Гвеннит

========== Часть 1 ==========

Петунья смотрела на девочку, которая была им навязана. Поначалу женщина невзлюбила кроху, подброшенную на порог холодной ноябрьской ночью, но вот потом… Первым обратил внимание на незаживающий шрам Вернон. Ее муж, к стыду Петуньи, оказался более внимательным и терпимым к девочке, в одночасье ставшей сиротой. Может быть, будь на месте девочки мальчик, этого не случилось бы, но…

Петунья хорошо помнит тот день, когда Вернон отвез маленькую Гвен в больницу. Она тогда тоже поехала с ним, взяв с собой и Дадличка, но даже представить не могла, что их там ждет. Девочку долго обследовали, возили на рентген, советовались… Потом прячущий глаза доктор дал им направление в больницу Грэйт Ормонд Стрит{?}[Онкологический центр]. Вернон, кажется, знал, что это за больница, потому что взял девочку на руки как-то преувеличенно осторожно, и Петунья впервые увидела боль в глазах мужа. Так началась грустная история одной маленькой девочки, которую Петунья полюбила всем сердцем.

Неоперабельная опухоль мозга обнаружилась под шрамом. Гвеннит Лилиан Поттер была обречена. В онкологической больнице им все объяснили. Развитие опухоли можно притормозить, и это даст время девочке. Даст возможность пожить еще немножко. Первые же курсы химиотерапии были вполне успешны — опухоль не увеличивалась и не развивалась, ну а то, что волосы выпали и появилась аритмия, было небольшой ценой для обреченного ребенка.

Петунья очень любила малышку — последнюю память о погибшей сестре. Надо сказать, что девочка отвечала им такой же любовью — называла мамой и папой, стоически терпела болезненные процедуры и очень радовалась, возвращаясь домой. В школе знали, что девочка тяжело больна, и старались ее поддержать, даже дети.

В жизни маленькой Гвен, которая подросла, но была все такой же очень худенькой девочкой, было много радости и счастья, хотя от нее и не скрывали, что однажды придет боль, а за ней — и смерть. Но психологи не зря ели свой хлеб, и малышка просто жила. Из-за мерцательной аритмии ей нельзя было волноваться, поэтому девочка училась быть сильной, держать себя в руках. Она даже мечтала о том, что будет в будущем. А Петунья надеялась. Она надеялась на то, что если девочка доживет до одиннадцати лет, ей смогут помочь волшебники, укравшие у нее сестру. И именно эта надежда позволяла женщине не уходить в пучину депрессии.

В этом году тридцать первого июля Гвен не могла праздновать свой день рождения, потому что восстанавливалась после курса лечения. Девочку тошнило, голова кружилась, и жить совсем не хотелось. Опухоль так и не стала меньше, зато и не развивалась. Странное письмо залетело прямо в палату.

«Наверное, друзья решили поддержать меня этой шуткой, — думала девочка, — надо же, школа волшебства… Это, наверное, Пирс придумал или Дадли. Они такие хорошие…»

Письмо сделало свое дело, девочка улыбнулась, у нее снова появилось желание жить. Гвен улыбнулась, думая о каникулах на море, и сладко уснула. Девочка не знала, что появившегося у больницы полувеликана мгновенно «срисовали» полицейские, стараясь обезвредить странное существо, отчего Хагриду пришлось спасаться бегством. Все-таки детская больница — это не Богом забытый городок. Рак уравнивает всех — и богатых, и бедных…

Новость о том, что Девочка-которая-выжила находится в больнице, всполошила Альбуса Дамблдора, который послал за девочкой Северуса Снейпа. Зельевар аппарировал к больнице, пропитанной болью и горем. Эти эмоции, смешанные с разбитыми надеждами, больно ударили по нервам, стоило только войти в отделение. Посмотрев пару минут на окруженную приборами сладко спящую девочку, Северус прошел к врачу, чтобы задать вопросы. К сожалению, опухоли мозга волшебники лечить не умели, а доставить девочку в Мунго ему не позволят. Может быть, когда она будет в Хогвартсе, удастся, во что профессор не верил.

— Альбус, ее сейчас еще нельзя никуда перемещать. У девочки опухоль мозга, и она не пришла в себя после маггловской терапии.

— Что значит опухоль мозга?

