66 рассказов

Внезапно мальчик осознал, что уже давно не слышит шум улицы и детские голоса, и ему стало страшно. Солнце, прежде ярко светившее с летнего ясного неба, скрылось в набежавших откуда ни возьмись тяжёлых серых тучах. Сразу стало как-то холодно и неуютно. Вова озяб в своей тонкой кофточке, да ещё густой туман стал наползать на маленькую поляну, со всех сторон окружённую стеной кустов и деревьев. Мальчик решил идти обратно в аптеку, ведь мама уже наверняка его ищет.

Продравшись сквозь кусты, мальчик с удивлением увидел, что детская площадка на той стороне куда-то исчезла. Детей с мячом тоже нигде не было видно. Вова стоял на откуда-то взявшемся здесь пешеходном тротуаре. Посмотрев в сторону аптеки, мальчик с облегчением убедился, что уж она-то никуда не делась, и поспешил туда. Однако зайдя внутрь, Вова не нашёл там своей мамы, видимо, она уже купила лекарства и одна ушла обратно домой, к больной бабушке.

Мальчик быстро побежал по хорошо знакомой дороге – жили они совсем рядом с аптекой. На крыльце у двери в подъезд пришлось немного подождать, ведь до панели с кнопками домофона Вова ещё не мог дотянуться. Когда какой-то мужчина вышел из подъезда, ребёнок сразу шмыгнул в дверь, пока она не захлопнулась.

Дом у них был старый, пятиэтажный, без лифта, поэтому подниматься наверх приходилось пешком. Оказавшись у своей двери на пятом этаже, мальчик сразу стал барабанить по ней маленькими кулачками, а потом и пнул пару раз для надёжности. Ему долго не открывали, наконец с той стороны послышались шаркающие старческие шаги. Вова от нетерпения даже подпрыгнул на месте.

Раздался щелчок замка и в проёме показалась седая голова. Мальчик радостно вскрикнул: «Бабуля!» – и ринулся в прихожую. Там он, наклонившись, чтобы развязать шнурки на кроссовках, быстро затараторил:

– Бабушка, а ты уже выздоровела? Мама принесла тебе лекарства? А мороженое купила?

Бабушка почему-то молчала, и Вова, разувшись, удивлённо поднял на неё глаза. Старушка ошеломлённо смотрела на него, потом, оседая на пол, с трудом выдохнула:

– Сынок…

Друг

Лариса готовила ужин, когда супруг, шумно ввалившись домой, с порога радостно завопил:

– Васька завтра приезжает, представляешь?

Женщина крикнула из кухни, не переставая помешивать половником наваристый, почти уже готовый, борщ:

– Какой такой Вася? Миша, давай мой руки и за стол, допоздна опять ведь работал.

Через минуту муж вошёл в кухню с возбуждённо горящими глазами, смачно поцеловал сервирующую стол Ларису, сел на табурет.

– Какой-какой, друган мой с детства, Васька Громов, – щедро сдобрив сметаной борщ, пояснил мужчина. – Отпуск наконец ему дали, на юг решил махнуть, намёрзся, видать, на своих северах. Ну и по пути к нам заскочит. Да ты забыла его, что ли?

Лариса, поставив на стол тарелку с нарезанным хлебом, неопределённо хмыкнула. Прихлёбывая горячий борщ, муж продолжал тараторить:

– Дак конечно, немудрено и забыть за столько лет. Он же уехал из города ещё до Ванькиного рождения. А сыну у нас шестой год пошёл. Похвастаемся наследником, да, Лариска?

– Ага, надо показать, – задумчиво поддакнула жена и с деланным равнодушием спросила: – Он там, поди, семью завёл, детишек?

– Нее, говорит, девок меняет, как перчатки, они же падкие на большие деньги. Заработки у Васьки не чета здешним, конечно. А жениться так он и не женился.

Михаил откинулся от стола, шлёпнул по объёмистому животу:

– Ох, накормила… Не узнает меня друган-то, я килограмм тридцать за эти годы набрал. Лар, пока не забыл, я же мяса купил, давай замаринуй, Васька завтра к обеду заявится. Выпьем, в баньку его свожу. Пару дней у нас побудет, сказал, а потом уж на море рванёт, билет у него куплен.

Лариса молча кивнула. В кухню забежал худенький светловолосый Ваня, обнял отца. Тот, тяжело поднявшись из-за стола, пошёл в гостиную к телевизору вместе с сыном. Жена осталась мыть посуду, думая о чём-то своём.

