Страница 3 из 18
***
— Код именно такой назвали, говоришь?
— Да, и палитру — лазурь, а сейчас у нас бирюза, если я правильно помню.
— Все ты правильно помнишь. Лазурь — следующий… Очень странно.
— Может, течём**?
— Текли бы, код был бы правильный. Нет, тут дело в другом.
— И еще, они маги.
— Все четверо?
— Один очень сильный, трое слабые, практически никакие, но сам факт…
— Да, сам факт… Хорошо, делай им документы и по дипкоридору в Москву. Тут разбираться будем.
— Есть, понял.
Разговор по линии ЗАС*** был завершен, задача понятна, теперь это были не его проблемы. Выйдя из каморки спецсвязи, тот, кого назвали дедом, отправился в дипотдел — раздавать распоряжения по эвакуации таких странных, но похоже, что — своих. А своих надо вытаскивать всегда.
***
А Вернон с Петуньей наслаждались покоем и безопасностью среди своих. Теперь можно было расслабиться. Дети наслаждались детской комнатой, радостно играли, и их не заботил факт покидания привычного дома. Родители всегда знают лучше, как правильно. Вечером их покормили в столовой посольства и пожелали добрых снов. Привычно уложив детей на одну кровать, Петунья пела им русскую колыбельную:
…Читаю сказку я тебе,
О доброте и о волшбе,
Освещена Луной гора,
Тебе давно уж спать пора.
Скорее засыпай, малыш,
Спит и лисичка, спит и мышь,
Ты слышишь, спит вся детвора,
Тебе давно уж спать пора.
А завтра солнышко придет,
Играть и прыгать позовет,
Закончена сейчас игра,
Тебе давно уж спать пора…
Наступила ночь, и дети счастливо уснули. И снились им далекие огни, волшебные существа и добрые феи, похожие на маму. Гарри уже совсем забыл о том, как проходила его жизнь до аварии, ведь исполнилась его мечта — он обрел семью. А Вернон с Петуньей, скинувшие за полгода животы и приобретшие спортивную форму, с улыбкой смотрели на спящих ангелочков.
***
Наступившее утро принесло новые заботы и радостные известия. Сразу же после завтрака Петунию и Вернона вызвали в основное здание консульства, где вручили дипломатические документы, в том числе и на детей. За ними прислали специальный рейс, и это значило очень многое. Как минимум — интерес государства, как максимум… Ох, и подумать страшно.
До аэропорта их довезли на машине посольства, и полисмены на перекрестках только козыряли вслед машине с красными флажками на капоте. Как имеющие диппаспорта, досмотру они не подлежали и потому быстро взошли на борт самолета, который немедленно стал готовиться к вылету.
Наконец самолет застыл стрелой на взлетной полосе и начал разгонять двигатели. Петунья успокоила детей, немного испугавшихся шума, и вот уже их вдавило в кресла. Самолет оторвался от полосы, заполошное мелькание деревьев прекратилось, и открылась красивая панорама столичного города.
Самолет летел на восток, предвкушение возвращения на Родину все более захватывало Петунию и Вернона. Витю и Лиду. Скоро, совсем скоро они будут дома, среди своих. Возможно, это были розовые очки, но так было принято среди людей, учивших их — свои не сдадут. Как бы трудно не было на выходе, всегда где-то далеко есть люди, которые ждут. Это было так же естественно, как и дышать. Потому молодые люди и предвкушали. Пересечение границ стран-союзниц СССР и самого СССР можно было легко почувствовать по меняющимся флагам эскорта. Практически всю дорогу лайнер эскортировался истребителями. И вот, наконец, вдали показался огромный город, а самолет пошел на посадку.
Истребители отвалили в сторону, командир корабля попросил пристегнуться и не курить, и вот уже доворот… Все ниже, ниже, ниже… И колеса шасси застучали по бетонке военного подмосковного аэродрома. Понятно, что их не в Шереметьево сажать будут, секретность же, особенно учитывая, какой код назвала Петуния.
