Погружение

Слезы мои были по жизни, к которой я уже никогда не смогу вернуться. Жизнь, в которой у меня было многое из того что я не ценил, или просто не считал важным. Семья, друзья, работа, девушка, к которой у меня были вполне искреннее чувства.

Закрыв лицо ладонями, прикрыл глаза, отрешаясь от окружающего мира. Постепенно исчезали окружавшие меня звуки, почти незаметный шелест систем вентиляции, прерывистое дыхание девочки, голос Алин. Я словно проваливался в состояние подобия транса, переставая что-либо замечать.

Не скажу, сколько прошло времени, но очнулся я от тихого голоса, исходившего откуда-то сверху. Повернув голову на право, увидел прислонившуюся и словно спящую девушку. На мгновения мне даже показалось, что я ощущаю ее тело и в неосознанном порыве попробовал ее обнять. Рука предсказуемо прошла сквозь проекцию, окончательно возвращая меня в реальность.

Алин приоткрыла глаза и не уверенно улыбнулась мне.

— Я в порядке — без слов понял я ее и тоже улыбнулся в ответ — видимо все же кукуху немного сорвало от всего этого. Но сейчас пришел в норму.

Поднявшись с пола, посмотрел на девушку и шутливо протянул ей руку. Улыбнувшись уже более уверенно, она изобразила что хватается за нее и встала предо мной в полный рост.

— Что с мелкой? — вспомнил я голос, из-за которого очнулся.

— Изредка приходит в себя, но тут же засыпая обратно. Ну и бредит, постоянно зовет родителей и брата. Умоляет отпустить ее. Судя по всему, на них напал отряд Медных — доложила Алин.

— Не удивительно что пацан бросился на меня, как только смог — почесал чудом не пострадавшую голову.

— Эээ, отставить! Ты понимаешь, о чем она говорит? — я внезапно сообразил, что именно сказала девушка.

— Ага, пока ты изображал из себя истукана, я поднапрягла искин нашего «голема» и тот проанализировал всю ту тарабарщину, что успел сказать нам бедный мальчик — Алин прям светилась от гордости, словно сама лично, вручную расшифровала криптограммы Бейла и обнаружила вожделенный многими клад.

— Правда многие слова могут быть не точно им спрогнозированы, так что базу их языка нужно будет пополнять. Но основная работа уже сделана — она явно напрашивалась на похвалу, и я решил, что она ее заслужила.

Закончив петь дифирамбы ее уму и сообразительности, заметил, как девочка на столе вздрогнула и стала что-то бормотать, двигая отсутствующей рукой по столу. Видимо возвращаться в страну бессознательного она не собиралась и нам с Алин опять предстоит налаживать контакты с туземцами. Жаль бусы не прихватил.

— Ты все это заварила, вот иди и разговаривай с ней — попытался я спихнуть ответственность на свою боевую подругу.

— А, блин, точно, они тебя же не видят — с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу и не испугать мелкую резкими движениями.

Девочка же, смотря на меня и изображая гусеницу, разбитую параличом, медленно отползала к стене, пока не уперлась в стену. Решив не дожидаться, когда можно будет выяснить, кто же крепче, стена или тело девочки, я сделал пару шагов назад попробовал к ней обратиться.

— Привет! Я Виктор, а это Алин — опять по привычке хотел ткнуть в голограмму, но вовремя опомнился и нелепо извернувшись ткнул в свой скаф.

— Блин, надо все-таки придумать ему название и выцарапать звездочку. До асов воздушных сражений моего мира мне конечно далеко, но начало то уже положено — мелькнула у меня мысль о побежденном чудовище. Озвучивать её конечно же не стал.

Из брони раздался поток несвязной речи, схожий с ранее слышимой этой парочки. Одновременно эти же звуки прозвучали в моей голове, накладываясь друг на друга. Ощущение было так себе, и я мысленно снизил громкость моей гарнитуры.

Девочка никак не отреагировала на речь, идущую от машины, и словно загипнотизированная, не отводила взгляд от моего костюма, на котором опять стали проступать символы.

— Вот не задача, я не помню, реагировал ли так комбинезон при нашей встрече с командой Форха? — пробормотал я и сделал шаг вперед.

