Страница 7 из 11
– Как изменились ваши взаимоотношения с родителями после смерти бабушки?
– Как ни странно, улучшились. Исчез какой-либо негатив в мой адрес и в адрес брата с сестрой. Словно по мановению волшебной палочки. Не знаю, почему так произошло. Другими людьми родители, конечно, не стали, но начали более трепетно к нам относиться. Особенно мама. Бабушка ведь по ее линии была. Думаю, со временем она тоже осознала потерю. Но было уже поздно. Наши отношения с родителями вскоре сошли на нет. Я уехал учиться, потом устроился на работу. Поначалу мы старались поддерживать общение, но с каждым годом неизбежно отдалялись друг от друга.
– До такой степени, что теперь даже не хотите рассказать родителям о болезни?
Разладин пожал плечами.
– Послушайте, Марк, – продолжила Елена, – не держите зла на родителей. Не вините их. Если остались в вашем сердце какие-то обиды, то сейчас самое время их отпустить и дать родителям второй шанс. В конце концов, все мы его заслуживаем. Расскажите им о диагнозе. Позвоните матери и сообщите ей о болезни. Попытайтесь простить, Марк. Используйте эту возможность исправить ошибки прошлого.
– Я подумаю над вашим предложением, – сухо ответил Разладин, вставая с кресла.
Он медленно надел пальто, повязал на шею шарф и уже у двери повернулся в пол-оборота к Лукьяненко.
– Спасибо вам, Елена Дмитриевна. – Марк вздохнул, расправив плечи.
– За что? – психолог приподнялась в кресле.
– Не знаю, – замялся Разладин и опустил взгляд в пол. – За понимание. За наши беседы. Такое чувство, что вы единственный человек, с которым я могу… Словно мы говорим на одном языке в чужой стране. Понимаете меня?
– Да, Марк. Понимаю, – улыбнулась Елена пациенту на прощание.
Следующие дни выдались самими промозглыми за всю осень. Дождь шел то утихая, то вновь нарастая. Землю с аллей и лужаек вымывало на улицы, отчего на тротуарах и дорогах становилось скользко от грязи. Небо заволокли низко висящие свинцовые тучи. Даже в полдень на улице было темно и мрачно, люди и здания не отбрасывали теней, деревья стояли совсем голыми, без единого листочка. Лишь ветер гнул их сухие ветви.
После приема у Лукьяненко Разладин поостыл и рассудил, что лучше всего будет продержаться на работе еще пару месяцев, получить годовую премию и уйти сразу после новогодних праздников. Но ощущение, что он в любой момент может сорваться и все бросить, осталось где-то глубоко в сердце. Проявлять терпение, держать себя в руках и ждать следующих выходных – таков был девиз Марка.
В свободное от работы время Разладин безвылазно сидел дома, ни с кем не общался, никому не звонил, не писал, ничего не читал, не смотрел. Даже ел без аппетита – прием пищи превратился для него в неприятную, никому не нужную обязанность, которую он, тем не менее, вынужден был выполнять. Завтракал Марк плохо, ужинал еще хуже, обед и вовсе пропускал. Ему не хотелось есть, спать, двигаться. Он завтракал, потому что привык завтракать; ходил на работу, потому что привык ходить на работу; ложился спать, потому что привык в одно и то же время засыпать и подниматься. Мысли в его голове не имели никакого отношения к тому, что творилось в реальной жизни. Можно сказать, Марк витал в облаках. Хотя это были скорее не облака, а те самые тяжелые октябрьские тучи, что висели над городом всю неделю.
В субботу Разладин вновь отправился на прием к Лукьяненко.
– Как прошло окончание вашей рабочей недели, Марк? – начала беседу Елена.
– Знаете, есть такое выражение: на автомате. Вот именно так и прошла моя рабочая неделя, – ответил он, а затем печально добавил: – Бездумно и бездарно.
– Ссоры с коллегами были?
– Нет. Хотя… Один раз с Яной поругались. Мы с этой девушкой в одном кабинете работаем.
– Из-за чего поругались?
– Из-за окна, – Марк неестественно усмехнулся. – Вечно на этой почве у нас с ней дрязги. Она мерзлячка, а я люблю свежий воздух. В закрытом помещении душно и даже как-то страшно.
– Почему страшно? – Лукьяненко подалась вперед.
– Не знаю… Просто так сказал. Не суть.
– Я так понимаю, с родителями вы не пообщались. – Елена решила перевести разговор на более важную тему.
– Нет, – Марк медленно помотал головой из стороны в сторону.
