически грязный.

Она совершенно не поняла, о какой грязи он говорил, но спрашивать подробнее не решилась. Юки, практически держась за стены, дошел до прихожей, натянул свои высокие кожаные сапоги, удобно облегающие стопы и голени, и потянулся за черным приталенным плащом с множеством заклепок и цепочек на поясе.