Корректировщик 3. Инструктор

— Мефодий, — говорю я, неотрывно буравя взглядом церковника, — тронешь моих друзей — убью.

— Ну-ну, — в голосе Патриарха зазвучали покровительственные нотки, — не тебе, ничтожество, замахиваться на Церковь. Ты идешь против системы, осознать все возможности которой даже не в состоянии.

— Я предупредил.

— Выслушай до конца, — с нажимом произнес церковник. — У нас есть кнут, но не обойдется и без пряника. Я знаю всех твоих конкурентов. И вполне могу создать им… неблагоприятные условия для развития, скажем так. Адепты Баланса — мощные союзники. Ты получишь от нас помощь, выиграешь гонку, а в нужный момент расплатишься по счетам. Согласен?

Пожалуй, я бы согласился.

При иных обстоятельствах.

Вот только начал Мефодий не с делового предложения, а с ультиматума. Я не люблю ультиматумы. Сразу понимаю, что передо мной — беспринципная сволочь, которая ни перед чем не остановится. С Ратмиром я справлюсь и без постороннего вмешательства. Этот ублюдок мой, и только мой. Что же касается Церкви… Я уже говорил: не верю тем, кто выстраивает политическую и финансовую империю, прикрываясь благими помыслами.

— Могу пообещать одну вещь, — сказал я, продолжая смотреть в глаза своему оппоненту, — знаешь, какую? Я забуду об этом разговоре, когда вступлю в Клуб. Пожалею тебя.

Мефодий вздохнул:

— Решение окончательное?

— Да.

— Жаль. Во время нашей предыдущей встречи мне показалось… что ты умнее.

— Видимо, показалось.

Не проронив больше ни слова, Патриарх сел в машину. Тонированное стекло скользнуло вверх и отрезало церковника от воронежского пригорода. «Руссо-Балт» сорвался с места и, разогнавшись до двух сотен за несколько секунд, умчался в закат.

— Лихачи, — проскрипел старческий голос за моей спиной.

Обернувшись, я увидел до боли знакомого пенсионера.

— Как ты это делаешь?

— Туговат стал на ухо, — пожаловался Рэйден.

— Подкрадываешься незаметно. Столько месяцев прошло, а я не чувствую твоего приближения.

— Потому что не тренируешься, — пенсионер слегка помолодел, раздался в плечах и избавился от дурацких усов. Извращенец. — «Отвод глаз» — штука хорошая. Нет пределов совершенству.

— Ты слышал наш разговор.

Я не спрашиваю.

Утверждаю.

— Безусловно.

— И Мефодий тебя не заметил.

— Как и ты.

— Силен.

— Есть порох в пороховницах, — хмыкнул Рэйден. И внезапно стал серьезным. — У нас проблемы, мой непутевый ученик. Поэтому я вынужден вмешаться.

Мы свернули во двор первого попавшегося дома, отыскали уединенное место возле детской площадки и присели на лавочку. Люди уже возвращались с дач, парковки заполнялись машинами. Площадку облепила детвора. Скрипели качели, слышались крики и смех. Дюжина подростков, разбившись на команды, гоняла по коробке футбольный мяч.

— Давай без дураков, — сказал я, глядя на жирного черного котяру, взобравшегося на старую грушу под давлением бродячего пса. Есть в этом некая аллегория. — Ты — мой предшественник в Клубе Девятерых.

— Было такое, — кивнул Рэйден.

— Почему ушел?

— Мне не нравятся боги.

Похоже, не шутит.

— Не о том спрашиваешь, — сенсей меняет вектор беседы. — Правильный вопрос: может ли Мефодий реально навредить.

— И?

— Ответ положительный.

— Ты пересекался с ним раньше?

— С его предшественниками. Ярослав, ты должен понять одну вещь. Церковь — это гидра. Отсекаешь одну голову, вырастает новая. Мы говорим о системе, которую поддерживает идея. Нет, не так. ИДЕЯ. Монастыри, духовные семинарии, продуманная иерархия. Разветвленная экономика. Тебе известно, что эти ребята инвестируют в недвижимость, передовые технологии, медиа-холдинги? Торгуют вином и сигаретами? Управляют наркотрафиком на Ближнем Востоке? Живи с этим. Завалишь Мефодия — появится какой-нибудь Дормидонт. Или Януарий. Не важно, как их зовут. Патриархат всегда придерживается единого курса. Если тебе угрожает один из них — значит, угрожают все.

— Что посоветуешь?

— Глухую оборону. И вступление в Клуб, разумеется.

Опаньки.

— А как же неправильные боги?

— Это мой выбор. У тебя, откровенного говоря, никакого выбора сейчас нет. Стань сильным, закопай врагов, а дальше… думай.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно. Мефодий всё правильно сказал. Протекция не распространяется на меня, Арину и Сыроежкина. Захотят нагнать страха — нагонят. И смерть Мефодия не остановит эту мельницу. Я уж молчу про то, что Патриарх — не самый слабый противник. Ты можешь погибнуть в бою.

— Не остановит, — подумав, согласился я, — но послужит предупреждением.

— Как знаешь. Где Арина?

— Дома.

— Уверен?

Вот мне и стало страшно. Моей девушке угрожают, а я… даже «телезрение» не включил, не проверил, всё ли в порядке.

Закрываю глаза и перемещаюсь в квартиру.

Мысленно, разумеется.

И придерживаю отвалившуюся челюсть. Тоже мысленно. Мой бодигард практикуется в эфирных техниках! Щупает реальность «сверхвосприятием», делает слабенькие попытки формирования чакр. А самое удивительное — Арина выставила «ментальную броню»! Еще вчера эта аура ей не давалась.

Всколыхнулась гордость за ученицу.

Рэйден терпеливо ждал моего возвращения.

— Ты похож на кота, объевшегося сметаны.

— Она тренируется, — сообщил я.

— Достойный образец для подражания.

Мне показалось, или это сарказм?

Разговор мы решили продолжить в моей квартире. Всё равно пробежка сорвалась. Нет уже настроения ни тонфами махать, ни подтягиваться на турниках.

Переступив порог квартиры, обнимаю Арину.

— Ты чего?

Вижу — довольна.

— С тобой всё в порядке?

Педантичный Рэйден закрывает дверь и несколько раз дергает за ручку. Умилительный жест в мире одаренных.

— Да. Ты какой-то взбудораженный.

Идем на кухню, завариваем чай. Оформляем заказ китайской еды на всех. Пока нагревается чайник, я рассказываю Арине о встрече с Мефодием. Чувствую волну страха на эмпатическом уровне. Она реально боится этого подонка.