Страница 99 из 114
У подруги, начинаясь чуть выше копчика, обтекая левую ягодицу по самому изгибу, сквозь кожу проступала голубоватая сеточка. Каждый раз, когда рисунок этого заклинания во время любовных занятий оказывался перед взором попаданца, тот испытывал жгучее желание к нему прикасаться.
– Почему неприятно? – хихикнула Тания, но тут же стала серьёзной, прильнула к окну вплотную и застыла в напряжённой позе, – Ты ничего не слышишь?
– А что я должен услышать? – Игорь залюбовался красотой своей подруги, – У меня же уши не как у Кольта. И я не у окна, в отличие от тебя.
– Тише, – голос иск‑магини выражал тревогу.
Попаданцу показалось, что и он тоже слышит какой‑то необычный шум.
Крики и ночной шум в пригороде Пелона, как и в самом городе, да и, наверное, в других крупных поселениях этого мира не являлись чем‑то из ряда вон выходящим. Тут могли и грабить, и убивать, и драться, и даже просто истязать своих рабов.
Только в этот раз – землянин, встав с постели и подойдя к подруге, тоже услышал – шум был слишком большим, а криков чересчур много.
– Игорь.
– Это нападение на город, Таня, – пусть в Орване средневековье, пусть здесь другие способы ведения войн и сражений, примитивное оружие и осадная техника, но бывший спецназовец, можно сказать, пятой точкой почувствовал, что к нему приближается бой, – В темпе одеваемся и будим всех наших.
В этот момент со стороны ворот раздались звуки ударов металла о металл. Хоть железо здесь и дороговато, но на организацию набата металл не пожалели.
– Подожди, – иск‑магиня всё ещё пребывала в растерянности, – Кто может напасть с севера? Исквариальцы же…
– Тань, ну, перестань, – Егоров уже надел штаны и выворачивал на правильную сторону рубашку, – Ты про военную хитрость что ли ничего не слышала? Или обошли, или высадили десант севернее. А ваша, наша дура‑герцогиня не удосужилась отсюда даже склады с продовольствием в город перенести. С юга она догадалась, а с… да одевайся же. Хватит передо мной красоваться. Я и так знаю, что ты самая восхитительная. Да, пока не забыл. Похоже, нам предстоит уходить Пространственным Тоннелем, так не забудь изображать, что это ты его сформировала. Всё, я побежал.
Глава 20 Интерлюдия.
Слушать этого старого плешивого зануду у герцогини не было никаких сил. Но она изображала внимание, улыбалась и представляла, как бы здорово смотрелась казнь этого идиота гарротой.
Латане Пелонской даже на миг привиделось, что у Нанта Рестина посинело лицо, выпучились в страшной муке глаза, а изо рта вывалился язык.
Конечно, это всё глупые желания. Коннетабль, хоть и из захудалых и не имеющий никакого титула, но дворянин. Поэтому, седую, почти облысевшую голову этого идиота можно только отрубить. А как это приказать сделать? Никак. Не она его на должность назначала, не ей с ним и расправляться.
За тем, чтобы казнить своего первого помощника, герцогиня могла обратиться к брату, венценосному Вернигу Второму. Только и здесь всё плохо. Брат её ненавидит, как когда‑то ненавидел и мать Латаны, свою мачеху.
Вот если бы Нант что‑нибудь украл или замыслил измену, тогда ещё можно было бы рассчитывать на избавление от него. Но, увы, древний болван абсолютно честен и предан королю.
Коннетабль явился с утра пораньше, и герцогине пришлось отложить утреннее постельное развлечение с недавно взятым в личное услужение красавчиком Эффом. Этого раба ей подарила графиня Фемила Готенская, подруга, которую Латана могла назвать лучшей, если бы та не была для неё единственной.
Жаль, что графиня почти на восьмушку оставила её, отправившись в столицу вслед за мужем, которого король призвал в военный поход во главе Готенского полка, долгое время квартировавшего в Пелоне. Радовало только то, что, проводив мужа на войну, подруга вскоре вернётся.
– Правительница, ты должна прислушаться к тому, что я говорю, – скрипучий голос Нанта Рестина не давал герцогине думать о чём‑то приятном, постоянно наводя на мысли, вызывающие только раздражение и злость, и даже вид красавца‑юноши Эффа, скромно стоявшего возле двери кабинета в готовности услужить, не помогал, – Я тебе уже не раз докладывал.