– Почему вы им не позвонили? – Ей показалось, что сейчас для этого вопроса настало самое подходящее время.
– Знаете что, Елена, – Марк осекся, на глазах его проступили слезы. На удивление Лукьяненко, пациент принял вид крайне взволнованный и даже решительный, – на самом деле, я хорошо понимаю, чего вы от меня добиваетесь. – Он пристально посмотрел ей прямо в глаза. – Очень хорошо понимаю. Вы хотите помочь мне прожить последние месяцы жизни как можно лучше, как можно счастливее. Вы хотите помочь мне понять себя, свои страхи, комплексы. Возможно, даже хотите помочь мне обрести новые мечты, цели в жизни. Вы не хотите, чтобы я был одинок, чтобы я мучился от неспособности самостоятельно ухаживать за собой. Вы видели, что происходит с людьми ближе к концу, вы с этим знакомы не понаслышке, вы знаете, насколько это тяжело, а потому всячески хотите мне помочь. Спасибо вам за это. Правда, спасибо. – Елена вдруг почувствовала, что ей тоже хочется расплакаться – настолько проникновенно и искренно говорил ее пациент. Она старалась держать себя в руках. – Но все это… вся эта терапия… Мне кажется, она ни к чему не приведет.
Когда я узнал свой диагноз, то всю ночь провел в раздумьях. И единственным вопросом в моей голове было: «Зачем?» Остается жить всего год. Как другие поступили бы на моем месте? Одни бы продолжали работать, другие – отправились бы в путешествие, третьи, как и вы мне советуете, обратились бы к семье за утешением и поддержкой. Но зачем все это? Зачем делать что-то, спрашивал я себя, если конец неизбежен и вот-вот наступит? И тогда я внезапно понял – а нет никакого диагноза. Точнее, он есть, есть и болезнь, но исход… Он не появился из ниоткуда. Он был всегда. И он всегда был неизбежен и близок. На самом деле мы все смертельно больны от рождения.
Когда я осознал это, то почувствовал, как с глаз спала пелена. Я жил в мире иллюзий. Я думал, что построил жизнь вокруг себя, словно город в пустыне. Но то был не город, а мираж. Диагноз открыл мне глаза. Нет никакого города, есть только пустыня. Все мечты и цели сгорают здесь, обращаются в пепел. В этой пустыне ничто не может существовать. Только песок и горячий, как огонь, воздух. И, что страшнее всего, мы одиноки в этой пустыне. Вышли из небытия, блуждаем по жизни, а после погружаемся во мрак. И ничто этого не изменит.
Я вдруг понял, что все мои стремления, цели, мечты – это такие глупости. Смешно и стыдно думать о них. Но они помогают нам забыться. О да! Люди на все готовы, лишь бы не думать о конце. Напейся, обкурись, закопайся в работе, нарожай детей, придумай себе как можно больше забот. Но на самом деле мы делаем все это ради одной единственной цели – чтобы забыть о смерти. Чтобы забыть о том, какие мы слабые и одинокие, и что сам мир – это лишь огонь и песок. Нет ни любви, ни ненависти, ни добра, ни зла. Нет ничего. Лишь голая пустыня, покрытая пеплом.
Елена вцепилась руками в подлокотники кресла. Отчаяние. Меланхолия. Депрессия. Она уже сталкивалась с подобным, но не так часто, чтобы относиться к этому равнодушно. Елена испугалась, что этот мальчик – а в ее глазах Разладин выглядел сейчас именно беззащитным ребенком, – окончательно потеряется во мраке, причем заведет себя туда сам. Психолог оторвала руки от подлокотников, судорожно схватилась за пишущую ручку и, крепко сжав ее пальцами, перешла в нападение, не дав Разладину опомниться.
– Марк, вам не стоит так обреченно смотреть на мир. Близость смерти искажает ваш взгляд на жизнь. Такое бывает. Сейчас вы видите вокруг только плохое, только негатив. Но в жизни много хорошего. Мир – это вовсе не пустыня. Не огонь и песок, как вы выразились. В жизни, даже самой простой и обыденной, есть много чудес – вполне реальных и осязаемых. Вы сердцем почувствуете, когда встретите их. Не отворачивайтесь от них, не закрывайтесь. Да, я хочу вам помочь – насколько это в моих силах. Но, по правде говоря, главная цель терапии – заставить пациента помочь самому себе. Иначе ничего не получится. Ваша жизнь в ваших руках, Марк. Вы вполне можете на нее влиять. Поймите это! Если вы сами себе не поможете – никто вам не поможет.