Остров холода

Третья

Всю неделю идет снег. Он заметает мою небольшую, но ставшую теплой и удобной, землянку. Волчьи шкуры спасают меня от холода, когда я сплю, когда днем иду на свое подобие охоты, когда брожу вдоль каменного берега в поисках каких-нибудь обломков, которые могут быть прибитыми к берегу волнами. Волчьи шкуры становятся тем, за что я благодарен лосю. Тому огромному животному, которое обеспечило меня теплом и пищей, которое словно благословило меня на бой против жизни!

Снег идет уже целую неделю и пытается погрузить меня в холодную корку и, быть может, я был бы не против подобного, но пока что погода играет против меня и вот в чем это противодействие заключается: да, снег сохраняет тепло, даже если оно исходит от обычного дыхания, но если тепла слишком много, то он начинает таять, а в моем случае, заливать огонь и жилище.

В связи с этим я придумываю следующую систему, которая начала работать не сразу, но начала!

Несколько дней, по утрам, я чищу снег вокруг своей хижины но не просто так, а на дистанцию в предплечье. После этого вручную вылепляю что-то вроде арки над землянкой так, чтобы она уходила за дерево. По моим представлениям, подобное должно защищать меня от ветра. Я делаю отверстие над примерным местом самой высокой температуры.

Спустя пару вечеров подтаявший снег самостоятельно ложится так, как ему было удобно, и тонкой корочкой спускается вдоль стенок арки. Для равномерности я слежу за тем, чтобы не было сосулек. По утрам с помощью каменного ножа я аккуратно отбиваю наросшие изо льда зубы, но не выбрасываю — я придумал для них чуть более интересное применение.

При помощи льда я подтапливаю сосульку до образования острого краешка, потом резко окунаю в снег, таким образом охлаждая до температуры остановки таяния и получая что-то вроде иглы. Да, это оружие можно использовать всего один раз, но именно таким мне однажды удаётся одним удачным броском убить кролика, а в другой раз — заколоть старого оленя.

Горячий источник служит для меня прекрасным местом гигиены и мытья шкур и мяса. Там я стараюсь появляться только тогда, когда надо обработать пойманную дичь или когда ветер успокаивается и даёт мне несколько часов, чтобы помыться.

Отхожее место я определяю как можно дальше от землянки. Еще предки предков говорили о том, что нельзя гадить там, где ешь и спишь. От этого могут быть беды и болезни. В связи с этим я нахожу что-то вроде обрыва. Обхожу со всех сторон, внимательно изучаю, чтобы ни в коем случае к этому месту не подходил никакой ручеек, после чего решаю: «Подходит!» — и с того момента по любой нужде бегаю только сюда.

За неделю практически не прекращающегося снегопада мне удаётся наладить свою жизнь, но несмотря на это, я не расслабляюсь — хотя бы потому, что мне приходится искать дрова, а это становится большой проблемой в связи с появившимися сугробами, которые приходится разрывать. Первая попытка справиться со снегом голыми руками становится не самой удачной и учит меня думать наперед. В очередной раз на этом проклятом холодном острове моими лучшими друзьями становятся камни. Ими я рою снег и докапываюсь до холодной земли. С их помощью я достаю ветки и гниющие листья, чтобы потом тащить на руках до преобразившейся землянки.

«Необходимо придумать систему исчисления дней, — думаю я, в очередной раз коротая время за рытьем и прикидывая, что припасы подходят к своему завершению. — Надо придумать систему, согласно которой в один день я буду добывать еду, в другой день — дрова, а в третий смогу заниматься полезными делами! К примеру, наконец попробую сделать чашку из глины и молотой гальки».

Согласно этой мысли я так и решаю поступить: недалеко от хижины на земле рисую три символа и помечаю себе, когда и чем я должен заниматься, палочкой. Так, в один день я отправляюсь на охоту, в другой провожу поиск того, чем можно растопить землянку. Третий же я трачу на то, чтобы придумывать нечто, что сможет облегчить жизнь. Кстати, попытка сделать чашку с треском проваливается.

