Страница 1 из 21

Еще одна станция

Маккуистон Кейси

Кейси Маккуистон

Еще одна станция

Квир-сообществам прошлого, настоящего и будущего

Ли и Эсси, любовь которых ни за что не влезет на страницу посвящений

ИЩУ МОЛОДОГО(-УЮ) ОДИНОКОГО(-УЮ) СОСЕДА(-КУ) В 3-КОМНАТНУЮ КВАРТИРУ НА 6-М ЭТАЖЕ.

$700/МЕСЯЦ. ОБЯЗАТЕЛЬНО КВИР И БЕЗ ТРАНСФОБИИ. ОБЯЗАТЕЛЬНО БЕЗ БОЯЗНИ ПОЖАРОВ И СОБАК. ЗНАК ЗОДИАКА НЕ ВЕСЫ, У НАС УЖЕ ТАКОЙ ЕСТЬ. ЗВОНИТЬ НИКО.

– Можно прикоснуться к тебе?

Это первое, что говорит парень с татуировками, когда Огаст усаживается на центральную подушку коричневого кожаного дивана – этому потертому, видавшему виды ветерану за последние четыре с половиной года довелось поучаствовать во множестве историй в колледже. Это был тот самый диван, на который ты валишься и зарываешься в учебники или на котором сидишь посреди вечеринки, потягивая диетическую колу и ни с кем не разговаривая. Типичный для ранних двадцатых годов диван с помойки.

Большая часть мебели – такой же мусор, как и диван: не сочетающаяся друг с другом, купленная с рук и принесенная с улицы. Но когда Тату-парень – Нико, в объявлении было написано, что его зовут Нико, – садится напротив, он оказывается в поразительно высококачественном кресле от «Имс».

Тут все так: смешение знакомого и совсем чуждого. Это небольшое и тесное пространство с неприятными оттенками зеленого и желтого на стенах. Почти с каждой горизонтальной поверхности свисают растения, раскинув свои тонкие ветви через полки, и от них веет легким запахом почвы. У окон такие же закрашенные наглухо рамы, что и в старых квартирах Нового Орлеана, но тут они наполовину покрыты листами с рисунками, и через них в комнату пробивается полуденный свет, приглушенный и мутный.

В углу стоит полутораметровая скульптура Джуди Гарленд, сделанная из велосипедных деталей и зефира. Джуди в ней узнать невозможно, если не читать табличку, на которой написано: «МЕНЯ ЗОВУТ ДЖУДИ ГАРЛЕНД».

Нико смотрит на нее, вытянув руку. Пар от чая размывает его черты. У него темные волосы, стрижка андеркат, уложенная гелем, выделяющаяся на фоне смуглой кожи, выраженная линия челюсти и свисающий с одного уха кристалл. Татуировки покрывают обе его руки и выглядывают из-под застегнутого воротника. Его голос немного хриплый, будто от простуды, а в уголке рта торчит зубочистка.

– Ладно, Дэнни Зуко[2], успокойся.

– Извини. – Огаст таращится, застыв от его вопроса. – Что?

– Не в том смысле, – говорит он. На тыльной стороне его руки вытатуирована доска Уиджи. На костяшках набито слово «полнолуние». Господи. – Просто хочу почувствовать твою энергетику. Иногда физический контакт помогает.

– Ты что, какой-то?..

– Экстрасенс, да, – невозмутимо говорит он. Зубочистка движется по белому ряду его зубов, когда он широко и обезоруживающе улыбается. – Это одно из названий. Ясновидящий, одаренный, брухо, как угодно.

Господи. Ну конечно. Комната в Бруклине за 700 долларов в месяц никак не могла быть без подвоха, и этот подвох – зефирная Джуди Гарленд и этот бюджетный Спрингстин, который наверняка сейчас скажет ей, что ее аура надета наизнанку и задом наперед, как колготки из магазина «Все по одной цене».

Но ей некуда идти, а в этом здании на первом этаже есть «Попайс». Огаст Лэндри не доверяет людям, но доверяет жареной курице.

Она дает Нико дотронуться до ее руки.

– Отлично, – монотонно говорит он, как будто только что высунул голову из окна, чтобы проверить погоду. Он стучит двумя пальцами по ее костяшкам и откидывается назад. – О. Ого, ясно. Это интересно.

