Напиши обо мне роман

– Абсолютно. – Я перевела невидящий взгляд на клавиатуру рояля, машинально погладила черную клавишу по гладкой спинке. – Невозможно сосредоточиться, когда рядом кто-то ходит и в любой момент может тебя дернуть: «поставь чайник», «смотри, какая картинка», «спать идешь»?

Почему-то, когда я писала статьи на заказ, это не мешало. А книги… Видимо, они созданы из куда более хрупкого материала. Отведешь взгляд – и пуф! – мысль разлетелась в пушистые клочья, как одуванчик.

– А если отдельный кабинет завести? – предложил Роман.

– Ну, допустим, у меня однушка, какой тут кабинет, – я хмыкнула. – Но я теперь вообще не ввязываюсь в отношения, Ром. Ни в какие. Это слишком влияет на работу. Поругаешься – и сразу настроения писать нет. Я всех близких предупредила, что если кто-то сбивает мне настрой – я их выпиливаю из своей жизни без права на второй шанс. Потому что это для меня главное – писать. Смысл жизни, если хочешь.

– Смысл жизни – любовные романы? – Роман насмешливо вскинул бровь.

Я помолчала.

И еще помолчала.

И еще.

И…

Пока эта мерзкая улыбочка не сползла наконец с его губ.

– Тебя так удивляет, что у кого-то на первом месте не ты, да?

В целом, он уже наговорил на выпиливание из моей жизни.

Технически – он на него попал еще после нашего первого свидания, когда я психовала и не могла работать. Но тогда я думала, что он больше не объявится. Какой смысл вешать утопленника?

А теперь…

Серьезно – менять то, что приносит мне деньги, радость, ощущение реализованности, дает – да, да! – тот самый смысл жизни на одного-единственного мужика, пусть даже красивого и богатого?

Пфффф…

– Мне просто странно… – медленно проговорил Роман, больше не пытаясь улыбаться. – Ты сама сказала, что пишешь про миллионеров. Сама пристала ко мне с вопросом для книги. Но вместо того, чтобы обрадоваться, что тебе предлагают экспонат для изучения, воротишь морду. Где логика? Тебе живой пример для твоих романчиков не нужен?

– На тот вопрос ты так и не ответил, – напомнила я. – А читателям не нужны живые миллионеры, Ром. Им нужно их представление о миллионерах. И эта вечеринка в него, например, вообще не впишется. Лучше бы браслетик золотой подарил и сотню белых роз – это была бы правильная роскошь. А не вот это вот все…

Я широким жестом обвела декаданс и разврат эпохи мета-барокко. Кажется, на диване уже трахались – в том же трансовом ритме, что до этого танцевали. Такие вечеринки не для правильных героев-миллионеров. Правильный герой-миллионер должен наслаждаться домашними котлетками на пятиметровой кухне хрущовки и робкими неумелыми поцелуями героини. В крайнем случае – ее пылом, жаром и мультиоргазмами. А не посторонними дамами в париках и моими подъебками, давайте будем честны.

– Разве не вызов в таком случае написать о настоящих миллионерах, а не выдуманных? Пусть твои читательницы пофантазируют не о том, как невинные девы встречают принцев, а задумаются, что бы они делали, если бы сами, вот такие, как есть, познакомились с очень богатым мужчиной. Чем заинтересовали бы? Привлекли? Удержали?

– Ну, это просто! – отмахнулась я. – Ноги от ушей, двадцать лет, глубокий отсос!

– Ты не похожа на такую… – ехидная полуулыбка вернулась на его губы. Роман протянул пальцы, чтобы коснуться моего лица, может быть, поправить прядь волос – нежным, почти трепетным жестом.

Но я уклонилась от него:

– Так я и не стремлюсь.

– Ага, – засмеялся он. – Это я тебя уламываю. Почему-то.

– Ага, – в тон ответила я. – Непонятно почему.

Он наклонился ко мне – очень близко, слишком близко. Но так медленно, что я пропустила момент, когда могла этого избежать.

– У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – его шепот почти касался моих губ.

– Давай попробую… – прошептала я в ответ, ловя его дыхание, и тут же отклоняясь, чтобы на этот раз точно послать его нахер.

Без компромиссов.

Но…

– Напиши обо мне роман.

Он был слишком хорош в этой игре.