Так проходит еще несколько недель.

«Пока что мне везет. Пока что один из богов стоит у меня за спиной и помогает мне! — думаю я как-то вечером, наблюдая за тем, как огонь танцует свой гипнотизирующий танец. — Пока что я даже не встретил той твари, которая наблюдает за мной и которая один раз ночью подошла настолько близко, что могла атаковать, — размышляю я, пытаясь понять, кого же мне стоит бояться и опасаться. — Как я могу огородиться от этой твари?»

Однажды, отправившись на охоту и не поймав никакой дичи, я иду домой и проклинаю судьбу. Тогда, недалеко от себя, я слышу то ли рык, то ли что-то, напоминающее шипение. Оно заставляет меня отскочить в сторону и приготовиться к битве. Я слышу, как где-то относительно рядом по снегу шуршат шаги. Причем, не скрипят, а именно шуршат, от чего мне становится жутко, потому что услышанный ранее то ли рык, то ли шипение рассказывает мне о далеко не маленьком размере животного.

— Ну давай! Давай! Давай, я тебе говорю! — кричу я, поддавшись страху и панике. — Давай! Тварь! Покажись мне, и мы сразимся в дивной битве и выясним, кому пора отправиться к предкам! — я продолжаю слушать легкие движения по снегу, звучащие вокруг.

«Или это та самая волчья стая?.. И сейчас шкуры их родных на мне?»

Мне не по себе. Я понимаю, что один на один, если повезет, я смогу уйти от медведя. Не убить его, а скрыться. Но вот от волчьей стаи уйти не получится.

— Ну что же ты, трус?! Неужели боишься голодного воина, который вынужден стать ремесленником ради своего выживания?! — ору я, обращаясь к скрывающейся во тьме сущности, которая изредка сверкает глазами из тьмы.

«Она ходит кругами… она ведет себя как какое-то божество! — думаю я. — А что, если я начну двигаться в обратную сторону?!»

И действительно, я начинаю вращаться навстречу звуку и кричать.

— Ну что же?! Если ты — старый бог-хранитель этого места, то выйди! Поговорим с тобой как старые друзья! Давай! Я не стану тебя трогать!

Я поднимаю руки, спрятав свой каменный нож, заткнув его за веревку штанов, но наблюдающий за мной так и не выходит на свет, продолжив преследовать меня.

«Нельзя паниковать! Ни в коем случае нельзя показывать страх… я не должен быть слабым или показать слабость», — думаю я, двигаясь спиной вперед и проклиная себя за первую реакцию на появившееся нечто во тьме.

Я иду и внимательно слежу за тем, где появлялось преследовавшее меня нечто!

«Нельзя показывать спину… нельзя отворачиваться! — звучат мысли в моей голове на протяжении всего пути, который растянулся из-за осторожности и вращения вокруг себя. — Как жаль, что в землянке не горит огонь! — думаю я, продолжая двигаться к дому. — Если бы у меня было пламя, я смог бы им отпугнуть эту тварь и смог бы быстро вернуться в место обитания, но нет… я не могу носить огонь с собой…»

Становится холодно и темно. По всей видимости, на саму охоту я потратил слишком много времени, да и отошел дальше обычного.

«Я ушел дальше, чем должен был отойти! — это понимание волной жара прошибает меня. — Может быть, этот зверь решил поделиться со мной владениями? В прошлый раз, когда он приходил ко мне, еще в первые дни, он общался со мной и рассказывал о том, куда я могу ходить. О том, где будет пролегать его тропа, а где моя, — самым сложным в вечно вращающемся передвижении — не потерять ориентир и не потеряться в своих пометках. — И с того момента я ни разу не заходил на чужую территорию, а теперь нарушил правила хозяина и тот недоволен?!» — вот что крутится в моем сознании вплоть до момента наступления практически кромешной темноты, в которой вокруг меня мерцают две белые точки.