Огаст моргает.

– Что?

Он вытаскивает изо рта зубочистку и кладет ее на чемодан между ними рядом с миской шариков-жвачек. У него напряженный взгляд.

– Ты любишь лилии? – говорит он. – Да, я куплю лилии к твоему заселению. В четверг тебе удобно? Майле нужно будет время, чтобы собрать свои вещи. У нее много костей.

– Я… в смысле, у нее в теле?

– Нет, лягушачьих костей. Они совсем крошечные. Сложно собирать. Без пинцета не получится. – Видимо, он заметил выражение лица Огаст. – Она скульптор. Это для ее работы. Ты займешь ее комнату. Не переживай, я обработаю все шалфеем.

– Эм, я не переживала по поводу… призраков лягушек. – Она должна переживать по поводу призраков лягушек? Может быть, эта Майла – ритуальная убийца лягушек.

– Нико, хватит говорить людям о лягушачьих призраках, – произносит голос в прихожей. Симпатичная темнокожая девушка с дружелюбным круглым лицом, километровыми ресницами и парой очков-гогглов, вдетых в черные кудри, выглядывает из-за дверного проема. Она улыбается, когда видит Огаст.

– Привет, я Майла.

– Огаст.

– Мы нашли свою девушку, – говорит Нико. – Ей нравятся лилии.

Огаст ненавидит, когда такие, как он, так делают. Удачные догадки. Ей и правда нравятся лилии. Она может воспроизвести в своей голове всю статью из «Википедии». Лилия белоснежная. Вырастает высотой от полуметра до двух. Внимательно изучена из окна двухкомнатной квартиры ее мамы.

Нико никак не мог об этом узнать – и он не знает. Она поступает так же, как с гадалками под пляжными зонтиками у нее дома на Джексон-сквер, – задерживает дыхание и просто проходит мимо.

– То есть все? – говорит она. – Я получила комнату? Ты… ты даже не задал мне никаких вопросов.

Он подпирает голову рукой.

– Во сколько ты родилась?

– Я… не знаю. – Вспомнив объявление, она добавляет: – Я Дева по гороскопу, если это поможет.

– О да, точно Дева.

Ей удается выглядеть спокойной.

– Ты… профессиональный экстрасенс? То есть люди тебе платят?

– Он занимается этим неполный рабочий день, – говорит Майла. Она вплывает в комнату с грациозностью, удивительной для человека с паяльной лампой в руке, и падает в кресло рядом с ним. Розовый комок, который она жует, объясняет наличие миски со жвачками. – А остальную часть дня работает отвратительным барменом.

– Я не настолько плох.

– Конечно, нет, – говорит она, оставляя поцелуй на его щеке. Она театрально шепчет Огаст: – Он думал, что палома – это вид опухоли.

Пока они спорят по поводу барменских навыков Нико, Огаст крадет из миски шарик и роняет его, чтобы проверить свою теорию насчет пола. Как и подозревалось, он прокатывается через всю кухню в прихожую.

Она откашливается.

– Так вы?..

– Вместе, да, – говорит Майла. – Четыре года. Было неплохо иметь собственные комнаты, но у нас обоих не особо круто с деньгами, поэтому я переезжаю к нему.

– А кто третий сосед?

– Уэс. У него комната в конце коридора, – говорит она. – Он, в основном, ведет ночной образ жизни.

– Это его, – говорит Нико, показывая на рисунки, покрывающие окна. – Он тату-мастер.

– Ясно, – говорит Огаст. – То есть всего 2800 долларов? С каждого по 700?

– Да.

– И в объявлении говорилось что-то о… пожарах?

Майла дружелюбно сжимает свою паяльную лампу.

– Контролируемых пожарах.

– И о собаках?

– У Уэса есть пес, – вставляет Нико. – Маленький пудель по кличке Нудлс.

– Пудель Нудлс?

– Но он спит по тому же графику, что и Уэс. Призрак в ночи.

– Мне стоит еще о чем-то знать?

Майла и Нико переглядываются.

– Раза три в день холодильник шумит так, как будто скелет пытается съесть мешок с мелочью, но мы уверены, это ничего страшного, – говорит Нико.

Сеть фастфуд-ресторанов.

Главный герой фильма «Бриолин», вышедшего в 1978 г.