Страница 16 из 19
Вместе уснули они на блистательноубранном ложе.
Сын же Атрея, как зверь разъяренный, метался и рыскал,
450 Взоры бросая кругом: не увидит ли где Александра.
Но ни один из троян, ни один из союзников Трои
Мощному мужу не мог указать Александра-Париса…
455 Громко тогда возгласил повелитель мужей Агамемнон:
«Слушайте, Трои сыны и союзники Трои! Внимайте!
Видели все торжество Менелая, любимца Ареса.
Так что Елену теперь, и богатство, что с нею украли,
Вы нам верните. Ещё также должную дань заплатите…».
Песнь четвертая. Нарушение клятв. Обход войск Агамемноном
Боги, у Зевса отца на крыльце золотом заседая,
Мирно беседу вели; посреди их цветущая Геба
Всем разливала нектар. Боги, кубки беря золотые,
Друг другу честь воздают, сверху чинно взирая на Трою.
5 Тут Олимпиец Кронид вдруг над Герой решил посмеяться…:
«Знаю, богини здесь две помогают в войне Менелаю:
Гера Аргивская и Тритогения Алалкомена.
Обе, однако, сидят далеко и с Олимпа взирают,
10 Тем утешаются; но с Александром везде Афродита…
Вот и сегодня спасла от мучительной смерти любимца.
Ведь очевидной была Менелая героя победа.
Боги, помыслим сейчас, чем нам дело такое закончить?..».
20 Так он сказал. Злясь на то, и Афина, и Гера вздыхали…
Гнев затаив на отца, не сказала ни слова Афина,
Молча сидела, хотя её мучила злоба на Зевса.
Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула в гневе:
25 «Сердцем жестокий Кронид! Ты какие слова произносишь?!
Хочешь ты сделать и труд мой ничтожным, и пот мой напрасным, -
Им обливалась, трудясь, я сама, и коней истомила,
Рать поднимая на бой, на погибель Приаму и Трое!?…»
30 Ей, негодуя, в сердцах отвечал грозный Зевс тучеводец:
«Злобная! Старец Приам и Приамовы дети какое
Зло сотворили тебе, что желаешь теперь непрестанно
Ты истребить Илион, благолепную смертных обитель?..
Делай, как сердце велит. Горький спор этот наш, я надеюсь,
Грозной вражды навсегда между мной и тобой не положит.
Слово еще я скажу, и его в своём сердце храни ты:
40 Если во гневе и я, пожелаю когда-нибудь город
Смертных, тебе дорогих, в прах разрушить, сгубив их отчизну, –
Гнев не обуздывай мой! Дай и ты мне свободу для действий!
Трою ж тебе я предать соглашаюсь, душой несогласный…
Сердцем моим больше всех чтима Троя священная, также –
Трои владыка Приам и народ копьеносца Приама…».
50 Зевсу сказала в ответ волоокая Гера богиня:
«Более всех мне милы лишь три города славных ахейских:
Спарта холмистая и город Аргос, и город Микены.
Их истреби ты, когда станут вдруг для тебя ненавистны;
Я же за них не вступлюсь, и с тобой враждовать я не стану…
Только труды и мои оставаться должны ли бесплодны?..
Ну же, оставим вражду, вместе друг перед другом смиримся,
Оба уступим, и пусть нам последуют также другие
Боги бессмертные. Ты ж повели, о Кронион, Афине…:
Так пусть устроит она, чтоб троянцы нарушили клятву
Первыми, тем оскорбив гордых славою сильных данаев».
Так говорила, – и внял ей отец и бессмертных, и смертных…
А уж Афина давно это сделать пылала желаньем.
Бурно помчалась она с олимпийских высот как комета…
Пала она между войск; и стояли полки, изумляясь,
80 Конников храбрых троян, также меднодоспешных данаев.
И, друг на друга взглянув, говорили они меж собою:
«Что это? Может, к войне это знаменье, к сече кровавой,
Снова на Трою идти? Или, может быть, мир между нами
Зевс предвещает теперь, войн и мира верховный вершитель?..»
