Страница 6 из 18
Зараза! Опять у меня проблемы из-за мужчины!
– Хорошо, расплачусь той валютой, которую потребуете. – Высвобождаю руку. – Я могу идти?
– Пока можешь.
С подозрением смотрит на меня, явно чувствует неладное. Пришлось и дальше строить из себя стерву, раз начала изображать её.
– У вас помада на губах, – подойдя к двери, произнесла я. – Я бы, конечно, вам об этом не сказала, но этот оттенок вам как-то не к лицу. Хотите, я позвоню к визажисту и она подберёт нужный тон?
– Какая же ты стерва, – доставая платок, произносит он.
– А я этого и не скрываю, более того, горжусь этим!
Произнеся последнюю фразу, я выскочила из кабинета и рванула в курилку.
Взяв у сотрудника сигарету с зажигалкой, направилась на крышу. Мне было необходимо глотнуть свежего воздуха, прийти в себя и ещё раз обдумать ситуацию.
Когда я добралась туда, меня уже порядком колотило – все эмоции, что сдерживала, вырвались наружу. Хотелось закричать от отчаянья, плакать от бессилия, но слёз не было – выплакала несколько лет назад. Теперь только душа моя рыдала и корчилась от боли. Господи, за что мне всё это?! Что я такого преступного совершила? За что они так со мной?
ГЛАВА 3
Я ведь раньше и не думала, что моя жизнь превратится в подобие ада, а я – в стопроцентную стерву. Глупая была, вечно витала в облаках, старалась для мамы быть хорошей дочерью, чтобы она могла мной гордиться. Училась хорошо, всегда её слушалась. А как не слушаться? Ведь после смерти отчима дела фирмы отнимали у неё всё время, теперь она руководила ей, и я старалась не создавать проблем. Не могу сказать, что мама это ценила, скорее, воспринимала как должное. Единственный человек, который видел мои старания, была бабушка – Валентина Степановна, не родная по крови, а мама отчима, мы с ней часто созванивались, от неё тепла я видела больше, чем от родной матери. Парадокс.
В десять лет я познакомилась с Катей, девочкой из детдома, мне было так жаль её, что я решила подарить ей свою любовь. Хотела, чтобы знала: в мире есть человек, который её любит, и она не одинока. А возможно я старалась этим себе помочь, ведь я тоже не купалась в любви и внимании. Со временем она стала моей лучшей подругой, мы отличались как день и ночь: я скромная, а она боевая, ничего не боялась, я даже восхищалась ею. В отличие от неё, я всегда думала, что говорить и что делать, боялась маму расстроить, ведь один её осуждающий взгляд для меня был чуть ли не трагедией. Так что подруга чудила, а я, затаив дыхание, слушала рассказы о её приключениях. В общем, трусихой и тихоней я была ужасной.
Шли годы, мы взрослели. Когда окончили университет, казалось, что вот она – свобода! Не будет вечного осуждающего взгляда мамы, её вечных запретов, одёргиваний, которые зарождали во мне комплекс неполноценности. Она в последние годы сильно изменилась, угодить ей было почти невозможно. Иногда казалось, что уж слишком она превозносит себя над другими. Ведь не миллионерша, а так, средний бизнес, в золоте мы не купались. Я работала, как и все ребята, в свободное от учёбы время. Она одобряла, говорила, что тоже сама себя обеспечивала – тут я не спорю, это хороший опыт, хоть общаться с людьми научилась нормально.
И всё же мне не хватало простого общения с ней, услышать её совет, поделиться своими сомнениями и тревогами. Она отмахивалась от разговоров – некогда. Мол, жизненного опыта должна самостоятельно набираться, она и так мне много дала, родив со смазливой мордашкой. А вот на постоянные походы в салон красоты, пластические операции у неё время было. Мне уже казалось, что весь доход от фирмы стал уходить на поддержку её красоты. Валентина Степановна смеялась и говорила: «Ещё годок, и ничего натурального у твоей мамочки не останется». Та только фыркала в ответ. Её зацикленность на своей внешности и на том, что скажут другие, уже стала походить на психическое заболевание. Ну нельзя на это жизнь тратить! Теперь я точно знаю: важнее детей нет ничего на свете! А она…
Правда, один раз я решила, что она переменилась, ей вдруг стала небезразлична моя судьба. Как-то раз мама пригласила в гости партнёров по бизнесу вместе со своим сыном, настоятельно рекомендовала мне присмотреться к их отпрыску. Когда я увидела Серёжу, то он пробудил во мне только смущение, я ощущала на себе его цепкий взгляд. Это теперь я понимаю, что означал тот взгляд. Он оценивал меня, как корову на рынке, подхожу я ему или нет. По окончании званого ужина он пригласил меня на свидание. С того момента всё завертелось.
