Товарищ сердце

Мсье Дюпон предполагал, что и этот год будет не самым простым, а потому предложил представлять интересы Гермионы за процент исковой суммы, что полностью удовлетворило отца девушки, а так как в этих вопросах Гермиона не разбиралась, то она решила довериться мнению отца. Также мсье Дюпон выделил сопровождающего для Гермионы, чтобы приобрести все необходимые артефакты — экстренные порт-ключи для нее и ее родителей, артефакты защиты сознания и скромное колечко — обнаружитель примесей в еде. Скромное-то скромное, но стоило оно, как океанический круиз. Теперь возвращаться в Англию было сравнительно безопасно, межконтинентальный экстренный порт-ключ автоматически выдернул бы родителей Гермионы откуда угодно.

Оставив во Франции почти все накопления, семья Грейнджер решила немного отдохнуть, когда девушка опять поставила отца в тупик. Хотя, учитывая, через что она прошла в своем сне…

— Папа, мне нужен пистолет типа «Вальтер ППК» и патроны к нему. Еще бы укороченный карабин с диоптрическим или оптическим прицелом, но без электроники, — спокойно объяснила отцу свои нужды девушка. — И пару ножей.

— Это только дома, доченька, посмотрим, что можно сделать, — почесав затылок, ответил списанный офицер.

***

— Привет, Марк, давненько тебя у нас не было, что случилось? — начальник особой базы полковник Дженкинс знал капитана Грейнджера давно, потому не обольщался тем, что старый боевой товарищ может просто заехать в гости, да еще и с девчонкой, из глаз которой смотрит матерый зверь.

— Да вот хочу дочке пару игрушек присмотреть, — улыбаясь, ответил Марк.

— Ладно, шутки в стороны, зачем? — сразу стал серьезным полковник.

— Чтобы выжила. Все я рассказать не могу, не моя тайна, но девочке идти на матерого врага, причем в полный контакт.

— Чем владеет?

— Советским и немецким времен той войны.

— Та-а-ак… Хорошо. Наши стволы все на девять мэмэ, потому в руках не удержит.

— Удержу, но прицельность будет так себе, — спокойно сказала девушка. — А ТТ или ППК нет?

— Вальтера, пожалуй, нет, а вот русский Токарев — сколько угодно, — засмеялся офицер. — А вот чтобы у тебя на четыре сотни метров тихо было, я тебе другую игрушку дам.

Он достал странно выглядящее оружие. Чем-то похожее на короткое весло или заготовку для балалайки, оно имело магазин почти на прикладе, а курок с пистолетной рукояткой чуть впереди.

— Вот, неплохой Штейр, с оптикой, как полагается, попробуй-ка, — протянул оружие девушке полковник.

Винтовка будто сама легла в руки и прижалась к плечу, как влитая. Повернувшись в разные стороны, Гермиона поняла, что с такой штукой и бегать будет комфортно, пожалуй. Она опустила ствол и жалобно посмотрела на офицера.

— Мне бы ее пристрелять…

— Да вопросов нет, поехали на стрельбище!

Уже в машине полковник подмигнул товарищу, глядя на то, как нежно девушка гладит свое новое оружие, будто ребенка обнимает:

— Понравилась ей винтовка, видишь, как обнимает…

— Эх, Джим, знал бы ты, — с какой-то необъяснимой тоской протянул Марк. — Не могу рассказать, секретно, но, как отец, меня пойми…

— Как отец, я тебя понимаю… Уже и дети воюют, — проговорил старый полковник.

С наслаждением отстреляв почти ящик патронов, Гермиона просто влюбилась в свою новую винтовочку. Она разобрала оружие, прочистив и смазав каждую деталь, каждый элемент. Вот бы ей там, в сорок пятом, такую прелесть, скольких бы проклятых фашистов еще удалось бы убить…

Она приезжала на стрельбище и к тренировочным стендам ножевого боя еще две недели, восстанавливая навыки. Ее заметили. Совсем юная девушка в простом камуфляжном костюме не могла остаться незамеченной, а то, как отчаянно она тренировалась по десять часов в день, навевало совсем нехорошие мысли, учитывая последние события. Поэтому через пару дней к ней присоединились офицеры-инструкторы. Ни о чем не спрашивая Гермиону, инструкторы помогали ей с правильной стрельбой, ножевым боем, учили метать в мишень все, что угодно — от ручки до вилки. Видно было, что офицеры близко к сердцу приняли жизнь юной девушки, стараясь научить хоть чему-нибудь еще, что позволит ей выжить.

