Владычица Единорогов – 3

– Если и есть, – Макс выпутался из мягких объятий кресла и подошел к избраннице, – то это не мои секреты. И, как ты понимаешь, выдавать их я не намерен, – Дракон протянул Ольге руку, – Пойдем-ка поспим. Скоро рассвет.

На ступенях лестницы ведущей в замок, заложив руки за спину и подставив лицо утреннему свежему ветерку, стоял Богомол.

Ритуал встречи с дневным Светилом, которое в Мире без Магии называют Солнцем, был неизменным на протяжении многих веков.

В этот город Дракон Воздуха привёз выкупленного у орков раба-эльфа, когда и Города еще не было в помине.

Город рос и менялся, становился прекраснее с каждым днём. И в том была немалая заслуга того, кто, взяв себе имя Дюка Ришелье, скрывая первичную ипостась, не покладая рук трудился во благо и процветание Города, который полюбил всем сердцем.

Но тысячелетия властвования над Стихией Воздуха наложили свой отпечаток на характер Дракона. Он по-прежнему оставался жестким, властным, подчиняющим своей воле все и всех.

И если Дракон сразу же сказал Эльфу, что отныне тот свободен, что никто и никогда не должен превращать в раба другого иномирца, то ни дружбы, ни духовной близости между ними так и не возникло.

Эльф решил посвятить себя служению Дракону. И почему-то был уверен, что именно в этом Городе ему предначертано отыскать младшего брата.

Всё изменилось в тот день, когда Дракон впервые встретился со Смотрительницей.

Эльф понял, что этой слегка полноватой женщине, не такой-то и красавице, суждено навсегда поселиться в сердце Дракона.

Эльф усмехнулся, услышав, как Смотрительница назвала его Богомолом. Своего имени он не помнил, для Дракона был просто Эльфом. Как, собственно, и для него дракон – Драконом. Подумал, что Богомол звучит неплохо и разрешил Ольге обращаться к себе именно так.

А спустя несколько лет, когда в замке появились вначале его брат и Фея, а вслед за ними – необычные дети, которых Дракон решил взять на выучку и воспитание, Эльф ни на минуту не засомневался, как ему представиться. Все в замке знали его, как Богомола! И пусть так и будет во все века!

Богомол стоял на ступенях, и его сердце тревожно замирало. Словно предчувствуя что-то. Эльф так и не смог понять – хорошее или плохое.

«Сейчас встречу Солнце и поднимусь в оранжерею, – думал Богомол, – нужно выбрать цветы для Фаины, пока не оборвали всё наши иномирцы. Хорошие привычки перенимаются моментально, а ежеутреннее дарение возлюбленной цветов, он сам же и возвёл в ранг обязательного ритуала, – Эльф усмехнулся, – вот и расхлёбывай теперь. Несись в оранжерею наперегонки с другими мужчинами».

Первый луч Светила нежно коснулся лба Эльфа. На своём затылке Богомол почувствовал дыхание Ионы.

– И как это ты оставил своё семейство? – добродушно усмехнулся Богомол, оборачиваясь к брату.

– Они спят! – ответил Иона, – и с ними все в порядке. Так что теперь мы снова будем встречать рассвет вместе!

– Не хочу тебя огорчать, – голос Богомола был тих и задумчив, – но мне отчего-то кажется, что это «вместе» продлится недолго. Что судьба готовит нам новое испытание.

– О чем ты говоришь, брат?! – Иона обнял эльфа за плечи, – какие могут быть испытания, когда все завершено?! Аврора вернулась! Да не одна, а с целой командой иномирцев! Джингл родила прекрасного малыша! Всё налаживается! И в замке грядут необычные перемены! Во благо и к радости всех его обитателей!

– Не слушай меня, – улыбнулся Богомол, – сам не понимаю, что за глупые мысли влезли в голову.

– А ты их гони! – беззаботно рассмеялся Иона, – и давай побыстрее поднимемся в оранжерею! А то сейчас…

– А то сейчас понабегут всякие гости, – расхохотался Богомол, – и нашим избранницам ничего не останется!

Братья, обняв друг друга за плечи, быстро поднялись по лестнице и скрылись за дверью замка.

Послеобеденное время посвящено отдыху в саду.

