Страница 5 из 18
— Это именно то, о чем я говорил, Молли. Вы совершенно запугали девочку, так нельзя! — услышала я перед тем, как сознание окончательно померкло.
Как-то слишком часто я в обморок падаю…
========== Уроки мужества ==========
Я открыла глаза в Больничном крыле. На стуле рядом с кроватью, где я оказалась, сидела Луна, она выглядела обеспокоенной. Этот факт настолько поразил меня, что я сразу потянулась, чтобы поцеловать ей руки, но Луна, будто поняв, что я хочу сделать, уложила меня обратно и погладила.
— Лежи уж, — произнесла она и улыбнулась. — Перебаламутила всех, разве можно так пугаться?
— Я не знаю, — как-то жалобно у меня получилось. — Там были папа и мама. Они сердились, а еще Светоч…
— Я тебе запрещаю так пугаться, — строго сказала Луна, и мне опять стало страшно, ведь я это не контролирую, кажется.
— Очнулась? — ко мне подошла женщина и протянула какое-то зелье.
Я посмотрела на зелье, чувствуя, как в душе опять поднимается волна паники. Но тут Луна тяжело вздохнула и взяла зелье из рук женщины.
— Я сама дам ей, мадам Помфри, — сказала девочка, уверенным жестом заставляя меня открыть рот и вливая зелье.
— Хорошо, мисс Лавгуд, — кивнула школьная медиведьма, теперь я ее вспомнила.
На душе стало спокойно, паника отошла. Из рук Луны я, наверное, и яд бы приняла без колебаний, ведь это же Видящая, она лучше знает, что для меня будет правильным. А она улыбалась мне и гладила по голове, пока я не уснула. В этот раз мне ничего не снилось, а проснулась я отдохнувшей. Луны уже не было, зато была Гермиона, которая читала книжку.
— Ага, — сказала она. — Проснулась! Ну тогда сейчас покушаешь, потом выпьешь зелья, и мы позовем мадам Помфри, да?
— Да, Гермиона, — сразу же согласилась я, чтобы не сердить ее. — А можно спросить?
— Никто не будет тебя наказывать, профессор Дамблдор сказал, что ты просто переутомилась.
С огромным облегчением под присмотром Гермионы я съела все, что было на подносе, исключая тарелки, хотя, наверное, если бы она сказала, я бы и их… После этого она мне протянула зелья, игнорируя мой жалобный взгляд. Тяжело вздохнув, я приняла все, а Гермиона меня погладила по голове и куда-то ушла. Оставаться одной было страшно, но я с собой справилась.
А потом пришла мадам Помфри и долго говорила, что нельзя так пугаться. В школе меня никто не тронет, никаких страшных наказаний тут не практикуют. А если я буду так сильно пугаться, то это плохо кончится для меня. На этих словах я сжалась, и мадам Помфри посмотрела на Гермиону, которая сразу же меня обняла и принялась успокаивать. Договорив, мадам Помфри выписала меня из Больничного крыла, сказав, что мне пора на обед.
Когда мы шли на обед, навстречу попались слизеринцы и меня затошнило, а когда Малфой толкнул меня, я почувствовала, что меня сейчас вырвет, о чем сразу же сказала Гермионе.
— Минус десять баллов с Гриффиндора, — раздался голос совсем рядом, отчего я взвизгнула и отступила к стене.
На меня смотрело страшное существо, чудовище из самых страшных кошмаров. По легенде именно оно окаменяло школьников, поэтому ему нельзя было смотреть в глаза. Я крепко зажмурилась и зашептала молитву Дамблдору.
Из воспоминаний Северуса Снейпа:
Такого шока я не испытывал никогда. Меня, конечно, боялись, иногда до обморока, но никогда не смотрели, как на самый большой ужас в жизни. Девочка была настолько бледной, что сливалась со стеной, а главное, она молилась Дамблдору. У меня просто пропал дар речи, и я поспешил уйти, забрав слизеринцев от этой странной гриффиндорки.
***
После обеда Луна сказала, что нужно делать уроки, и мы пошли в библиотеку, где нас уже ждала Гермиона. Я присела за стол, ожидая разрешения начать. Гермиона тяжело вздохнула и спросила, почему я не начинаю, а я сказала, что жду разрешения, тогда она еще раз вздохнула и посмотрела на Луну, разрешив мне начинать делать уроки. Следующие три часа я писала эссе, ни на что не отвлекаясь.
