Страница 14 из 17
Затем зашли в подъезд многоэтажки (кажется, это был единственный дом с тринадцатью этажами в этом городе) и поднялись на лифте на десятый этаж. В этом тесном помещении моя фобия опять проявилась во всей своей красе. Я забился в угол и пытался дышать. Вдох-выдох, вдох-выдох. Это же так легко, просто дышать! Так какого чёрта я снова разучился? Оскар не заметил моего состояния. Он что-то напевал под нос, явно был возбужден. Когда двери лифта открылись, я не торопился выйти. Мне захотелось убежать. Принц в недоумении смотрел на меня.
– Ну, ты чего?
Моя рука потянулась к кнопкам. Не успел я нажать цифру «1», как Оскар схватил меня за рукав и вытащил из кабинки лифта. Побег не удался.
– Я тебе уже сто раз говорил: перебори свой страх! Я же тебя не сожру, ну в самом деле!
Открывая дверь, юноша не прекращал ругаться. Все бубнил и бубнил. Затем опять силой затащил меня внутрь квартиры. Он включил свет в коридоре, и я огляделся. Кажется, жил он тут один. По крайней мере, в гардеробной было пусто. Оскар повесил свою куртку на вешалку и, не снимая обувь, прошел на кухню с пакетами. Опять во мне проснулось возмущение. Как он может в квартире шляться в уличной обуви?
– Чего там застыл? Проходи, давай.
Я не смог последовать его примеру. Снял обувь и нерешительно повесил свое пальто на вешалку. Затем маленькими шажками направился в кухню. Оскар уже делал закуски, а на столе гордо стояла бутылка выпивки. Юноша бросил на меня взгляд.
– Не жарко тебе? Будь добр, убери свои шикарные волосы с лица. Там, в комнате где-то лежали резинки моей девушки. Можешь взять одну из них.
И выставить своё личико напоказ? Я и так на грани нервного срыва! Тем не менее, послушно направился в комнату. Она у него была одна. Ну, точно живёт один! Сама квартира была приятной на вид. Современная такая, опрятная. Мебель высшего качества, на потолке развешаны хрустальные люстры; но особо тут выделялось зеркало в полный рост. Явно для того, чтобы принц мог полюбоваться собой в полной мере. Я усмехнулся. У зеркала стояла тумбочка. Подумал, что наверняка, резинки были там. И не прогадал! Рядом с резинками обнаружилась рамка с фотографией. В ней было фото симпатичной девчонки. Не настолько она была прекрасна, чтобы при виде её мне хотелось упасть в обморок от страха. Её русые волосы были распущены, улыбалась она ярко. Это и делало её прекрасной. Нетрудно было догадаться, что она являлась девушкой Оскара. Я вздохнул. Мне не светило завести себе девушку. Я подумывал обрести пса и состариться вместе с ним. Если только он сам не против.
– Нашёл? – Оскар засунул свою голову в комнату.
Я взял резинку и собрал волосы в хвост. Юноша кивнул.
– Другое дело. Пойдём, посидим на кухне.
И вот мы сидели за столом. Выпили первую рюмку, закусили. Оскар о чём-то мне рассказывал, а я наливал себе и пил. Я хотел, чтобы фобия скорее отошла на второй план. Наблюдал, как принц эмоционально размахивал руками, хохотал как безумный, но сам всё не включался в процесс. Я становился лишь угрюмее и угрюмее. От каждой выпитой рюмки настроение моё ухудшалось. Я уже мог смотреть в лицо Оскара. От моего взгляда парень прекращал ржать и ёрзал на месте.
– Тебе не весело? – спросил он.
Прежде чем дать ответ, я выпил ещё рюмку. Затем, вконец став самым угрюмым человеком в мире, еле выдал:
– Как мне может быть весело?
– Просто обычно от выпивки люди расслабляются…
– Ты себя слышишь?
– В смысле?
– Ну, кроме себя ты больше никого и не слышишь.
Я выпил ещё. Когда наливал следующую, Оскар отнял у меня уже почти опустевшую бутылку.
– Так, тебе уже хватит.
Было заметно, что ему стало за меня тревожно. Я захихикал. Это было не веселое хихиканье. Скорее, жуткое. Зловещее.
– Мало того, что ты за меня решил, будто мне приятна твоя компания, так еще и решаешь, что мне хватит пить? А не охуел ли ты там часом? Да кто ты такой, чтобы влезать в мою жизнь и делать ее в разы хуже, чем она есть?
– Да что я сделал-то? Всего лишь хотел помочь!
– От твоей помощи мне только хуже. Поэтому, почему бы тебе… – внезапно я всхлипнул. – Как меня всё достало! Куда бы я ни пошел, не было такого, чтобы меня просто оставили в покое! Везде найдётся такой умник, чтобы испортить мою жизнь…
Началось. Слёзы потекли из моих глаз, а я руками пытался их остановить. Оскар при виде моего позора запаниковал.
– Эй, дружище, что с тобой? Возьми, – он протянул мне салфетку.
Я взял ее. Слёзы, может, и мог остановить, но словесный поток – отнюдь.
– Почему нельзя игнорировать моё существование? – Я высморкался в салфетку. – Просто не замечать меня. Это так сложно? Конечно, сейчас не так тяжко, как в школе, но всё же…Я же специально приехал в этот маленький городок, так какого хуя…
– Тсс! – Оскар приложил ладонь к моему рту. – Прошу тебя, давай без мата! Что там у тебя в школе произошло?
Захлёбываясь слезами, я что-то там рассказывал о своей жалкой жизни. В процессе я пил, а когда взял следующую бутылку, парень отнял её и заставлял говорить и говорить. И я всё говорил и говорил. Наверное, никогда в жизни столько не чесал языком. Даже в горле пересохло. По завершению я замолк. Я глотал слёзы вместо воды. Оскар несколько раз тяжело вздохнул.
– Жесть, – выдал он.
– Я и без тебя знаю!
– То есть, поэтому у тебя эта фобия?
– Нет, это, блять, само появилось! Я же ебанутый на голову извращенец!
Лицо принца поморщилось.
– Я же просил без мата…
– Тяжело без мата! – Я взял ещё салфетку. – Мне надо покурить.
Я встал и понял, что падаю. Потолок и пол поменялись местами, меня замутило. Я упал на пол. Оскар вскочил со своего места.
– Господи, вот же пьянь! Ты как?
– Меня тошнит…
– Так, только давай не на пол! Прошу тебя, Авель, потерпи до сортира!
Я зажал рот рукой. Сам я не дойду до унитаза, это однозначно. Пополз по полу. Оскар нагнулся надо мной и взял меня под руку. Когда я поднялся, мы поползли в уборную. Хорошо, что волосы были собраны, и не пришлось их держать, пока я выпускал содержимое своего желудка. Оскар стоял рядом и смотрел на эту отвратительную сцену. Но мне было так хреново, что не было дела до его мнения. Когда я закончил и спустил воду, парень помог мне дойти до ванной. Я помыл лицо и прополоскал рот. И всё это под внимательным наблюдением Оскара. Будь я трезв, покончил бы собой.
– Полегчало?