Корректировщик 3. Инструктор

Глава 20

Мы собрались на полигоне, чтобы насладиться схваткой.

Фонарь «Молота» сросся лепестками диафрагмы, отрезая Викторию Кошкину от дождливой мороси и порывистого ветра. Трансформ загудел, распрямился, изменил конфигурацию. Теперь вместо танка перед нами высился массивный робот, выкрашенный особым образом. Мы видели пятнистые разводы в светло-серых тонах, а вот органы зрения тварей, по идее, должны дать сбой. Эффект многомерного сглаживания, заложенный имперскими магами, должен привести к тому, что контуры шагателя будут расплываться в глазах хищников.

Чего не скажешь о фамильярах.

Никита Шарградский стоял, спокойно скрестив руки на груди. Сама уверенность. Еще бы — это один из тех призывателей, что зачищали Верейск от разведчиков тварей. Поэтому Никита и получил приглашение в мою школу — у него есть реальный боевой опыт, а это дорогого стоит. За одного битого двух небитых дают.

Полигон, который мы выбрали для своих забав, расположился в северо-восточной части Корпуса. Краем глаза я видел забор, отгородивший нас от Воронежа. Ничего сложного — пески, холмы, самовосстанавливающиеся заклинания, барьерные артефакты. Чем бы мы тут не занимались, мирное население может спать спокойно. Или ходить на работу. Или пить медовуху в ближайшем парке.

Все смотрят на меня.

Ливень прошел ночью, а сейчас с неба сыплется мелкая морось. С этим можно мириться, но я прихватил свою водонепроницаемую куртку, затянул молнию до самого верха и надвинул на глаза капюшон. Дожди меня раздражают. С детства.

Многие последовали моему примеру. Некоторые из нас раскрыли зонтики, но подавляющее большинство защитилось от непогоды аурами. Вот что значит — магический мир.

Полигон развезло.

Слякоть, лужи в ямах и искусственных оврагах, чавкающие звуки под ногами. Мерзко, но сражаться надо в любых условиях. Чем я себя и успокаиваю.

Шагатель блестел от влаги.

Возникло странное ощущение выломленности машины из окружающего пространста. Ручейки стекали с брони молниеносно, капли не задерживались на выступах.

Отдаю приказ:

— Начали.

Шарградский развел руки, его пальцы засветились синим. С губ Никиты начали срываться заклинания. Мне еще не доводилось видеть, как работает адепт земли со специализацией призывателя. Из грязи поднялись бесформенные фигуры, внутри которых что-то закипело, забулькало. С пальцев Никиты сорвались полупрозрачные нити, протянулись к големам и начали их лепить по неведомому плану. Комья земли отваливались от неповоротливых фигур, превращались в грязевые сгустки, срастались с дождем. Глыбы с намеками на гуманоидные фигуры уменьшились, перестали казаться человеческими. Лепка полностью перекроила заготовки. Создания опустились на четвереньки, отрастили дополнительные лапы, укрепили мускулатуру, похудели и вытянулись. Оскаленные морды заострились, пасти расширились, внутри прорезались клыки и воссияло багровое пламя. Конечности обзавелись когтистыми пятернями, добавились скорпионьи хвосты, которые в ярости хлестали своих хозяев по бокам, не причиняя ни малейшего вреда. Мощные тела укрылись пластинами хитиновой брони.

Фамильяры окутались полупрозрачными энергетическими полями.

Серыми, как сумерки.

Я знал, что эти щиты появились благодаря артефактам призывателя, разработанным в лабораториях Тайного приказа. Незарегистрированным артефактам, о которых не знает даже Церковь. Никита заранее разбросал потертые монеты с шумерскими письменами, а уж затем стал начитывать свои заклинания.

Из предплечий робота выдвинулось оружие.

Крупнокалиберный пулемет и кромсатель.

Между нами и песчаной ареной тотчас замерцал кинетический барьер. Купол, непробиваемый для снарядов, среднеуровневой стихийной магии и стандартных площадных техник.

Силуэты шагателя и фамильяров слегка исказились.

А затем существа, порожденные магией Никиты, исчезли. Просочились в складки пространства-времени, выпали из поля зрения обычных людей. Я решил не лезть в многомерность и понаблюдать за происходящим со стороны. Шоу меня впечатлило.

Шагатель поднял правый манипулятор, активировал пулеметную турель и стал водить конечностью по круговым траекториям. С бешеной скоростью вращались сгруппированные по оси стволы, дождливую муть озаряли вспышки пламени, а сами пули проваливались в иные измерения. Стреляные гильзы падали к ногам робота, слышался истошный механический вой, гудели сервоприводы. Казалось, машина сражается с призраками. Из пустоты выпадали оторванные лапы и головы, которые тут же текли, превращались в бурую жижу. Нечто, разогнавшись, ударило шагателя в корпус, трансформ пошатнулся. Вика быстро среагировала, отставив назад одну ногу и наклонившись корпусом вперед. Турель перестала вращаться, вой и грохот смолкли. «Молот» взмахнул кромсателем. К ногам машины упали бесформенные куски. Полыхнуло багровым пламенем, и куски превратились в комковатую слизь.

Насколько мне известно, раньше боевые фамильяры не умели драться в пятнадцати измерениях. Только марш-броски. На моих глазах произошел эволюционный скачок, вызванный угрозой вторжения.

На протяжении всего поединка Шарградский стоял с закрытыми глазами, вытянув руки по швам. Казалось, он спит в этом положении, но я знал, что ученик манипулирует своими порождениями в иной реальности. Изредка призыватель дергался, словно получив незримую пощечину. Я слышал, что призыватели до определенных пределов чувствуют боль фамильяров, погибающих в бою. Чтобы не сойти с ума, маги выставляют пороги чувствительности, используя методики целителей. Мой ученик дополнительно освоил «контроль тела».

Разделавшись с противниками, «Молот» замер.

Миг — и я наблюдаю за обратной трансформацией.

— Ну как? — поинтересовалась Кошкина, выбираясь из кабины.

— Пока лучший результат, — признал я.

Барьер отключился.

Девушка одарила меня очаровательной улыбкой.

— Следующий, — отрывисто приказал я.