— Это значит, что она умирает, Альбус. Может быть, в Мунго могли бы помочь…

— Нет, мы не можем ее сейчас отправить в Мунго. Хорошо, я попрошу Помону отвести ее, когда она сможет ходить. Когда, кстати?

— Недели через две, может, три…

— Иди, Северус.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор пытался сообразить, что теперь делать, а Северус Снейп просто напивался в своих покоях. Дочь Лили он не сберег. Смотреть на безволосую девочку в обрамлении приборов было просто страшно. Поэтому Северус пил огневиски со слезами пополам.

***

Через две недели Гвен оказалась дома и со смехом рассказывала о шутке с письмом, которая помогла ей пережить самое тяжелое время. Рассказывая, девочка обратила внимание, что мама сильно побледнела.

— Мамочка, что случилось? — испугалась девочка.

— Понимаешь, доченька… Много лет назад у меня была сестра. Она оказалась волшебницей, и ее забрали в эту школу. Вернулась она совсем другой… Мы поссорились. Потом она закончила школу и ушла совсем. А потом ее убили, а нам подкинули тебя. И теперь пришел твой черед…

— Ты… Ты не прогонишь меня? — Гвен почувствовала, как ее сердце ускоряется и перед глазами все поплыло.

— Нет, нет, малышка, — обняла ее мама, прижимая к себе. — Ты всегда будешь нашей любимой доченькой. Я просто очень волнуюсь, как ты одна в этой школе будешь…

— Не поехать не получится?

— Не знаю, Гвен, но мы попробуем отговорить их забирать тебя.

Через два дня пришла сопровождающая от школы. Мадам Спраут замерла, глядя на девочку в косынке. У девочки не было волос, она была очень бледна, но, вымученно улыбнувшись, присела перед Помоной в книксене. Петунья попросила мадам Спраут выпить с ними чаю и через несколько минут обе женщины плакали.

— У нее слабое сердце и волноваться ей нельзя — в лучшем случае потеряет сознание, я дам вам с собой лекарство, которое может ей помочь, — говорила Петунья. — Но лучше бы вы не забирали ее, а дали спокойно дожить сколько ей осталось.

Почему Помона не отвела девочку в Мунго, она и сама не могла впоследствии ответить. Это же так просто — отвести к целителям, но мадам Спраут просто приняла, как факт, что у девочки опухоль и она умирает. Просто очень медленно, но рано или поздно это случится. Женщине было очень больно отнимать девочку у опекунов, которые стали ей настоящими родителями, но она ничего не могла поделать.

Раз у девочки поражение мозга, то аппарировать нельзя. На такси мадам Спраут отвезла Гвен до ближайшего известного ей камина, и через камин они сразу оказались в Гринготтсе. Когда гоблин оскалился навстречу девочке, она медленно осела на пол. Мадам Спраут вспомнила о лекарстве и сделала так, как ее научила Петунья. Пузырек издал шипение, и через несколько секунд девочка открыла глаза.

— Ее нельзя волновать, — сказала Помона гоблину, и тот с жалостью посмотрел на девочку.

Когда девочка упала в обморок в третий раз, мадам Спраут поняла, что ничем хорошим прогулка по Аллее не закончится, и постаралась ее провести по лавкам скорее, чтобы не перенапрягать больного ребенка. В этот момент она хорошо поняла слова Петуньи о том, что девочку стоило бы оставить в покое, но требование Дамблдора не позволяло ей это сделать.

Когда мадам Спраут вернулась в школу, она пошла к мадам Помфри и горько расплакалась, рассказывая о последней Поттер. Мадам Помфри решила, что девочку стоит посмотреть, когда та приедет в Хогвартс. Если вообще доедет… После того, что рассказала Помона, мадам Помфри сомневалась, что девочка сумеет доехать до школы.

Они познакомились в поезде. Девочка в косынке, плотно прилегающей к голове, и Гефест Грейнджер, мальчик, привыкший к правилам. Увидев этого маленького воробышка, прижавшегося к окну, мальчик просто не смог пройти мимо.

— Привет, меня зовут Гефест.

— Привет, а меня Гвен.

Девочка-которая-выжила совсем не походила на свои колдографии. Потерянная бледная девочка без волос на голове выглядела так, что хотелось ее обнять и прижать к себе, просто защитить. Геф не понимал, откуда у него возникло это ощущение, но одно он знал точно — теперь эта девочка под его защитой. Их купе не привлекло ничьего внимания, поэтому они могли поговорить спокойно.