Никто не навязывал кому-либо своё общество. Дети под присмотром Ведьмы и Оборотня играли на лужайке. Фрэйя и Тит о чем-то беседовали, забредя в дальний угол сада. Под кружевным тентом прямо в траве раскинули подстилку Джингл и Иона. Младенец тихо посапывал на руках молодой матери. Вскоре, к ним присоединилась Аврора. В беседке о чем-то разговаривали с Яковом Тристан и Эльжбета.

Максимилиан решил посвятить свободное время работе. Он снова, уже в который раз за последние дни, вынул свиток. Документ, подписанный кровью Авроры, не давал Дракону Воздуха покоя.

Как отреагируют Лесные Эльфы, узнав, что Аврора лишилась ипостаси Дракона? Что предпримут? Какую услугу потребуют взамен? Макс понимал, что просто так ни один из иномирцев, находящихся в здравом уме, не откажется от благ, сулимых подобным свитком, стоявшим выше любого артефакта.

Максимилиан помнил, что в прошлой временной ветке представитель Лесных Эльфов сам отыскал его и надеялся, что подобный визит состоится и сейчас. Но его ожидание было напрасным. По крайней мере – пока.

Конечно, проще всего было бы отправиться в Мир Эльфов самому. Это могло бы внести некую ясность. Но что он скажет Лесным Эльфам? И не спровоцирует ли новость о том, что Авроре больше недоступна магия Драконов очередную войну? Не решат ли Лесные Эльфы, что теперь свободны от данного обещания не нападать на Мир южных соседей на протяжении десяти тысяч лет? Что ни говори, а Лесные были и остаются самыми лучшими воинами в Мире Эльфов. И как отреагирует Аврора, узнав, что её усилия, направленные на сохранения мира, разрушил тот, кого она назвала отцом?! Нет! Спешка и принятие необдуманных решений не приведёт ни к чему хорошему! А потому – лучше обождать.

Максимилиан, вздохнув, положил свиток обратно в сейф и услышал, как тихо открылась дверь кабинета.

– Как ты думаешь, – Ольга подошла к окну, – наш Яков и есть ребёнок Тристана и Эльжбеты?

– Если так, – Макс остановился рядом с возлюбленной и тоже посмотрел на тех, кто сидел в беседке, – это многое объяснило бы в его характере. Но отчего-то я не вижу особой радости в лице Якова. Он, несомненно, заинтересовал рассказами Единорога и Драконицы, но не боле того. Не спешит наш Яков бросаться в их объятия с улыбкой на лице.

– Почему ты назвал Эльжбету драконицей?! – удивилась Ольга.

– Потому что Драконтессой может именоваться только пара Дракона! Эльжбета давно уже перестала быть моей парой. И насколько мне понимается, если я не ошибся в расчётах, если Яков и есть её сын, то случилось это намного раньше, чем я встретил тебя, – в словах Дракона Воздуха звучала горечь.

– Тебя это огорчает, – улыбнулась Ольга.

– Нет! Что ты?! – в голосе Макса слышалось такое наигранное возмущение, что Ольга расхохоталась, не в силах сдержаться.

– Почему ты смеёшься?! – обижено поинтересовался Дракон Воздуха.

– Ты так забавен в попытке опровергнуть тот факт, что измена Эльжбеты задела тебя, – Драконтесса прижалась к плечу возлюбленного, – что удержаться от улыбки невозможно.

– Я считал её погибшей, – Максимилиан нашел взглядом ту, что когда-то была его парой, – я оплакивал её веками! Я винил себя в её гибели! И ты не можешь даже представить, каково мне было увидеть Эльжбету, выходящую из провала Междумирья рука об руку с Вожаком Единорогов!

– А подумать о том, каково было ей? – Ольга отстранилась и, взяв Макса за руки, посмотрела ему в глаза, – как я поняла, Творец вовсе не посчитала нужным сообщить, в каком именно месте Эльжбете и Тристану предстоит искать своего ребёнка!

– Зачем мне думать о ней?! – удивился Максимилиан, и Ольга поняла, что это удивление не наигранное. Что Дракон Воздуха действительно отдаёт приоритет своим чувствам и своим проблемам.

«Впрочем, в этом нет ничего странного, – подумала Ольга, – ведь от него зависит так много и в этом Мире, да и во всех Магических Мирах».

– Наверное, ты прав, – вздохнула Драконтесса, – тебе есть о чём и о ком думать и заботиться.

– Я рад, что ты понимаешь! – Макс прижал к себе возлюбленную.