Зевсова ж дочь между тем, Антено́рида вдруг Лаодо́ка
Храброго образ прияв, быстро в толпы троянские входит;
Па́ндара ищет, у всех вопрошая, подобного богу.
Видит его, наконец: сын Лика́она доблестный Па́ндар,
90 Муж непорочный, – стоит, с ним – густые ряды щитоносцев…
Около встав, так ему говорила богиня Афина:
«Сделаешь ли, что скажу, сын Лика́она, доблестный воин?
Смеешь ли быстрой стрелой ты ударить в царя Менелая?
95 В Трое тогда ты у всех обретёшь благодарность и славу;
Более ж всех – у царя Александра, Приамова сына…».
Это Афина сказав, на безумство безумца подвигла.
105 Взял он лоснистый свой лук из рогов быстроскачущей серны…
Лук тот блестящий стрелок, натянул и искусно изладил,
Низко к долине склонив; под щитами дружины укрывшись…
Крышку колчана подняв, из него Пандар вынул на волю
Быстрокрылатую смерть, чёрных острых страданий источник…
Лук свой огромный согнул Пандар так, что тот стал круговидным,
125 Рог заскрипел, тетива загудела, – стрела устремилась
Острая в гущу врагов, прямо к цели, к намеченной жертве.
Но и тебя, Менелай, не оставили жители неба,
Вечные боги; из них Зевса дочь была первая в этом…
Ловко направив стрелу в место, где золотые застежки,
С панцирем пояс сомкнув, тем двойную броню образуют.
Бурнопернатая смерть в этот сомкнутый пояс попала
135 И просадила насквозь превосходно украшенный пояс…
140 Тут же багряная кровь заструилась из раны Атрида.
Словно слоновая кость, обагрённая пурпуром ярким…
Так у тебя, Менелай, обагрились пурпурною кровью
Бедра крутые твои, ноги стройные, даже лодыжки.
В ужас приходит Атрид, повелитель мужей Агамемнон,
Видя, как тёмная кровь заструилась из раны у брата.
150 В ужас приходит и сам Менелай, многославный воитель;
Но лишь увидел шипы и завязку пернатой вне тела,
Вновь у Атрида в груди переполнилось мужеством сердце.
Тяжко стеная, держа брата за руку, царь Агамемнон
Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:
155 «Милый мой брат, договор на погибель тебе заключил я,
Выставив против троян одного за данаев сражаться:
Ими пронзён ты; они клятву общую нашу попрали!..»
Брата чтоб приободрить, так сказал Менелай светловласый:
«Брат, не печалься и в страх не вводи ополчений ахейских.
185 Выбрала страшная медь не смертельное место для раны…».
Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:
«Было бы истинно так, как сказал ты, возлюбленный брат мой!..».
Далее к вестнику он обратился к Талфибию с речью:
«Быстро, Талфибий, иди и сюда призови Махао́на, –
Лучшего в войске врача и Асклепия мудрого сына…».
Так Агамемнон сказал. И, царю повинуясь, глашатай
Быстро пошёл сквозь ряды, по великому войску данаев,
200 Всюду смотря по рядам Махао́на; и вот, – его видит…:
«Шествуй, Асклепиев сын; Агамемнон тебя призывает;
205 Нужно тебе осмотреть срочно рану вождя Менелая…».
Так он сказал, и в груди Махаона встревожилось сердце.
Быстро пошли сквозь ряды по великому войску данаев.
210 К месту пришли, где Атрид Менелай светлокудрый был ранен…
Рану затем осмотрел, нанесённую горькой стрелою;
Выдавил грязную кровь и лекарствами рану присыпал…
220 Но той порой, как вокруг Менелая данаи столпились,
Быстро отряды троян щитоносных пошли в наступленье;
Снова оружьем своим покрывались данаи и – к бою!
Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея,
Дремлющим, или на брань неохотным, трепещущим, тихим:
225 Нет, устремился он в бой, что геройством мужей прославляет.