Наконец, самолет остановился, стюардесса, всю дорогу наблюдавшая за ними, открыла люк, за которым был виден поданный трап, и молодые люди вдохнули такой родной воздух военного городка. Этот воздух не спутаешь ни с чем — запахи совсем не такие, как в гражданском городе, люди другие, и само ощущение причастности к чему-то суровому, но великому…
Детей аккуратно приняли военные и усадили в поданную машину с наглухо затонированными стеклами. Со словами «Господи, наконец-то дома» Петуния уселась в машину, за ней сел и Вернон. Пристроилась милицейская машина, и под задорный визг-вой сирены они понеслись в город. Встречных машин было немного, и этот город завораживал. Радостные люди. Веселые улыбки. Никаких реклам. И звезды Кремля. Родина встречала своих потерянных детей.
Влетев в гостеприимно распахнутые ворота привычного по предыдущей жизни проезда, машина остановилась во внутреннем дворе святая-святых КГБ СССР. Гостям было предложено отдохнуть с дороги, а потом их ждали для беседы.
***
— Ну, как они тебе?
— Есть в них что-то такое, наше.
— Вот и мне так показалось.
— Значит, мягкий вариант?
— Да, мягкий. Няня проинструктирована?
— Черномор сам инструктировал.
— Ну, начнем тогда…
***
Отдав детей няне и наказав не шалить, молодые супруги поднялись по лестницам вслед за сопровождающим и оказались в теплом, уютном кабинете.
— Ну, здравствуйте, потеряшки, — раздался голос откуда-то сзади, и к столу подошел пожилой офицер, чем-то похожий на их куратора.
— Виктор Евгеньевич? — несколько удивленно воскликнул Вернон.
— Ну, положим, Виктору Евгеньичу десятый годок только пошел, но, в общем, все с вами ясно. Из какого вы, говорите, года?
Поняв, что юлить не получится, Петуния сказала:
— Из две тысячи девятого, а как вы догадались?
— Эх, молодежь, историю родной конторы учили плохо, — пожурил их офицер. — Палитру-то какого года назвали, а?
— Не помню точно… — Петунья покраснела и опустила глаза.
— Будущего, ребятки, будущего. Вы его ну никак знать не могли, — улыбнулся офицер. — Так что рассказывайте. Обо всем рассказывайте.
И они начали рассказывать. И о себе, и о стране, и о предателях. И о Гарри Поттере, волшебниках, волшебной школе. Долго говорили по очереди, пока не утомились.
— Ну что ж… Пойдемте-ка перекусим, — предложил офицер и, наконец, представился: — Александр Анатольевич, дед вашего?..
— Куратора, — автоматически продолжил Вернон.
— Вот и хорошо, пойдем, покушаем, а потом думу думать будем.
Комментарий к Часть вторая. Домой, домой, пора домой
* Без поддержки в незнакомом мире выжить нельзя, а ведь тут еще и противостояние. Потому логично просить о помощи.
** Имеется в виду наличие предателя.
*** Засекречивающая аппаратура связи.
========== Часть третья. Учиться, учиться и учиться ==========
— Генеральному докладывать будем?
— Учитывая новости… Не стоит.
— Да, новости… Мир точно не наш?
— Точно. Расхождения с пятьдесят третьего года начинаются, но учесть стоит.
— Это точно…
***
После длинной череды разговоров, больше похожих на допросы, молодую семью вновь посадили в самолет и увезли куда-то за Урал. Дисциплина, привитая молодым людям, не позволила спрашивать «зачем?», хотя они и беспокоились за детей. Но беспокойство было напрасным.
Поселили их в деревянной избушке, на самом краю таежного леса. Первозданная природа, свежий воздух, свежие продукты… Что еще надо для счастья? Они гуляли, отдыхали и ждали. Наконец их ожиданию пришел конец. Однажды вечером в дверь постучали, и открывший дверь Вернон увидел древнего старца, с бородой почти до земли.
— Гой еси, добрый молодец. Позволишь ли войти?
— Заходите, пожалуйста, — Вернон был несколько шокирован таким приветствием, но пригласил старца в избу. Старец вошел и звучно поздоровался с домом и домочадцами. Присев на лавку, взглянул остро на хозяев.
— Зовут меня Борисом, пришел по просьбе наших общих друзей, наставить на путь истинный, — несмотря на некоторую архаичность и непривычность построения фраз, старец говорил на вполне правильном русском языке. Голос его был басист и плотен, разливался в тишине, нарушаемой лишь тихой игрой детей, словно мёд в бадье. Хозяева ошарашено молчали.