Пьянка

– Алис, а тебя не тяготит одиночество? – поинтересовался Мишель где-то между третьим и четвертым «лонг айлендом» у меня и шестым и седьмым бокалом пива у него. Самое время для философских бесед.

– Нет, вообще нет. Я привыкла.

То, что Мишель додумался такое спросить, можно списать только на то, что он чертовски пьян. Мы уже третий час бухаем, а бухаем мы обычно качественно.

– А меня тяготит… – дружочек мой по перестрелкам повесил голову, пьяно опираясь на свой кулак и одним пальцем гоняя туда-сюда кучку обломков зубочистки. Сначала он из них строил домик, а потом расшвырял по бревнышку и теперь выкладывал загадочные иероглифические конструкции.

Мы с Мишелем когда-то давно познакомились в интернет-игре, но вместо того, чтобы замутить роман, встречались, чтобы поныть друг другу о личной жизни.

Регулярно. В самые тяжелые времена – дважды в неделю.

– Я всегда была одинока, Миш. Помнишь в «Мстителях» сцену – Брюса Беннера спрашивают, в чем его секрет. Как он быстро вызывает у себя злость, чтобы превратиться в Халка? И он отвечает: «Мой секрет в том, что я зол всегда».

– Ну?

– Так вот, я с детства такая. Во дворе ровесников не было, в школе мне родители не разрешали ходить в походы с классом и задерживаться допоздна, а в летнем лагере вообще травили.

– Ты же замужем была?

– Замужем, Миш, быть одинокой еще хуже. Тебе хоть к друзьям отпрашиваться не надо.

У него рано умерла мама, и с шестнадцати он жил один. Наверное, поэтому научился дружить с любыми людьми – от депутатов ГосДумы до цыган на вокзале.

Он все еще надеялся найти «своих» среди кучи разнокалиберного народа.

Я – смирилась с тем, что вокруг одни чужаки, и вписаться мне не светит. Слишком уж «не такая». Даже когда притворяюсь, как все, здороваюсь с соседями, говорю «Соболезную!» на похоронах и «С наступающим!» кассиршам, все равно как-то не звучит.

И чем сильнее стараюсь вписаться, тем яростнее меня разносит, когда пружина устает сжиматься и выстреливает. Даже если я скромно сижу в уголке и молчу, рано или поздно оказываюсь в центре скандала.

Что-то такое встроенное – мама говорила, я даже в роддоме жила поперек. Когда детей привозили на кормление – спала, а когда пора было спать, требовала еды.

Это как… родиться русалкой. Вокруг меня сплошь нормальные нормальные, и я бы тоже, разумеется, хотела бегать по утрам и туфельки.

Но никак. Просто никак. Вот он – хвост. И даже если я буду очень стараться ходить как человек, человеком это меня не сделает.

Штош.

Остается только натереть полиролью чешуйки на хвосте и перестать прятать его под длинными юбками. Не просто смириться со своим отличием – а еще и гордиться им.

Мишель, кстати, тоже «не такой». Настолько, что его многие считают геем. Разве мужчины носят розовые рубашки, смотрят мелодрамы и ходят к психотерапевту?

Наверное, поэтому мы и сошлись.

Но прочно все равно не зацепились. Лишь иногда пересекаемся на дальней орбите и обмениваемся радиосигналами. Эй, мол, ты как? Сменил работу, нашел девушку, смотался в Париж? Супер, а я вот борщ сварила.

– Я думаю позвать Полинку жить вместе… – неожиданно признался он.

Так вот к чему этот заход про одиночество…

Обычно такими новостями мы обмениваемся в самом начале встречи, обновляем базы данных друг о друге и дальше уже безыскусно бухаем. Но, видимо, тема тяжелая, без смазки не заходила.

– О… – я откинулась на стул. – Что ж… поздравляю. А с чего вдруг?

С Полинкой они встречались уже года два и порывов углублять отношения до сих пор не демонстрировали.

– Ревнует… – тяжело вздохнул он.

– Тебя?! – я чуть со стула не упала от обалдения.

Хотя тут скорее были виноваты коктейли.

– Ну… – Мишель потер пальцами лоб, мрачно глядя в стол. – Ты знаешь, мы на работе всегда с Агаларовой прикалываемся, что, мол, пойдем вечером в кино в «випку» и там потрахаемся, ну или я изображаю, как хватаю ее за задницу. Полина как-то заехала за мной, услышала наши обычные раскидоны и пилила потом всю дорогу домой. А дома вообще обиделась и замолчала.