Похоже, вы попали

Что-ж, чувствую эскалацию конфликта. Все уже на пределе.

А значит, сейчас мой выход.

Пора брать этих обезьян под контроль.

— Двадцать на двадцать. Без убийств. Как договаривались, — главарь Драконов повторил правила, — Проигрываете — отдаёте полный доступ к территориям

— О-о-о-ой, а разве без убийств? И разве двадцать на двадцать? — наигранно заудивлялся главарь-психопат.

Из-за углов вышло ещё десять человек. Крысы, припрятанные Поехавшим.

— Мы ведь договаривались…, - процедил Дракон.

— По телефону? Пха-ха-ха-ха. Знаешь что там у аристократов? Пока не подпишешь — договора нет! Вот и у нас его, нет, деби-и-и-и-ил, — он оттянул веко и высунул язык, — Вы реально думали сражаться после того, как десятерых наших сожгли?

— Да уж. А ведь я говорил, что это не мы…, - вздохнул Дракон, — Поганая молодёжь, выращенная лицемерными ублюдками. Никакой чести. Когда можно решить словами, вы лезете с кулаками…, - помотал он головой и снова посмотрел на свою банду.

Посмотрел на того длинного, совсем ещё молодого парня в спортивном костюме, что своим взглядом, лицом и сжатыми кулаками показывал такое рвение, такую преданность мужчине, что все сомнение мгновенно пропадали.

Если и умирать — то за таких парней. Ведя их в бой.

Отбиваясь от подлых крыс без чести.

— У тебя мерзкие поступки. Мерзкий язык, — кольца на руке Дракона засияли, — И сейчас, ты за него поплатишься.

Парни и девушки позади него сделали шаг. Напряглись. Приготовились к бою.

Они были готовы пойти до конца. Пойти за боссом, давшим дом и надежду. За человеком, что помог им найти новый путь.

Они понимали, что возможно, многие сегодня погибнут. Как и их враги. Но…

Когда, если не сейчас. За кого, если не за человека, даровавшим новую жизнь?

Да…

Сейчас или никог…

— И снова люди, которым даровали право созидать, теряют свой потенциал, — из неоткуда раздался призрачный, хрипящий голос.

Дракон резко обернулся на голос. Кольца-артефакты вспыхнули ещё ярче, а его люди, удивлённые вмешательством, взвелись ещё сильнее. Вся ситуация походила на взведённый курок — одно движение, и произойдёт непоправимое. Лишь одна искра. Одна команда главарей.

Но они оба молчали.

И оба смотрели на тёмным переулок между домов, откуда выходил человек.

— Вы сами же показываете, чего стоит ваша сила. Ваше право, дарованное мной.

Его голос был ужасен. Словно исходящий от древнего, поломанного телевизора — смесь шипения, хрипа, и глубоко эха.

— И я устал смотреть, как дар мой развращают. Как имя моё порочат в ненависти. Как честь моя утопает в крови.

На дорогу, между двумя главарями, вышел высокий человек в рванном, белом балахоне. Его голову скрывал капюшон, а каждую из ладоней он спрятал в широких рукавах — левая рука в правом, правая в левом. Он походил на монаха. На священника.

Священника, религию которого никто не знал.

— Эй, чё за дерьмо? Это кто нахер такой? — Псих указал на монаха и указал кинжалом на главаря Драконов, — Это ты его позвал? И нас ещё крысами называешь?!

— Нет…, - Дракон напрягся, — Не я…, - он облизнул почему-то пересохшие губы, ещё раз обернулся на своих людей и спросил: — Кто ты? Что тебе нужно?

— Да! Откуда ты нахер?!

— Я? — судя по голосу, незнакомца это позабавило, — Всегда существовал. Всегда скрывался. Редко показывался. Но пришли времена, когда без учения не обойтись.

— Назовись! — нервничал Дракон, — Никто тебя не звал! От кого ты? Аристо? Имперцы? Назови своё имя!

— Ох, так ли важны имена, Павел Деев? — монах поднял голову и посмотрел на Дракона, чьё реальное имя знало пять человек, и те из банды.

— К-какого…, - пробормотал Павел, — Какого чёрта?!

У этого человека… этого… существа… не было лица.

Под капюшоном скрывалась отвратительная мешанина из белого света, серых полос и чёрных точек, сменяющихся с неимоверной, незримой скоростью.

Там, где была голова, была сплошная серая рябь. Как потерянный сигнал на телевизоре.

Повисла тишина.

И тогда уже все услышали этот белый, нервирующий шум, это шипение и писк, эту… мешанину.

— Лишь одно вы должны знать, — существо начало медленно поднимать руки, — Мои слова — истина, а приказы непоколебимы. Всё, что я скажу — отражение реальности. Божественная воля. И воля моя — нерушима, — он задрал руки, — Я — Догма. Истина, не требующая доказательств, — руками в белых перчатках он обвёл двух главарей, — И сегодня вы все умрёте.

— Ха… ха-ха! — нервно засмеялся Псих, — Ты ваще что-ли конченный?! Ты знаешь сколько нас?! Ты, слепошарый. Т-ты, сука, понимаешь, что с тобой будет?!

— Да. Ничего. Я — неприкасаем, — он снова спрятал руки в рукава, — И вы, люди, неспособны мне повредить.

Все замолчали. Никто не верил существу, но никто и не понимал, что вообще происходит.

Но этот голос… этот облик… эти… слова, наполненные уверенностью.

В мире магии если ты видишь необъяснимое — это можно объяснить. И то, что перед ними стоит сплошная хаотичная рябь, вполне может ей и являться. Может это вообще ожившая аномалия? Недавно ведь погибло сто тысяч человек? Так почему бы не случиться чему-то ещё?

Например, рождению бога?

— Да?! — выпалил кто-то из толпы, — А по-моему ты просто разодетый клоун! Как тебе такое, а?!

В Догму полетел водяной снаряд. Шар размером с арбуз. Не плотный. Если это не яд, навредить он никак не сможет — только намочит.

Только вот он даже не попал.

Стоило лишь заклинанию приблизиться к Догме, как оно резко свернуло в сторону и улетело в двух главарей, стоящих достаточно близко. Их облило водой, в то время как незнакомец даже не пошевелился. Даже не дёрнулся.

Он даже не посмотрел на угрозу. Шар просто его обогнул, будто отказываясь даже приближаться к жертве.

— Чё за… фу, чё за дерьмо? Чем воняет? — занервничал Псих.

Павел тоже почувствовал запах.