Страница 6 из 63
— Наверняка это блеф, — протянул Джек Оулсби, хмуро косясь в сторону Сент-Ива. Все четверо сидели на складных стульях в городском саду, вполуха внимая унылым мелодиям местного оркестрика. — Какой ему прок ставить в известность «Таймс»? Поднимется большой переполох. Если все затеяно ради шантажа, переполох ни на дюйм не продвинет его к цели.
— Угроза возникновения переполоха может и продвинуть, — поправил его Сент-Ив. — Допустим, его обещание столкнуть Землю с орбиты и поставить на пути у кометы не примут всерьез. Угроза оповестить широкую общественность о самой возможности столкнуть их, использовав магнетическое притяжение, звучит куда весомей и заставит нервничать даже скептиков. Так сказать, шантаж угрозой шантажа, причем одно меркнет рядом с другим, точно вам говорю. Тем не менее, паника начнется, только если верно составленное послание попадет в руки удачно выбранного газетчика. Или, вернее сказать, неудачно выбранного… — Сент-Ив умолк и покачал головой, будто отгоняя от себя видение начавшейся паники. — Как фамилия того негодяя, который четыре года назад разнес новость о вероятной вспышке эпидемии?
— Бизер, сэр, — ответил Хасбро. — Он по сей день работает в «Таймс» и, надо думать, по-прежнему поддерживает с доктором связь. Если нужно взбаламутить толпу, размахивая красной тряпкой, лучшего человека не сыщешь.
— Полагаю, — сказал Сент-Ив, морщась от сиплого воя не поддающегося опознанию медного инструмента, — нам следует нанести визит этому Бизеру. Сидя в Дувре, мы ничего не добьемся. Нарбондо писал в Академию, что намерен ждать их ответа четыре дня. У нас нет оснований ему не верить: выгоды от спешки ему ни малейшей. К тому же комета станет видна невооруженным глазом только через десять дней. Будем исходить из того, что у Нарбондо слово не расходится с делом. Зло размягчает ум, джентльмены, и нет в языке таких слов, которыми можно описать всю глубину падения нашего доктора. Когда отходит следующий поезд на Лондон, Хасбро?
— В два сорок пять, сэр.
— Вот на нем и отправимся.
ЛОНДОН И ХАРРОГЕЙТ
Клуб «Бейсуотер», собственность Королевской Академии наук, расположился точно напротив Кенсингтон-гарденс, так что из его окон открывается очаровательный вид на ухоженные газоны, кусты роз и умело остриженные деревья. Сент-Ив, созерцавший это великолепие с третьего этажа, был вполне удовлетворен зрелищем. Огромный апельсин солнца красовался почти в зените, и переливающиеся потоки марева, отчетливо видимые сквозь двойные окна клуба, казались почти живыми. Апрельский день выдался таким теплым и славным, что почти скрасил для Сент-Ива ожидание той отвратной снеди, которую вот-вот должны были перед ним поставить. Заказывая обед, он пытался расположить к себе чопорного официанта: «А мне, любезный, пару отбивных пожестче и кружку пива погорше». Увы, официант не усмотрел в шутке ничего смешного — и кислая мина на его каменном лице сразу дала понять, какого мнения он о подобном юморе.
Сент-Ив вздохнул. Он ощутил острое желание оказаться сейчас в парке, в праздном потоке гуляющих, чтобы вместе с ними насладиться апрельским солнцем, но мысль о том, что всего через неделю здесь, возможно, не останется ни парка, ни людей, отрезвляла. Он одним глотком осушил полбокала кларета и принялся разглядывать сотрапезника. Парсонс, бессменный ученый секретарь Королевской Академии, хлебал суп с энтузиазмом, от которого у Сент-Ива начисто пропал всякий аппетит. В тарелке старика плавало нечто, напоминавшее кособоких жучков, но на деле являвшееся, по-видимому, сушеными грибами — восточной экзотикой, которой клубный повар для смеху припорошил похлебку. Парсонс с азартом звякал ложкой.
— Итак, страшиться решительно нечего, — подытожил Парсонс, промокая подбородок салфеткой. Он состроил Сент-Иву самодовольную мину, сразу уподобившись собачонке, весьма гордой тем, что принесенные хозяину шлепанцы целы и невредимы. — Над этой проблемой трудятся величайшие умы научного мира. Уверяю вас, комета пролетит мимо, не вызвав ни малейших потрясений. Тут все дело в электромагнитных силах. Да, ее легко можно было бы притянуть к Земле, как вы говорите, и тогда последствия были бы катастрофическими. Но давайте возьмем на себя смелость представить, что магнитное поле Земли будет каким-то образом подавлено.
