Страница 3 из 5
Незадолго до сна мама сказала:
– Я макароны сварила, ты просила. Иди поешь.
И тут Свете стало совсем стыдно, что она нажаловалось на маму Алине. Горечь от потери ежедневника и чёрная зависть к Сопле – а это была именно она, разрушительная чёрная зависть, – уже отступили. Свете стало казаться, что происшествие в магазине случилось когда-то давно и, может быть, даже не с ней.
Открыв чат, она увидела, что Алина ещё не прочитала сообщение, и нажала на значок «ведро». «Вы удалили данное сообщение», – уведомил мессенджер.
Чтобы не оставлять чат с подругой в таком виде, Света написала:
«Я иду завтра в школу, а ты?» – хотя вопрос глупый, ведь завтра – первое сентября.
Шефство
В новом учебном году Светин класс перевели в соседний кабинет, посветлей и побольше, а в их старый кабинет заселили первоклассников.
Уже на третий день учёбы разразилась драма. Выглянув в коридор на крики, Света обнаружила толпу возмущённых малышей, плотным кольцом обступивших кого-то, кто при ближайшем рассмотрении оказался… Соплёй. Мальчиком из магазина «Школьный *ад», которому покупали любые канцелярские товары в любых количествах. Неспроста они повстречались накануне первого сентября в единственном торговом центре рядом с домом! И со школой. Похоже, этот монстр жил где-то поблизости.
Одноклассники собирались бить его всей толпой.
Вообще-то, Света и сама была не прочь помахать кулаками. Дядя Стас всегда говорил, что, когда тебя или другого обижают, – надо драться, а не сопли размазывать.
– Протри глаза, – строго отвечала ему мама. – У меня девочка, а не Джейсон Стетхем. Тех, кто дерётся, могут и в ответ побить.
– Это ты протри глаза, – отмахивался дядя. – Твоя девочка свалит Стетхема одним ударом. Да, Светка?
– Да-а-а! – ликовала Света.
Дядя верил в неё больше всех.
Так что, будь Света первоклассницей – она бы и сама с радостью вздула Соплю. Но Света училась в третьем, а бить маленьких – подло. Даже самых вредных.
– Нельзя всем на одного, – объявила первоклассникам Света. – Нечестно. За что вы его?
– Он ужасный! – крикнула девочка с двумя хвостиками. – Обзывает меня китаёзой!
Девочка действительно походила на китаянку. Света сначала не поняла, что в этом такого страшного и почему в глазах девочки стоят неподдельные слёзы.
– Говорит, я ем собак! – воскликнула девочка, и слёзы хлынули по щекам. – А я люблю собак! Очень!
– Есть? – дерзко уточнил Сопля, и девочка заревела пуще прежнего.
Из толпы первоклассников вылетел чей-то маленький кулачок и влетел Сопле в ухо.
– Он обзывает меня четырёхглазым! – крикнул очкарик.
– А меня хорьком! – добавила одна девочка. – А я… я Надя Хорькова!
– Меня Наташей… – печально пробубнил самый крупный мальчик. – А я Святополк.
Что ж, теперь Свете стало понятнее, но не легче. Проще простого сделать доброе дело, когда того просит душа. Например, защитить невиновного от расправы. Особенно когда ты большая, сильная Бегемотина, а твои противники – первоклашки.
Гораздо сложнее поступить правильно, когда совсем не хочется. Например, если «невиновный» виновен по полной программе, и бить его собираются за дело.
– Всё равно нельзя всем вместе, – твёрдо повторила Света. – Бейте по одному.
– Но мы все хотим! – крикнул кто-то.
Толпа первоклашек пришла в движение, они навалились на Соплю и прижали его к стене. Свете пришлось вклиниться и энергично поработать локтями, чтобы их всех растолкать.
– Я же сказала: нечестно! – крикнула Света. Она раскраснелась и даже рассердилась, что малявки, которые всего третий день в школе, не слушаются её. – Хотите бить – встаньте в очередь! И бейте по одному!
Идея зашла:
– Давайте посчитаемся!
