Страница 7 из 65
Фрилансер Смерти, бывший ликвидатор Роман Шереметьев по кличке Скунс, сидел в ложе московского театра Ромэн и вспоминал юность.
Хабаровск, Школа КГБ и он — двадцатилетний курсант этой школы, который едет домой на каникулы. За плечами строгость отцовского дома, всепрощение матери и четыре курса Института иностранных языков.
Он уже подходил к автовокзалу, когда клубок тел в подворотне привлек его внимание.
Местные пацаны били цыганенка.
А тот уже не мог сопротивляться, просто свернулся клубочком, закрыв голову.
— Вора учите? — спросил курсант.
— Цыгана! — ответили мальчишки.
— Если убьете — мужики из табора найдут каждого и прирежут! — добавил Роман стали в голос.
Потом, не обращая внимания на подростков, приподнял ребенка и, осознав что тот идти не сможет, взвалил его на закорки. Цыганенок не был тяжелым. Тем ни менее по дороге к табору Шереметьев два раза отдыхал.
— Вот, положил он мальчика на ковер перед старой цыганкой, сидевшей на цветастых подушках. Та остро взглянула на курсанта, кивнула каким-то своим мыслям, наклонилась к мальчику, сказав громко:
— чаворАлэ ту мэ лахтём (Парень, мы тебя нашли). — А потом, обращаясь ко мне: — на уджА (не уходи).
И крикнула в столпившихся цыган:
— барО, со тэхАс? (Старший, что есть кушать / угощай гостя).
Роман с интересом прислушивался к незнакомой речи, отдаленно напоминавшей румынский язык. Шустрая девчонка выскользнула из толпы:
— Я буду тебе рассказывать, что бабушка говорит. Она плохо знает твой язык. Она говорит, что мы тебе благодарны за то, что нашел парня — сына баро. И просит тебя остаться на пир и еще пожить у нас в гостях.
Курсант подумал было отказаться, но утром он не позавтракал, ибо в каникулы столовая не работала. Поэтому согласился, и как-то остался, втянулся, с интересом изучая цыганский кочевой быт.
Например, узнал, что многочисленные и пышные юбки у старших женщин скрывают еще и пояс с крючьями, на которой споро цепляют зазевавшихся кур и чужие кошельки, которые подносят пацаны. Или то, что шарить по карманам и сумочкам мелким можно только до четырнадцати, потому что с четырнадцати начинается уголовная ответственность по статье 144 (кража личного имущества).
Внешне хаотичное, но совершенно организованное и в чем-то анархическое общество вечных кочевников захватило городского юношу, выросшего в изоляции от многих жизненных реалей. К тому же, он поймал в себе нежелание попадать вновь, хоть на время, под жесткую власть отца. Зато в таборе мужчины выполняли только мужские обязанности: защищать, управлять и отдыхать. Еще на них возлагалась забота о транспорте, будь то привычные кони или автомашины.
И был праздник, где не было пьяных. Вино текло рекой, ели много и вкусно. Приправленная дымом и волей еда была восхитительна. Парень набил живот и съел еще немножко. Потом были дикие танцы и дикие песни. Он тоже пытался изобразить танцевальные па. А потом и вовсе закрутил акробатические этюды: и через голову, и боковым колесом, и через спину… чем вызвал искренний восторг у таборного люда.
А потом, в шатре, к нему под шелковое одеяло скользнула юная цыганочка. Та, что работала у старой колдуньи переводчиком.
— Бабушка сказала, что твое семя взрастет в нового бару для табора, — шепнула она, прижимаясь к курсанту горячим телом…
— Это и еще многое вспомнил Роман Шереметьев под звуки цыганской музыки. Он сидел в ложе один, гибкий старик с благородной сединой и высоким лбом аристократического лица.
Конечно, он повидал в долгом течении жизни многое. Было и весьма впечатляющее, для человека, не ограниченного таможенными запретами советского времени, а потом и вовсе ничем не ограниченного и не испытывающего материальных проблем.
Еще в период «советской» Югославии[8] он побывал на курорте Дубровники, на котором для туристов даже песок по ночам просеивали, чтоб не дай господь, те не поцарапали себе что-либо. И откуда можно было на один день съездить в загадочный для советского человека капиталистический мир — в Италию: поохать над товарным изобилием и цветастой свободой итальянских обывателей. Роман в этом неожиданном отпуске взял на прокат Фиат и колесил по советской (и не очень советской) стране, не подозревая, что после распада СССР её разорвут на части и утопят в крови. А русские вступятся лишь тайком — наемниками и секретными отрядами.