Следующий день был суматошным: Мишкин друг привёз гостинцы: мешок кедровых орехов, банку мёда, огромную копчёную рыбину, своим аппетитным запахом наполнившую не только кухню, но и, казалось, весь дом. Ларисе вручил пушистую белоснежную шаль, Ваньке подарил большого робота на пульте управления. Дом то и дело оглашался восторженными вскриками мальчика:

– Папа, гляди, он так быстро ходит! А огоньки какие у него! Ой, мама, он ещё и говорит!

Родителям же было не до игр – они хлопотали: бегали в баню подбросить в печь дров, накрывали стол в маленькой беседке во дворе, Миша занимался шашлыками. Вскоре от мангала потянулся аромат жарящегося мяса. Вася добродушно глядел на эту хозяйскую суету, сидя в маленькой беседке и попивая из серебряной рюмки коньяк из закромов друга.

От дома подошла Лариса с тарелкой закуски. Она искоса взглянула на гостя, подмечая, как годы отсутствия отразились в его облике. Седые волосы, если и появились, то были незаметны в светлых, по-прежнему густых волосах, почти незаметные морщинки у глаз и губ, чуть погрузневшая фигура.

– Лариса, посиди со мной, выпьем за встречу, – мужчина протянул рюмку с коньяком хозяйке. Та, помешкав, кивнула, чуть пригубила крепкий напиток, поморщилась. Василий, кинув быстрый взгляд в сторону друга, неподалёку нанизывающего новую партию мяса на шампуры, тихо сказал:

– А ты почти не изменилась.

Лариса хотела что-то сказать, но тут в беседку зашёл муж с тарелкой шашлыков, и женщина быстро ушла в дом. Мужчины разговаривали и медленно, смакуя, пили коньяк, рассказывая друг другу о событиях последних лет. Гость хвалил большой дом, который Миша построил для семьи. Тот, в свою очередь, жадно расспрашивал о жизни друга на Севере.

Лариса ненадолго присоединялась к ним, принося тарелки с закусками, звонко хохотала над шутками гостя. Сбегав в очередной раз в баню, она скомандовала:

– Мужики, хватит пить, идите мыться!

Те, перешучиваясь и шатаясь, уже порядочно под хмельком, зашли в низкий бревенчатый домик.

– Банька да мёд, вся хворь пройдёт, да, Вася?

Хозяин, быстро раздевшись и обернув вокруг бёдер полотенце, первым вошёл в жарко натопленную парную. Гость, зайдя следом, тут же присел на корточки:

– Тяжеловато мне, Миха, в такой жаре. В последнее время сердце пошаливает, да и выпивши мы.

Друг махнул на него рукой, взбираясь на верхнюю скамью:

– Ерунда! От русской бани ещё никто не помирал. Я тя веником попарю, вмиг поздоровеешь!

Покачав головой, гость сел на нижнюю скамью в ногах Миши. Тот было начал рассказывать, как ставил баньку, да вдруг осёкся, каким-то странным голосом спросив:

– Друг, что это у тебя сзади на шее?

Тот непонимающе покрутил головой, трогая себя возле самой линии коротко остриженных волос: там темнело пятно, формой напоминающее пятиконечную звезду. Он протянул:

– А, ты про родимое пятно, что ли? Так оно у меня всегда было, просто по молодости я с длинными волосами красовался, роком увлекался, помнишь? Вот его и не видно было. А так оно у нас в роду всем по наследству передаётся. А что?

– Не, ничего. Давай попарю тебя, ложись.

Хозяин начал сначала легонько, а потом всё сильнее нахлёстывать двумя вениками друга. Он по очереди опускал их в наполненный кипятком таз, и гость только покрякивал на скамье. Миша пару раз подкинул дров в печку, плеснул воду на каменку.

Воздух в бане стал жаркий, плотный, дышать стало невмоготу. Василий привстал, отталкивая горячие веники:

– Стой, Миха, тяжко мне, грудь давит! Я ж говорил, нельзя мне… Дай на улицу выйти продохнуть!

Но друг вдруг молча первый вышел из парной. Вася, держась за сердце, торкнулся в дверь, но она неожиданно не поддалась. Мужчина отчаянно закричал:

– Миха, открой, плохо мне! Открой!

В доме Лариса играла вместе с сыном его новым роботом. Муж вошёл красный, распаренный, глаза его как-то дико были выпучены. Жена сказала:

– С лёгким паром! А Вася что, в бане остался?