Первоклассники мигом забыли о Свете, собрались в кружок и начали считаться, чтобы установить очередь возмездий. Прижатый к стене Сопля тёр ушибленное ухо и непримиримо ждал, выставив нижнюю челюсть. По крайней мере он не трусил и готов был до последнего биться за своё гадство со всем классом.
Оказалось, эту сцену видела Светина классная руководительница. Имя её – Анастасия Николаевна, но это неважно. За глаза все её называли Морковкой из-за бессменных ярко-рыжих волос и такого же цвета ногтей.
Морковка старалась творчески подходить к работе учительницы младших классов, но вечно либо недооценивала, либо переоценивала своих учеников.
Например, в этой истории Морковка решила, что Свете нравится воспитывать и опекать других детей.
Так у Морковки родилась идея – неудачная, как и почти все идеи Морковки.
– Света, я хотела тебя кое о чём попросить, – сказала она Свете, подозвав её на следующей перемене. – Не могла бы ты помочь нашему Диме Рябову? Взять над ним шефство, так сказать.
– Что взять? – не поняла Света.
– Шефство. От слова «шеф». Это когда присматриваешь за кем-то. Помогаешь ему стать лучше. Объясняешь, в чём он неправ.
Дима Рябов – Светин одноклассник – был, по мнению Светы, довольно глупым парнем. При этом он вырос самым здоровенным в классе. По габаритам почти таким же, как Света. Но всё-таки мельче, поэтому, наверное, Морковка попросила именно Свету взять над ним шефство.
– Это потому, что я Бегемотина? – уточила Света.
– Что? Что ты, нет! – воскликнула Морковка. – Кто такое говорит?!
Так-то Морковка отлично знала, кто такое говорит – все. Просто ничего не могла с этим поделать.
– Нет, это потому, что ты очень серьёзная девочка, – добавила она. – Ты можешь хорошо на него повлиять. Он не готовится к урокам, не делает домашнее задание. Пачкает всё едой. Но мне кажется, он не со зла. Ему просто нужен хороший пример.
Света подумала: «Да просто он дурак!» – а вслух сказала:
– Я не хочу.
– Пожалуйста, попробуй, – произнесла Морковка.
И Света согласилась.
Начала она шефство прямо на следующий день.
Первая проблема Рябова, с которой Свете пришлось разбираться, – его неспособность подготовиться к уроку. А именно: убрать учебник и тетрадь по тому предмету, который закончился, и достать другие. Ругали его за это чуть ли не каждый урок, ну каждый день уж точно. Бесполезно!
Разговаривать с Рябовым и что-то объяснять Свете не хотелось. Морковка ему сто раз уже объясняла – всё без толку. Поэтому, когда Рябов в очередной раз ушёл на перемену не подготовившись, а класс опустел, Света залезла в его рюкзак, порылась там, сама убрала и достала что нужно.
На переменах Рябов больше всего любил один носиться по коридору из конца в конец, но не бегом, а огромными, нелепыми скачками на прямых, как ходули, ногах. Что при этом творилось у него в голове? Этого не знал даже сам Рябов. Вдоволь набегавшись, он возвращался в класс – лохматый, с рубашкой, только наполовину заправленной в штаны, и развязанными шнурками. Сидел он на предпоследней парте, а Света – наискосок от него на последней.
Поэтому ей хорошо было видно со своего места, как Рябов замер, уставившись на чудо в виде аккуратно уложенного учебника и тетради. Его порозовевшие от беготни щёки побледнели, в глазах появился испуг. Рябов беспомощно осмотрелся, а потом осторожно сел за парту, словно ждал какого-то подвоха.
Тут, прислушавшись к своим чувствам, Света с удивлением поняла, что шефство – это довольно весело. Особенно если заниматься им втайне от подшефного! Идея так увлекла Свету, что ни о Рябове, ни о Морковке, ни о том, хорошо это вообще или плохо, она даже не подумала.
В следующий раз шефство случилось перед уроком математики. Рябов никогда не делал домашку по математике. У Светы же по ней – твёрдая пятёрка. Когда все вышли на перемену, Света вынула тетрадь Рябова и быстро вписала решения заданных на дом примеров – ручкой Рябова. Поскольку она торопилась, почерк получился ужасный и кривой, почти как у самого Рябова. Затем Света снова аккуратно разложила на парте всё, что нужно.