– "Я ничего тебе не должна, старик, – подумала Латана, – Когда же ты, в конце концов, сдохнешь?", – но вслух сказала другое, – Для того, чтобы не допустить внезапного вторжения короля Тайвина у нас есть генерал Шеппар и его егеря, а за недопущением бунта или заговора внимательно следит лэн Церн Ярис. Ты им не доверяешь? – она с насмешкой посмотрела на коннетабля.
А ведь не являйся этот старый пердун таким настырным и невежливым сановником, они могли бы найти друг в друге опору. Очень уж шаткое положение в королевстве было у обоих.
Карьера бедного дворянина Нанта Рестина в Ливоре началась при Верниге Первом, отце нынешнего короля и Латаны, после загадочной смерти которого на пиру у графа Олского – многие подозревали отравление, устроенное принцем‑наследником, чьим ближайшим другом граф являлся – закончилась, как и у многих ближайших сподвижников старого короля.
Кого‑то из сановников прежнего правительства её старший брат отправил доживать оставшийся век в свои владения и имения – у кого они были – а кого‑то, вроде Рестина, назначил служить подальше от столицы.
Наверное, многих молодой король бы просто казнил, но, видимо, не хотел давать повода укрепиться слухам о своём слишком внезапном восшествии на престол.
Скорее всего, по этой же причине Верниг Второй сохранил жизнь своей ненавистной мачехе и её не любимой им дочери.
Вначале он выдал Латану за их родного дядю вдового принца Занка Ливорского, которому на момент свадьбы с шестнадцатилетней племянницей уже исполнилось шестьдесят один год, а затем, в тот год, когда мор унёс жизни Занка и её матери, отдал сестре под управление очень далёкий от столицы Пелон.
Проявил ли при этом король беспечность, вручив бразды правления приграничным герцогством Латане? Отнюдь. Во‑первых, в Ливоре при дворе остался единственный сын его сестры, милая крошка Дин, которому сейчас исполнилось уже семь лет.
Во‑вторых, Верниг прекрасно понимал, что окажись его сестра в руках короля Тайвина Четвёртого, её судьба – остаток своих дней провести взаперти в каком‑нибудь далёком замке в глуши. Никто выкупа за герцогиню Пелонскую платить не собирается, ни одного тала, и она об этом знает.
И, в‑третьих, власть герцогов в провинции очень зыбка. Она не наследственная. Поэтому, местные владетели и городские чиновники постоянно вели свою игру за спинами правителей. Герцоги и герцогини приходят и уходят, а дворянские рода и торговые кланы остаются.
Да, двум находящимся в королевской опале людям проще и выгодней было бы дружить и сотрудничать. Но разве молодой двадцатипятилетней правительнице можно постоянно терпеть поучения, недовольство и откровенные высказывания неприятных раздражающих вещей противным стариком?
Для Латаны это было невозможным.
– Доверяю ли я военному министру герцогства или начальнику тайной стражи? – наглый старик без позволения поднялся с кресла, стоявшего перед столом герцогини, и принялся расхаживать от него до двери с замершим возле неё рабом, – В таких вопросах, Латана, – он, ко всему ещё, считал себя вправе обращаться к правительнице и по имени, – Нет веры или не верю. Это не храмы Порядка и Хаоса. Здесь нужны знания. Так вот, подумай, почему, кроме группировки войск, исквариальский монарх собрал и большой флот, а мы почему‑то готовимся отражать наступление только с юга. А если десант? У нас большинство складов до сих пор в северном пригороде. С какой целью ополчение и преданные тебе гвардейцы выведены в лагерь за городом, а здесь остались только отряды городской стражи и боевые пятёрки тайной службы? Полусотня гвардии, что несёт службу по охране твоих апартаментов, это ведь не спасёт в случае бунта!
– А Пелон уже бунтует? – хмыкнула, не сдержав иронии, герцогиня, – Коннетабль, ты не хуже меня знаешь, какой реальный уровень боевой подготовки городского ополчения. Я с огромным удовольствием, чуть позже, отправлю пару‑тройку – может, больше – чиновников ратуши на дробление им костей или просто на виселицу. Ещё не решила. Но, пока, гвардия подтянет навыки обленившихся скотов и напомнит, как держать в руках оружие. Вернуться в город им не долго совсем. И ты забыл о дружинах владетелей, присланных моим венценосным братом.