Когда я закончила, Гермиона взяла мои эссе на проверку. Мне снова стало тревожно, но я держала себя в руках. Наконец она улыбнулась и похвалила меня.
— А теперь пошли, будем разговаривать. Только, Джинни, пожалуйста, не надо кланяться Гарри и на колени падать тоже, договорились?
— Хорошо, Гермиона, а он не рассердится?
— На что? — не поняла девочка.
— На непочтительность, — объяснила я.
— Ох, чудо наше, не рассердится он, — тяжело вздохнула Гермиона.
В заброшенном классе в этот раз было больше народа и все — легендарные. Великий Поттер, потом еще Генерал Лонгботтом, Железная Гермиона и Луна… Почему-то не было Рона, может быть, у него дела, у него же не может быть мало дел, правда же? Великий Поттер посмотрел на Гермиону, и она представила всех.
— Джинни, вот это Невилл, Гарри, называй их именно так. Бояться не надо, они не накажут тебя, не рассердятся и не обидятся. Ребята, тут все очень непросто, потому я прошу отнестись к этому серьезно, хорошо? Не Квирелл, конечно, но тоже ничего хорошего.
— Хорошо, Гермиона, как скажешь, — ответили мальчики и выжидательно посмотрели на меня, а я, помня наставления Луны, уперла взгляд в пол.
— Джинни, расскажи, пожалуйста, все, что ты помнишь по истории, — попросила меня Гермиона.
— У меня был только стандартный курс, — начала я. — Потому что там у меня происхождение было… Не очень.
— Что значит «не очень»? — спросил Вел… Гарри.
— Ну, я там родилась в старой семье и была поганой чистокровкой.
— Грязнокровкой, ты хочешь сказать, — начал Невилл, но сразу остановился, испуганный моей реакцией.
А я прижала обе руки ко рту и смотрела на него с ужасом, ведь он произнес слово, которое табу. Подсознательно я уже ожидала аппарации карателей из Службы Порядка и того, что наша жизнь тут и закончится, но ничего не происходило.
— Это слово нельзя произносить, оно табу. За использование этого слова — мучительная смерть, не говори его больше никогда, пожалуйста, — прошептала я, все еще дрожа от страха.
— Невилл, похоже, Джинни обрела память будущего, — сказала Гермиона.
— Разве так бывает? — спросил Невилл.
— Видимо, бывает, — вздохнула Гермиона. — У них очень страшное будущее, несмотря на то, что мы победили. Рассказывай, Джинни.
Я снова закрыла глаза и начала, пытаясь не думать, что сдаю экзамен сразу всем Великим, кроме Рона и Дамблдора. Может, я просто сошла с ума и это все мне кажется? Нет, проверять не буду, потому что по легендам рассерженная Железная Грейнджер сравнима с ядерной войной.
— Когда пал двуликий Квирелл, ведомо стало Великому Поттеру о чудовище страшном, что в подземелье живет, со всех баллы снимает и гриффиндорцев окаменяет. Злоумышлял гадкий Малфой на Светоча нашего, послав Великому Поттеру эльфа злокозненного, дабы убить его, но не вышло ничего у злобного Малфоя, восстал наш Герой и, разбив оковы эльфа, навек сделал того своим другом, а чудище подземное на меч насадил. Потом дементоры по школе кружили, желая Великого Поттера и святого Сириуса извести, но не вышло у них ничего. В то время Люпин, по коварству Снейпа не выпивший зелье, чуть не растерзал Великого Поттера, но вовремя одумался и погиб в Битве за Хогвартс. На следующий год чудище безносое, поганых чистокровок предводитель, из мертвых восстал и Великого Поттера в Турнире вынудил участвовать. Тогда же испытание страшное выпало на долю Великого Поттера, но лишь лучшие друзья остались с ним, чтобы затем повергнуть чудище в Отделе Тайн, где пал святой Сириус, была ранена Железная Гермиона и сбежал трусливый Лорд, лишь стоило Светочу нашему, господину всего сущего, появиться и озарить мир благодатью.
Я прервалась, потому что во рту пересохло и не хватало дыхания. Луна протянула мне кубок с водой, и я благодарно поклонилась ей. Попив, я отставила кубок и продолжила свой рассказ. Все присутствующие, кроме Луны, изображали сов — глаза были большие и круглые, но пока меня не остановили, надо рассказывать.