Ну а потом, когда привычный, но громоздкий и неустойчивый порядок на родине пал перед свободным рынком, потомок Шереметьевых много чего повидал.
Цветные скалы Чжанъе Данксиа в Китайской провинции Ганьсу.
Невероятный монастырский комплекс Метеоры в Греции.
Традиционную charreria — мексиканскую версию родео на одном из старейших стадионов в стране.
Гигантский храмовый комплекс Ангкор-Ват в Камбоджа.
Пил хорошее пиво в знаменитой Долине Йосемити в США.
Купил за пять тысяч долларов билет в совершенно особенный шотландский музей дизайна мирового класса, в дни открытия в сентябре 2018 года.
Гурманствовал в перуанском ресторане, посвященном высокоуровневой кухне, с видом на руины Морея, который был построен инками как сельскохозяйственная лаборатория. В ресторане подавали только такие продукты, которые произрастают на высоте 3,5 метров и выше. Было вкусно.
Но из всего этого многообразия впечатлений наиболее остро вспоминалось именно то — юношеское, в Хабаровске, в обычном и не богатом таборе румынских цыган!
Сегодня в 2020 году ему исполнилось 80 лет. И он удивлялся тому, что при его профессии дОжил до таких лет. После школы КГБ он некоторое время работал в нашем посольстве в США — спасибо инязу, потом работал под прикрытием в Израиле в роли оле хадаш (эмигранта). Ну, а после провала (и на старуху бывает проруха) ему сделали небольшую пластику лица и внедрили в Америку под видом внука белогвардейских эмигрантов Шереметьевых. Так он приступил к рассеянной работе ликвидатора. Благо, род Шереметьевых был обширен, а двухмесячные курсы устранили у офицера КГБ незнание некоторых приемов убийства.
Скромный внук офицера-эмигранта, натурализовавшегося в США, родившего успешного сына-коммерсанта, который в свою очередь оставил внуку Роману Шереметьеву небольшое состояние, не привлекал внимания обывателей. Да, он жил в нетипичной праздности — на ренту, но не закатывал пьяные оргии, как другие русские в этом тихом городке Бофорте в Южной Каролине.
Вот он, типичный «одноэтажный» городок Америки с населением всего в 12 тысяч человек. Белые домики довоенной архитектуры на живописном острове! Бофорт (Beaufort) внесен в реестр исторических городов США. Этот американский городок не раз становился объектом голливудского кинематографа (например, в Бофорте снимали «Форест Гамп»). Это город, в котором частенько проходят различные фестивали (например, международный кинематографический), организовываются выставки современных художников, спортивные состязания по американскому футболу и баскетболу. Прекрасный спокойный городок, в котором стоит одноэтажный домик с небольшим садиком на фасаде, который купил и в котором тихо живет рантье из Шереметьев из бывших русских дворян.
Ну, а то, что он иногда уезжает на несколько дней, — так мужик холостой, постоянную женщину не заводит, ну и пусть развлекается на стороне.
Соседи, побывавшие в гостях у нелюдимого русского (а русский — это в Америке навсегда, даже если ты и язык российский забыл), отмечали устаревшую мебель и преобладание электроники. Что ж, у каждого свои чудачества.
Потом был период падения СССР, который не принес Роману особых разочарований. С ним нашли связь полууголовные структуры, организованные его же коллегами, и его гонорары выросли на несколько нулей, прибавленных к новой валюте бывшего СССР — доллару. В новой России он бывал в этот кровавый период часто и всегда под разными документами. Иностранца-туриста в те времена принимали с охотой, помноженной на чаевые. А услуги мастера ликвидации во время перестройки и разрухи бывают нужны часто.
8
Королевство сербов, хорватов и словенцев, преобразованное в 1929 году в Королевство Югославия. В 1941 году государство оккупировали нацисты. После войны страна возродилась уже как Федеративная народная республика Югославия. В наши дни некоторые исследователи выдвигают предположение, что политическое объединение югославянских народов было заведомо утопической идеей и привело в конечном итоге к масштабному кризису 1980—1990-х годов. Однако большинство экспертов не соглашаются с подобными утверждениями. По их словам, страны Запада сделали всё возможное для раскола Югославии.