Заканчивался август, скоро в школу… Заняли свое место в специально зачарованной сумке винтовка, пистолет и два ящика патронов, легли на запястье и голень ножи, даже парочке гранат нашлось место среди амуниции простой шестикурсницы. Немного более уверенная в своих силах, обвешанная артефактами, Гермиона двинулась сквозь разделительный барьер, толкая тележку с сундуком.

========== Товарищ правда ==========

Драко Люциус Малфой успел только раз ударить связанного Гарри Поттера в лицо, когда перед его глазами, будто из ниоткуда, возникло черное хищное лезвие ножа, и чей-то голос с шипящими интонациями прошептал буквально на ухо:

— Какой глаз тебе меньше нужен, фашистский выкормыш? Выбирай, сволочь.

По природе своей Драко был труслив, поэтому от вида непосредственной опасности он сильно испугался. А нож не пропадал, даже, кажется, начал приближаться к глазам, отчего Драко замер и задрожал, не удержав в себе свой внутренний мир. Сильная боль в затылке погасила сознание парня.

— Фу-у-у, — сказала Гермиона нормальным голосом, расколдовывая Гарри. — Пойдем в наше купе, а этот… Этот пусть полежит и подумает.

— Ты его убила? — испуганно спросил парень, смотря на незнакомую Гермиону большими глазами.

— Ну что ты, — ухмыльнулась девушка. — Обычный «ступефай», просто по голове. Заканчивай изображать сову и пошли, нам еще поговорить надо.

То, что рукояткой по голове — это не совсем «ступефай», девушка решила тактично умолчать.

***

Войдя в вагон, Гермиона двинулась к свободному купе. Сейчас можно недолго посидеть в тишине, а потом все, потом бой. По мнению девушки, ей необходимо было в первую очередь вжиться в образ отличницы, потому что уничтожать фашистских гадов можно только тогда, когда опасность минимальна. Тогда на тот свет отправится больше врагов.

Так, в первую очередь, надо добраться до вагона старост. Значок она уже решила вернуть, потому что у нее другие задачи, не менее важные, а тащить на себе работу двух старост, да еще и учиться… Сложно это, потому не быть ей старостой, да и слово это… Хотя значит оно совсем другое в этом времени, но внутреннюю Иринку уже не переделать, да и не надо это никому. По этой земле еще ходят фашистские мрази, значит, не время успокаиваться.

Войдя в купе, где проводилось «собрание», выражающееся в пустопорожней болтовне, девушка быстро заскучала. Просидев примерно полчаса, она поднялась.

— Пойду, пройдусь по вагонам, мало ли что, — спокойно произнесла она в ответ на удивленные взгляды.

— Да ничего не случится, чего ты, — попытался обнять ее рыжий Рон.

— Руки убрал, — жестко ответила Гермиона. — Ты себе, кажется, нашел девушку? Вот ее и обнимай.

Гермиона повернулась и вышла, оставив Рона с открытым от удивления ртом. Она не должна была так себя вести! Мама же говорила…

Проходя мимо купе по коридорам поезда, Гермиона увидела самое начало избиения Поттера Малфоем. Что-то всколыхнулось в ней холодной яростью, заставив выдернуть нож и… И прекратить эту безобразную сцену кардинальным методом. Конвоируя Гарри в «свое» купе, Гермиона молчала, не отвечая на вопросы, которые сыпались из молодого человека, только слегка улыбалась.

— Ну что, теперь можем поговорить, — сказала девушка, запечатав дверь купе. — Ты выпил зелья, что я тебе послала?

— Да, рвало после них страшно, — ответил слегка покрасневший Гарри.

— Это хорошо… Пообещай, что никому не расскажешь то, что я тебе сейчас покажу, — проговорила Гермиона.

— Клянусь! — воскликнул Гарри.

— Осторожней с клятвами, простого обещания было бы достаточно. Смотри, вот это все было у меня в крови, когда я попала во Францию, — она протянула лист бумаги официального вида. — А во флаконах, что я тебе послала, были универсальные блокираторы зелий. Они действуют три месяца, а потом ты опять станешь…