Страница 89 из 106
Их генетическая память, волчья натура, подсказывает, что медведь — страшный противник. Меня надо валить как можно скорее. Вот только я не простой медведь. Я — боевой волхв в медвежьей шкуре.
Мне требуется ровно два удара лапами, чтобы раскроить черепа ближайших противников. Жуткие пасти, челюсти с раскрытием на сто восемьдесят градусов — это меня не смущает. Я наношу мощные боковые удары, чтобы не попасть лапой в капкан. Хруст, визг, агония. Одна зверюга ухитряется достать мой бок, но прокусить густую шерсть сходу не получается. Врубаю кинетику, и челюсти соскальзывают с незримой преграды. Я и забыл, что после трансформации все пассивные ауры обнулены.
Против меня — три особи.
«Расширение».
Бульманы синхронно прыгают, оставляя полосу шипящего огня под собой. Вожака я узнаю по черному окрасу и рыжим пятнышкам на лапах — именно он руководит атакой. На мимикрию противники не размениваются — они просто хотят перегрызть мне горло.
Бросок скоординирован таким образом, чтобы псы не мешали друг другу. С трех сторон. Я поднимаюсь на задние лапы, а правой передней вычерчиваю размашистую дугу, захватив чуть ли не половину условной окружности. Бью на «ускорении», так что по вектору лапа размазывается, сливается с буро-зеленым фоном и режет белесые струи. Добавляю урон от огня.
Первого пса чудовищным ударом сносит вперед.
Бульман врезается в вожака, и оба падают в лужу.
Третья собака почти дотянулась до моей головы, максимально раскрыв челюстной капкан. Я выставляю левую лапу, зашив ее «каменной броней». Зубы пса смыкаются на моем предплечье. Клацанье перерастает в хруст. Я вижу клыки зверя, они крошатся и выпадают. Резко взмахиваю лапой, и собачье тело, нелепо распластавшись в воздухе, летит к ближайшей сосне. Удар, визг и жалобное поскуливание. Хребет переломать не удалось, но пес сползает по коре и поднимается с трудом.
Первый бульман не шевелится.
Голова сторожевой собаки в крови.
Вожак яростно рычит и в два прыжка покрывает расстояние между нами. Целится в подбрюшье, чтобы избежать ударов страшных медвежьих лап. Третий бульман тоже несется в бой, несмотря на потрепанный вид. Да уж, гибрид получился убойным. Эти зверюги умрут, но не отступят.
Обрушиваю на вожака «пресс», но тот непостижимым образом уходит от удара, вильнув в сторону. Второй пес вгрызается мне в бедро, умудрившись прокусить кинетический щит. Взревев, я обрушиваю на черепушку зверя свою каменную лапу. Хватка не ослабевает, челюсти смыкаются еще сильнее. Пропускаю через говнюка «электрическую плеть», затем разворачиваюсь к вожаку и всаживаю когти ему в горло. Сжимаю пятерню, вслушиваюсь в булькающие звуки и утробное ворчание. Клыки смыкаются в сантиметре от моего носа. Напрягаюсь и вырываю трахею вожака вместе с клочьями черной шерсти. Мои когти в крови, красный фонтан лупит из изувеченного горла оппонента.
Последний бульман еще жив.
Рычит, поскуливает от боли, но упорно сжимает челюсти, пытаясь прокусить мою плоть вместе с защитной аурой. Удивительно, но давление челюстей столь чудовищное, что это дерьмо почти прокатывает.
Укрепляю кинетику эфиром.
И добиваю тварь правой лапой.
Выпрямляюсь.
Нога/лапа побаливает. Вокруг — изувеченные собачьи тушки. Лужа под ногами стремительно краснеет. Мокнут под дождем бесхозные тонфы, которыми я не успел толком воспользоваться.
Запускаю «контроль».
С ногой ничего страшного. Кости и сухожилия не задеты, всё ограничилось поверхностными ранами.
Перекидываюсь обратно в человека.
От моей одежды ничего не осталось. Куртка разошлась по швам и лохмотьями висит на мальчишечьем теле. Снимаю эти лохмотья и остаюсь в чем мать родила. Кроссовки с ног тоже сбрасываю — они разваливаются на части. В носках — дыры, оставленные медвежьими когтями.
Подбираю тонфы.
И бегу к своему дому.