Символы вспыхнули еще ярче и одновременно с этим девочка подняла руки, закрываясь от меня, а Алин вскрикнула:

— Вик, стой! Ты её пугаешь!

— Да я тут всех пугаю! Вон даже спрут чуть ли не рыдал от счастья, когда мы свалили с его владений — огрызнулся я, но все-таки сделал шаг назад — Ты заметила, как эта непонятная тряпка реагирует на них? Знаешь, что ни будь об этом?

— Совершенно ничего о таком не слышала. Чистые не особо общительны с такими как мы — замотала головой напарница.

Пока мы с ней переговаривались, искин послушно переводил нашу речь для девочки, причем повторяя наши интонации с потрясающей точностью, так что любому становилось понятно, что разговаривают двое.

Мелкая, устав держать на весу руки, при этом еще будучи раненой и поняв, что прямо сейчас ее убивать не будут, немного расслабилась. Символы на костюме замедлили пляску, но пропадать не спешили.

Заметив, как взгляд девочки наконец-то сосредоточился на моем лице, я попробовал приветливо улыбнуться и продемонстрировал пустые руки. То ли жест это у них считался не хорошим, то ли улыбка у меня совсем не голливудская, но она опять вздрогнула.

— Ну я пытался — разведя руками, обратился к Алин — хотя постой, есть идея.

Я взял с кресла до конца недоеденный сухпаек и достал оттуда несколько сладких батончиков. Вскрыв себе один, продемонстрировал как его кусаю, второй же бросил в сторону девочки.

— Вик, с чего ты решил, что она есть будет? Да и как она его с одной рукой то откроет, гений? — прорезался в голосе Алин сарказм, мною ранее не замеченный.

Ответом ей на это стал треск разрываемой упаковки, которую девчонка разорвала зубами и то, с какой жадностью она вгрызлась в шоколадку.

Медный цвет на костюме стал едва заметен, и я, решив, что это добрый знак, сделал медленный шаг вперед, затем еще и еще. Малышка настороженно следила за мной, не прекращая поглощать батончик, уже почти прикончив его.

Взяв еще один батончик, я вскрыл его, протягивая на ладони, а другой рукой тыкая в себя:

— Вик! Вик! Вик!

Переводчик вторил моему голосу, только по чему-то коверкая мое имя и превращая его в «Вэк».

Девочка смотрела то на меня, то на протянутую руку, переводя взгляд туда-сюда. Затем выхватив здоровой рукой шоколадный батончик, коротко произнесла: «Лирэ».

Победно улыбнувшись Алин, я еще раз повторил движения рукой показывая то на себя, то на девочку и произнося: «Вик» — «Лирэ», «Вик» — «Лирэ», «Вик» — «Лирэ». К третьему подходу она смотрела на меня, как на умственно отсталого, но я все равно был доволен собой как удав.

— Вот видишь, еда объединяет людей — поучительным тоном сообщил Алин, на что та лишь демонстративно закатила глаза. Такого жеста я за ней тоже раньше не наблюдал, и где-то в глубине сознания отметил странность ее поведения.

Подхватив сброшенную на пол куртку, найденную в шкафчике склада, встряхнул её, сбивая пыль и высохшую кровь. Не сказать, что это сильно помогло, чище она не стал, да и из-за пятен крови смотрелась страшновато, но ничего другого у меня не было.

Закончив приводить ее в божеский вид и расстегнув на ней молнию, раскрыл перед девушкой:

— Давай, Лирэ, тебе нужно все-таки одеться. Вредно сидеть голой на холодном.

Мелкая опустила взгляд вниз и как будто только сейчас заметила, что на ней нет ничего из одежды, лишь только тонкий слой оранжевой пленки покрывающий ее тело. Легкий румянец проступил на ее бледной коже, и она уже почти без опасения повернулась ко мне спиной, позволяя помочь ей одеться.

Не смотря на то что, одежда была большого размера, одеваться было не легко. Лирэ была сильно ослаблена и почти всю работу пришлось совершать мне.

Сняв с ее плеча медстаб, накинул на нее комбез и принялся просовывать руки в рукава, и если с целой рукой проблем не возникло, то с раненной пришлось повозиться. Несколько раз я замечал болезненные гримасы на лице девочки, когда ткань костюма сдавливала культю, но та стоически переносила боль, лишь с шипение выпуская воздух сквозь стиснутые зубы.