— Подавлено?
— Ну, выключено. Current interruptus. Отключение тока, — подмигнул Парсонс.
— Выключить магнитное поле? — переспросил Сент-Ив. — Но ведь это безумие. Чистое безумие.
— Однако такое уже случалось. Общеизвестно, что магнитные полюса планеты не раз менялись местами и что в промежутке между сменой полюсов Земля вообще оставалась без электромагнитного поля. Странно, что мне приходится напоминать о подобных вещах такому опытному физику, как вы.
Парсонс бросил на Сент-Ива взгляд поверх пенсне, а затем выудил из супа длинный побег какого-то растения. Сент-Ив изумленно воззрился на его добычу.
— Ламинария, — пояснил ученый секретарь, заправляя влажную водоросль в рот.
Кивнув, Сент-Ив ощутил, как по спине бежит холодок. Розовая цыплячья грудка под вялыми листьями латука на его тарелке вдруг вселила в ученого подлинный ужас. Его общение с Парсонсом за обедами в клубе «Бейсуотер» со всей неизбежностью сводились именно к этому. Ученый секретарь всегда одерживал верх, опережая его на шаг, благодаря здешней кухне.
— И что же мы предпримем? Будем уповать на то, что подобное явление случится как раз в нужный момент?
— Ничего подобного, — отмел такую догадку Парсонс. — Мы уже работаем над созданием нужного прибора.
— Прибора?
— Устройства, которое в любой заданный момент сможет обратить полярность планеты и тем самым устранит всякое естественное притяжение, могущее возникнуть меж нею и кометой.
— Немыслимо… — пробормотал Сент-Ив, чье сердце дрогнуло под напором сомнений и страхов.
— Отчего же? — беззаботно помахал вилкой Парсонс, а затем ею же поскреб кончик своего носа. — Над машиной трудится не кто иной, как сам лорд Келвин, хотя теоретический фундамент, бесспорно, подведен Джеймсом Клерком Максвеллом[3]. Шестнадцать уравнений Максвелла в тензорном исчислении более чем убедительно подтверждают идею, что гравитация — всего лишь разновидность электромагнетизма. Однако скрытый подтекст его совокупных умозаключений сулил столь ужасные, далеко идущие последствия, что было решено вообще их не публиковать. Разумеется, у лорда Келвина есть к ним доступ — но только у него. В столь надежных руках открытия Максвелла едва ли сулят что-либо, кроме общего прогресса науки… Но вернемся, однако, к насущным вопросам: к уже упомянутой временной смене полюсов и отключению любых токов, способных притянуть нашу комету. Доверьтесь нам, сэр. «Угроза», как вы ее именуете, в действительности ничем нам не грозит. А посему без опаски направляйте свои многочисленные таланты на решение более животрепещущих проблем.
Несколько секунд Сент-Ив сидел молча, задаваясь вопросом, могут ли хоть какие-то возражения проникнуть в голову Парсонса в тот момент, когда он занят пережевыванием растительной пищи. Скорее всего, нет. И все же он, Сент-Ив, должен попытаться — выбора нет. Два дня назад в Дувре, заверяя своих друзей, что расстроить планы Игнасио Нарбондо не составит труда, он никак не рассчитывал на подобный поворот. Возможно ли, что хитроумные разработки лорда Келвина и членов Королевской Академии грозят даже большей катастрофой, чем та, которую замыслил доктор? Кто бы мог подумать? И однако же вот он, Парсонс, преспокойно разглагольствует о смене полярности Земли… Нет, Сент-Ив просто обязан возразить! Похоже, ему на роду написано то и дело вступать в препирательства с коллегами…
— Этот ваш… прибор, — наконец заговорил Сент-Ив. — Его смастерили за несколько недель?
Вопрос, казалось, ошеломил Парсонса.
— Ну, знаете ли! Это устройство не из тех, которые мастерят. Но раз уж вы спрашиваете, отвечу: нет. Думаю, могу без преувеличения сказать, что это кульминация трудов лорда Келвина, плод всей его жизни. Прочие его изыскания в области электричества просты и элементарны — пустяки, безделицы. Но в работе над этой машиной, сэр, гений лорда Келвина явил себя во всем своем блеске и величии.
3
Историческая личность (1831–1879), британский физик, математик и механик.