Мне казалось, лучше парня на свете нет. Он был внимателен, всегда относился ко мне с уважением, делился планами на будущее, говорил, что видит только меня в качестве жены и матери его детей. Я была на седьмом небе от счастья. Не терпелось поделиться с подругой новостью, что теперь и у меня есть парень! Ждала дня, когда она приедет с базы отдыха и я с ней поделюсь своей радостью.
Рассказав ей все, показав фотографию, ожидала, что она порадуется вместе со мной. Но она, наоборот, Серёжу невзлюбила, говорила, что он надменный и неприятный тип, даже на моей свадьбе была мрачнее тучи. Это теперь я понимаю причину такого поведения: полюбила она его, завидовала, вот и страдала. Почему мне сразу не сказала о своих чувствах? Я бы отказалась от него ради неё, тогда я его ещё не любила. Это чувство пришло потом, когда мы стали постоянно проводить время вместе, сейчас я думаю, что это была простая привычка.
Я поверила в сладкие речи и придумала себе невесть что, приняла желаемое за действительное. Итог – разбитые мечты.
Но за дочь ему спасибо. Помню, как планировали рождение ребёнка, я устроилась на работу к самому… Аверину! Счастливая была, думала, что ещё немного и купим квартиру, уедем из дома родителей Серёжи. Мы, конечно, могли жить и в моей квартире, которую за два года до смерти мне подарил отчим, но Сергей говорил: «Ютиться в одной комнате не намерен, не привык к стеснённым условиям».
Согласилась. Только мама его житья не давала, перебралась в спальню рядом с нами, заходила к нам, когда вздумается. Беспардонной дамой оказалась. Но я не спорила, зачем из-за такой мелочи ругаться? А ведь вначале была приятно удивлена, что бывают родители, которые любят детей и заботятся о них. Хотя этот восторг продлился недолго, и со временем я поняла, что излишняя опека тоже плохо – дети эгоистами вырастают.
Так – мужем и женой – мы уже прожили почти год и решили купить отдельную квартиру. Денег, что накопили, не хватало, Сергей стал уговаривать меня продать мою жилплощадь, но что-то меня останавливало. Я не соглашалась, мотивируя тем, что пусть будущему ребёнку останется. Он злился и продолжал давить на меня. Кстати, Валентина Степановна была со мной солидарна, говорила, если выкину такой финт, чтобы больше ей не звонила, с дурами общаться не желает, ей моей мамы достаточно, вторую её нервная система уже не выдержит. Так и держала бы оборону, если бы не один случай.
Мы решили отметить годовщину нашей свадьбы поездкой на море. Сергей был постоянно в разъездах, но два дня на это выкроил. По нашей задумке я, Катя, Дима – друг подруги, приехали туда раньше на два дня, а Сергей должен был подъехать позже. Работа у него новая появилась, уже целый год из одной командировки в другую мотается. Но я не возмущалась – значит так нужно, потерплю.
Тот отдых мне запомнился надолго. Я чуть не утонула – какой-то парень меня столкнул с мостика, на который я по глупости зашла полюбоваться морем. Меня спас бородатый байкер, а то быть мне русалкой в море лазурном. Плавать я не умею, боюсь воды и в пятнадцать лет уже тонула, тогда тоже какой-то мужчина вовремя заметил и спас тонущего головастика.
В этот раз Катерина предложила отметить моё уже третье рождение. Пошли в бар, я пить спиртное не стала – всё надеялась зачать ребёнка. Мы шутили, танцевали, и мне стало нехорошо. Оставив ребят развлекаться, отправилась домой. Дальше ничего не помню. Очнулась на улице, отель горит, а рядом взволнованный Серёжа. Меня увезли в больницу, и там я узнала, что, когда я спала в своём номере, начался пожар, говорили, это был поджог.